Что сбивает меня с толку, так это то, что твоя жена абсолютно уверена в себе.— Так что же мне делать? А если она снова станет опасной?Питер вздохнул:— Думаю, перед тобой открыт только один путь — продолжать помогать ей своей любовью и привязанностью и попытаться дать ей понять, каким должно быть ее поведение. Если у нее снова начнется припадок, скажи, что этого не одобряешь. Постепенно роль женщины-львицы утратит для нее свою привлекательность.— А как насчет веры в предопределенную судьбу? Она тебе говорила что-нибудь об этом?— Нет, ничего конкретного. Но она по-прежнему твердо верит, что это произойдет.Гин почесал затылок.— У тебя есть какие-нибудь догадки, что это за событие? Что должно произойти и когда?— Нет, у меня нет вообще никаких версий. Так что извини. Она только сказала, что этого требует Баст. Кто этот Баст? Может, ты его знаешь?Гин встал, усталый и подавленный.— Да, — сказал он тихо. — Я его знаю.Следующие три недели Гин и Лори продолжали жить в особняке Сэмплов. Они вели какое-то странное ритуальное существование, которое, казалось, все больше уводило их от реальности. Они решили, что Мерриам — более уединенное место, чем квартира Гина в Вашингтоне, и больше подходит Лори для адаптации к новой жизни.Уолтер Фарлоу заметил, что Гин стал замкнутым, под глазами у него появились темные круга, как будто он никогда не высыпался. И это была правда. Каждую ночь он запирал свою молодую жену в маленькой комнате рядом со спальней, затем закрывался на ключ и ложился спать в кровать с балдахином. Ключ от двери в комнату Лори он носил у себя на шее на цепочке; рядом с его кроватью на расстоянии вытянутой руки лежала большая охотничья винтовка, которую ему молча вручил Матье.Лори по-прежнему работала во Франко-африканском банке, так что они часто встречались во время ленча и кофе. Она стала более сдержанной, иногда бывала необъяснимо отчужденной и задумчивой, как будто ее мысли витали где-то далеко. Гину часто приходилось по несколько раз повторять свой вопрос, и только потом она отвечала. *** По вечерам, если они не отправлялись куда-нибудь в гости или Гин не был занят допоздна на работе, ритуал был неизменным. Они ужинали при свечах. Миссис Сэмпл обычно доминировала в разговоре, вспоминая Египет и Судан, потом слушали музыку или смотрели телевизор и наконец укладывались спать. Перед сном Гин целовал Лори у двери в ее комнату и запирал дверь на ключ. Он всегда дергал за ручку, чтобы быть уверенным, что она закрыта. И говорил: «Спокойной ночи, Лори, приятного сна». И всегда ждал, что она ответит, хотя она никогда ему не отвечала. Потом он ложился и не смыкал глаз, разглядывая балдахин, и прислушивался: то ему казалось, что он слышит ее дыхание, то будто кто-то скребется в дверь. Утром, около семи, он просыпался после нескольких часов тревожного сна и шел открывать ее ночную темницу. Лори всегда улыбалась ему, такая красивая и нежная, что с течением времени воспоминания о двух первых ужасных ночах стирались из памяти и ему все труднее становилось запирать ее на ночь. Только какой-то инстинкт, засевший глубоко в подсознании, заставлял его делать это — и еще гравюра «Газель Смита». Лори, казалось, принимала это заключение спокойно и рассудительно, так же, как и свое наполовину львиное тело. Но именно эта ее покорность создавала для Гина трудность в общении с ней. Он начинал думать, что это будет продолжаться бесконечно, что она смирилась и довольна своим положением получеловека-полузверя.Лори записалась на пластическую операцию в частную клинику к доктору Бейдермейеру и отнеслась к предстоящей операции спокойно и мудро. Когда Гин начинал говорить с ней об этом, уверяя, что все пройдет хорошо, она только улыбалась и говорила «Да, я знаю» с таким видом, будто она знает что-то такое, что вскоре может все изменить. Миссис Сэмпл тоже, казалось, разделяла с ней этот секрет, так что к концу третьей недели Гин почувствовал себя тем единственным человеком на тонущем корабле, от которого скрывают, что судно дало течь.Однажды вечером, в четверг, проводив Лори до двери ее спальни, он сказал:— Очень скоро ты забудешь само слово «убасти». Я чувствую это.