Тщательно отобрав из остатков аппарата несколько наиболее затейливых обломков, дядюшка непонятным способом ухитрился сцепить их вместе, после чего, очистив ящик, не спеша вставил их внутрь и приказал нам с Йорпи, стоявшим там же, где и в прошлый раз, снова перевернуть ящик.
Мы послушно перевернули – и, так как ни малейшего результата не последовало, я ждал, что вот-вот послышится знакомая команда перевернуть ящик еще чуточку, однако, поглядев на дядюшку, замер в ужасе. Лицо его съежилось и потемнело, словно высохший лимон. Я выронил ящик – и, бросившись к дядюшке, едва успел подхватить его под руки.
Оставив злосчастный аппарат на том самом месте, где он был брошен, мы с Йорпи помогли дядюшке добраться до шлюпки и молча отчалили от Куошского острова.
Как стремительно уносило нас течение! А как тяжело приходилось нам еще совсем недавно! Мне вспомнились слова дядюшки, сказанные им не далее как час тому назад о том, что всеобщий поток увлекает человека в пучину забвения.
– Малыш! – промолвил наконец дядюшка, приподнимая голову.
Я пристально посмотрел на него – и с радостью убедился, что признаки грозной болезни почти исчезли с его лица.
– Малыш, что может изобрести в этом старом-престаром мире какой-нибудь старый человек?
Я промолчал.
– Малыш, послушайся моего совета и никогда не пытайся докапываться ни до чего, кроме счастья.
Я не сказал ни слова.
– Малыш, меняй курс – мы плывем обратно, за аппаратом.
– Дядюшка!
– Из него получится неплохой дровяной ящик, малыш. А верный старый Йорпи сможет выручить за лом деньги себе на табак.
– Торокой старый хосяин! Это перфый топрый слофо про Йорпи за тесять толких лет. Плакотарю от туши… Ты снофа стал сопой, масса, за тесять толких лет.
– А что толку? – вздохнул дядюшка. – Но теперь все кончено. Малыш, я рад, что потерпел неудачу. Она сделала из меня доброго человека. Поначалу было очень тяжко, но я рад, что так вышло. Хвала Господу за неудачу!
Говорил он истово, и лицо его светилось необыкновенной серьезностью. Мне не забыть этого выражения. Если случившееся превратило дядюшку в доброго старика, то меня – в умудренного юношу. Пример заменил мне опыт.
По прошествии нескольких лет здоровье моего дорогого дядюшки пошатнулось, и после безропотного осеннего увядания он мирно отошел к праотцам, а преданный старина Йорпи закрыл ему глаза. Когда я глядел на достойное лицо дядюшки в последний раз, мне почудилось, будто бледные губы его шевельнулись. И послышалось мне его пламенное, вырвавшееся из глубины души восклицание: «Хвала Господу за ниспосланную неудачу!»
1854

1 2