И в придачу винчестерский замок? Неслыханная наглость! Это звучит как шутка, хотя она вряд ли доставит удовольствие дочери короля.
– Меня не интересует, что она подумает. Мой брат Стефан унаследует трон, а не она.
– Ничего подобного, – фыркнул лорд-казначей. – Король не желал оставлять его своим преемником, и народ тоже этого не хочет.
– А вы не ошибаетесь, де Арч? Что вы будете делать тогда?
Лорд-казначей ответил Генри презрительной усмешкой.
– Пусть Стефана провозгласят королем – тогда я сам вам надену на шею связку ключей от королевской сокровищницы. Но если на трон взойдет Матильда, то на вашей шее окажется добрая пеньковая веревка. Петля вам будет к лицу, епископ. Вы понимаете, о чем я говорю, безумец вы этакий?
– Еще бы, – саркастически улыбнулся епископ. – Вы так деликатно выражаетесь, что ласкаете мой слух.
Возможно, этот разговор несколько отличался от стоустной молвы, разукрасившей эту историю. И все же у Бриана не было оснований сомневаться в требовании епископа Генри. Его хитрости и наглости не было предела, и потребовать королевскую казну ему ничего не стоило.
Бриан дошел до спущенного подвесного моста через внутренний ров, стряхнул снег с башмаков и осторожно ступил на обледеневшие доски, размышляя о том, что сделает нынче Понт де Арч, после провозглашения лондонцами Стефана королем. Генри был епископом в этом городе и пользовался большим влиянием. Скорее всего, лорд-казначей предпочтет плыть по течению…
Бриан внезапно осознал, как далеки его слова от истины. Не так-то просто переместить корону с одной головы на другую, как он уверял солдат. Возведите честолюбивого человека на трон, дайте ему сотню тысяч фунтов, корону и неограниченную власть, тогда и отобрать все это можно лишь ввергнув страну в гражданскую войну.
Мог ли Стефан зайти так далеко? Мог ли пойти на кровопролитие, чтобы удержать то, что захватил незаконно?
Бриан не нашел ответа на эти вопросы. Он поежился от холода, который впервые за этот день всерьез почувствовал. Торопливо войдя в цитадель, он подозвал Варана и приказал ему послать людей, чтобы те разбили лед во рву.
Четыре дня спустя до Уоллингфорда дошли ужасные для Бриана Фитца вести, что Понт де Арч передал новому королю казну и что Главный судья Англии и несколько влиятельных церковнослужителей поддержали Стефана.
На следующее утро Бриана и Элизу разбудил Варан. Он вручил им тяжелый пергаментный свиток, переданный гонцом. Свиток был обвязан шелковой лентой, концы которой основательно запечатаны сургучной печатью. Диаметр ее превышал три дюйма, на одной ее стороне надпись гласила: «Stephanus Dei Gratia Rex Anglorum» – «Стефан милостью Божьей Король Англии», а на другой: «Stephanus Dei Gratia Dux Normannorum» – «Стефан милостью Божьей Герцог Нормандии». В послании говорилось, что Бриан Фитц и его супруга приглашаются на коронацию короля Стефана, которая состоится в Вестминстерском аббатстве в субботу, двадцать второго декабря сего года.
Ниже Бриан прочитал: «Давно мы не собирались вместе, дорогие друзья, и никогда – при таких счастливых обстоятельствах. Приезжайте днем раньше, и мы найдем время побеседовать от души. Привозите с собой ваши наряды – для них уже отведено место рядом с вашими покоями». Ниже стояло, несколько преждевременно: «Stephanus Rex».
– Это тот же самый Стефан, которого я помню, – с усмешкой сказала Элиза. – Он приглашает нас, упустив из виду время на сборы и на дорогу.
Бриан кивнул. Он еще не совсем проснулся и время от времени вновь раскрывал свиток и перечитывал послание.
– Пора начинать сборы, – наконец сказал он. – Сколько тебе потребуется времени, милая?
– Думаю, недели хватит.
– Понимаю, – сказал он. – Но нам надо спешить. – Он обнял жену и ласково погладил ее по обнаженным плечам, задержав ладонь на ее маленькой, по-девичьи упругой груди. Они даже зимой спали нагими, спасаясь от холода только одеялами или пододвигая кровать ближе к огню.
– Так когда ты будешь готова? – вновь спросил он.
– Мне там нужна будет помощь Эдвиги. Она знает, как меня причесывать. Я бы не хотела иметь дело с нервными дворцовыми слугами…
– Конечно. Возьми кого хочешь.
Элиза доверчиво прижалась к нему. За годы совместной жизни не притупилась новизна их близости, и она по-прежнему оставалась желанной.
– Я постараюсь быть готовой до полудня, дорогой супруг, хотя не уверена, что на церемонии буду неотразимой.
Бриан хотел было разубедить Элизу, он знал, она будет блистать красотой, как всегда, но промолчал. Его супруга постарается быть самой привлекательной.
– Хорошо, – согласился он. – Если мы выедем после полудня, то при удаче достигнем Лондона к наступлению темноты. Если нам придется задержаться, то переночуем в Виндзоре.
Он вновь прилег на кровать. Холодный воздух, дуя из раскрытого окна, касался курчавых волос на его груди, отзываясь в сердце предчувствием опасности.
«Итак, Стефан решил провести официальную церемонию коронации, – думал он. – Как же мне теперь быть? Что мне делать, когда мой старый друг потребует от меня клятвы верности? Как я скажу, что уже присягал Матильде и считаю его узурпатором короны?»
Он выругался сквозь зубы. Элиза отнесла его раздражение на свой счет и успокаивающе сказала:
– Не сердитесь, мой супруг, я потороплюсь. Мы приедем в Лондон вовремя.
– Нет, – мрачно сказал Бриан. – Мы в любом случае опоздали.
Элиза недоуменно посмотрела на него. Бриан полежал еще некоторое время размышляя, а затем стремительно встал и оделся.
Глава III
STEPHANUS REX
Декабрь 1135
Коронация Стефана прошла почти незамеченной. На церемонии присутствовало совсем немного гостей. Одни знатные сеньоры остались в Лонгвилле, другие тщетно пытались по разбитым в грязь дорогам поспеть вовремя в Вестминстер. Те же, кто жил на солидном расстоянии от аббатства, ссылаясь на недомогание, посылали на коронацию своих сыновей, а то и вообще проигнорировали приглашение. Церемонию проводил архиепископ Кентерберийский, ему ассистировали брат Стефана Генри и епископ Солсберийский. Но духовенство в основном предпочло остаться в стороне. Зал оказался на три четверти пустым, в песнопении не слышалось торжественности момента, оно звучало как никогда уныло, атмосфера оставалась напряженной.
Бриан и Элиза присутствовали на коронации, хотя добирались они с большими трудностями. Дороги между Уоллингфордом и Лондоном оказались непроходимыми, и кортеж вынужден был выбрать путь вдоль берега Темзы, что удваивало расстояние. Прибыли они в последний момент, и до церемонии им не удалось встретиться со старым другом – а теперь и новым королем.
Молодая пара вместе с Эдвигой и шестью солдатами из уоллингфордского гарнизона разместились в доме недалеко от церкви. После коронации Бриан и Элиза поднялись в комнаты на втором этаже, тогда как их люди разместились внизу, вместе с лошадьми.
Элиза подошла к окну. Через вымощенный двор спешили к своим квартирам остальные гости. Снежинки медленно кружились в сумрачном, морозном воздухе.
Бриан подошел к супруге и заглянул ей через плечо.
– Что-то случилось?
– Ничего особенного. – Элиза обернулась и взглянула на стоящую у двери служанку. – Я раздумываю, переодеться ли мне или остаться в этом платье. Посмотрите, как от снега намок его подол.
Она пожала плечами и вздохнула.
– Никто, кроме Стефана, не мог стать королем таким странным образом, – задумчиво сказала она. – Не удивлюсь, если он еще прошлой ночью положил корону рядом со своей кроватью, а поутру надел ее прежде сорочки. Мне кажется…
– Извини, – перебил он ее размышления вслух, – к нам идет управляющий.
Он подошел к лестнице и крикнул вниз, предупреждая свою охрану открыть дверь. Вскоре один из солдат принес ему свернутый трубкой лист пергамента с уже знакомой им сургучной печатью.
Послание гласило: «Стефан, милостью Божьей король Англии, приветствует наших баронов и верных друзей. Мы приглашаем вас в Большой зал дворца, дабы мы могли вместе отобедать и выразить нашу любовь друг другу по этому счастливому случаю. Если вы приведете с собой членов ваших семей, то мы также распространяем на них свое благоволение».
Бриан передал Элизе бумагу, а сам вновь подошел к окну. Постояв минуту, обернулся и тихо сказал:
– Господи, как это печально видеть…
– Что именно?
– Этот управляющий. Он обходит все квартиры, и у него в руке осталась еще толстая пачка таких же посланий. Потому-то Стефан распространил свое приглашение и на членов семей. Его тревожит, что на пиру будет присутствовать слишком мало людей.
– Хотела бы я сочувствовать ему, – сказала Элиза. – Впрочем, чего иного он мог еще ожидать? Большинство знати, как обычно, находится вне Англии, и дороги стали почти непроходимы из-за снежных заносов. Мы успели вовремя только потому, что половину ночи провели в пути.
– Ты права.
Бриан подошел к лестнице и, позвав сержанта, осведомился, раздобыл ли он еды для своих людей. Сержант Моркар, переживавший из-за ссоры со своей возлюбленной, Эдвигой, мрачно кивнул:
– Да, мой лорд, я получил все необходимое. Дворцовые слуги на кухне снабдили всем отряды охраны баронов. Вы позволите мне передать еду госпоже Эдвиге?
– Нет, она будет столоваться вместе с другими служанками в комнате рядом с Большим залом дворца.
Сержант бросил умоляющий взгляд на свою отвернувшуюся любовницу и спустился вниз.
Эдвига проводила его нежным взглядом. Она была довольна своими сердечными делами с сержантом, но сегодня предпочла бы избежать его назойливого внимания. Они встретятся завтра, никуда им друг от друга не деться – но никогда в жизни ей больше не выпадет удачи обедать в соседней с королем Англии комнате. Здесь она может всласть поболтать с другими служанками! Нет, не сплетничать – этого она не любила, просто послушать, о чем говорят другие.
Бриан набросил плащ на плечи и застегнул застежки на груди. Эдвига помогла хозяйке облачиться в расшитую накидку, – увы, нижние края ее были также мокры от снега. Затем Эдвига надела свой скромный шерстяной плащ и последовала за Брианом Фитцем и его супругой.
Большой зал Вестминстерского дворца соответствовал размерами своему назначению. Построенный предшественником короля Генриха I Вильгельмом II Рыжим (Руфусом), королем с 1087 года, дворец был длиной 240 футов и шириной 67 футов. Соорудили его вокруг прежней деревянной постройки, поскольку король Руфус, отличавшийся жестокостью и любовью к пирам, не желал даже на время лишаться своего излюбленного места для пиршеств. Когда огромное каменное здание было завершено, деревянная конструкция разобрана, то глиняную черепицу с ее крыши временно сложили вдоль стен нового здания. За прошедшие сорок лет она так и осталась нетронутой и успела превратиться в груду черепков.
В северной части дворца над приподнятым над полом помостом, стоял длинный стол. В остальной части зала разместились другие, меньшие по размеру столы, предназначенные для менее значительных баронов. Здание обогревалось тремя открытыми очагами, дым от которых поднимался к сводчатому потолку и вытекал через специальные башенки с отверстиями для вентиляции, в то время как дождь и снег не могли попасть внутрь. Сундуки, скамьи и разборные столы стояли вдоль стен, и здесь же находились нормандские и английские стражники – люди, которым Стефан мог доверять.
На каждой из длинных стен располагалось по двенадцать больших окон и по двадцать пять узких проемов, напоминавших бойницы. Пока они были закрыты тяжелыми кожаными портьерами, хотя поговаривали о великолепных стеклах, привезенных из Палестины, и других, более низкого качества, якобы уже изготовленных мастерами из Гуилфорда.
У дворца Бриан указал Эдвиге на комнату для слуг, Элиза взяла его под руку, и они подошли к южной двери зала. Задержавшись на минуту, она обеспокоенно спросила:
– Скажите откровенно, Бриан, есть хоть какой-то путь прийти к соглашению со Стефаном?
– Только один, но я сомневаюсь, что это произойдет.
– Могу я узнать какой?
– Конечно. Ты думаешь, я рискнул бы вступить в конфликт со Стефаном, не посоветовавшись с тобой? Вот что я решил – я приму присягу на верность Стефану, если он объявит, что будет лишь сохранять корону до прибытия законной преемницы Генриха I – императрицы Матильды.
– О, на это мало надежды! Во всяком случае, нелегко будет даже задать такой вопрос Стефану час спустя после его коронации.
– Он не станет королем, пока мы не признаем его, – жестко ответил Бриан.
Элиза с сочувствием посмотрела на своего высокого, седого супруга, и они вошли в зал. Она хотела бы согласиться с мужем, но не могла. Он явно не признавал реальности. Что бы он ни говорил и ни решил, коронация свершилась, и в Англии на престол взошел новый король. Через минуту они увидят Стефана, короля Стефана, и должны будут приветствовать его надлежащим образом.
Отказ признать Стефана королем грозил молодой паре серьезными, не предвиденными еще неприятностями, но не это сейчас заботило Элизу. Ее волновала причина строптивости мужа – императрица Матильда… Был ли Бриан на самом деле влюблен в нее и отвечала ли она ему взаимностью, как гласили слухи? Не кроется ли за красивыми словами о трижды данной клятве куда более интимная причина? Элиза подумала: «Дьявол с этими властолюбцами, Стефаном и Матильдой, пусть они оба сгорят в адском огне, – но я не допущу, чтобы из-за них с головы моего Седого упал хотя бы один волосок!»
Стражники остановили их у дверей. Бриан предъявил им письменное приглашение, солдаты внимательно оглядели его со всех сторон, делая вид, что читают.
– Бросьте валять дурака, – усмехнулся Бриан. – Эта бумага – не именная, любой мог бы предъявить вам ее. И очень сомневаюсь, что вы умеете читать. Я – Бриан Фитц, лорд Уоллингфорд, ближайший друг… да, ближайший друг графа Стефана.
– Рады приветствовать вас, сэр, – с облегчением сказал один из стражников.
– Рады? – нахмурился Бриан. – А вдруг я – наемный убийца? Подумайте об этом.
Он провел Элизу мимо растерянных стражников в слегка задымленный Большой зал, освещенный сотнями свечей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42