— Ты думаешь?— Ты забудешь, если захочешь. Ты же хочешь забыть?Лори взглянула на него с легким, едва заметным сожалением. Позади нее тусклый приглушенный свет падал через витражное окно на широкую лестницу.— Иногда я и сама не знаю.Гин распахнул перед ней дверь ее спальни.— Если ты хочешь остаться такой, какая ты есть, я не собираюсь принуждать тебя, Лори. Но в таком случае я не смогу оставаться твоим мужем.Она слабо улыбнулась.— Может, нам следует сделать сейчас следующий шаг? — сказала она. — Это поможет мне быстрее измениться.— Какой следующий шаг?— Может, тебе следует пригласить меня в спальню, как это делают все мужья?Он ничего не ответил. *** — Гин, — сказала она, касаясь его руки, — это не должно продолжаться. Я не обращаю внимания на то, что ты запираешь меня здесь. Я знаю, что ты чувствуешь. Но наш брак, по сути, неполноценный. Мы даже не пытались быть вместе.Гин отвернулся, смутившись.— Ты доказал, что любишь меня, оставшись со мной и стараясь помочь мне, — сказала она. — Я хочу убедиться, что ты любишь меня не только как человека, но и как женщину.Гин посмотрел на нее, пытаясь прочесть в ее глазах, о чем она думает. Они были такими же непроницаемыми, как и всегда.— Если я впущу тебя к себе, — сказал он хрипло, — у меня ведь нет гарантий, что… ты не…— Да, — ответила она, — у тебя их нет.Он посмотрел на ключ, который держал в руке. Действительно ли он означал выбор между жизнью и смертью или нужен был только для того, чтобы успокоить его расстроенные нервы и развеять преувеличенные страхи? В конце концов, ведь Лори не пыталась его убить, даже когда они спали в одной комнате. Все, что она сделала, — это выпрыгнула из окна и задрала овцу. А потом она утверждала, что жареная и поданная на блюде овца ничем не лучше сырого мяса.Гин все еще стоял в нерешительности, когда увидел Матье, поднимающегося по лестнице, как всегда молчаливого, с каменным лицом. Он увидел их в коридоре и остановился.— Спокойной ночи, Матье, — сказала Лори, ясно давая понять, что ему надо удалиться.Но Матье стоял на том же месте, держась за перила, и, по-видимому, не собирался уходить.— Ладно, Гин. — Лори быстро улыбнулась. — В другой раз.Гин вопросительно посмотрел на нее, затем на Матье. Между Лори и Матье явно существовала какая-то договоренность, именно поэтому Лори при его появлении сразу же изменила свое решение. Она поцеловала Гина, пожелав ему спокойной ночи, и скрылась за дверью. Матье наблюдал, как Гин вставляет ключ в замочную скважину и поворачивает его, затем, явно удовлетворенный, продолжил свой путь.— Матье, — окликнул его Гин.Тот остановился, его широкая спина выглядела такой же неподвижной, как и лицо.— Матье, здесь что-нибудь может случиться? Что-нибудь такое, о чем я еще не знаю?Матье не двигался. Гин не был уверен, собирается ли он с силами, чтобы ответить, или ждет следующего вопроса. Гин подошел к шоферу и внимательно заглянул в его пустые глаза.— Однажды ты уже предупредил меня, не так ли? — спросил Гин. — Когда ты пытался сказать о газели Смита, ведь это было предупреждение? Но это не все, да? Ты знаешь что-то еще. Это как-то связано с Бастом?— Баст? — прохрипел Матье. Затем он покачал головой, протянул руку, схватил Гина за запястье и с огромным усилием, почти нечленораздельно прошептал:— Сыновья Баста… сыновья…— Сыновья Баста? Что это значит?Матье попытался еще что-то добавить, но его голос иссяк. Вместо этого он прибегнул к помощи жестов, растянул щеки руками, скорчив страшную гримасу и обнажив зубы. Гин отшатнулся и спросил:— Это сыновья Баста? Они так выглядят?Матье кивнул. Он хотел было продолжить объяснение, но они услышали стук каблуков — кто-то поднимался по лестнице. Это была миссис Сэмпл, она шла к себе в спальню. Матье замахал руками, как будто стирая только что показанный образ, и быстро удалился. Гин все еще стоял около спальни Лори, когда появилась теща.— Хелло, Гин, — пропела она своим контральто. — Лори уже в постели?Он кивнул:— Да, я уже закрыл ее.Она подошла и сочувственно опустила руки ему на плечи. Он уловил мускусный аромат и почувствовал сквозь рубашку ее острые ногти. Ее глаза сверкали так же, как бриллиантовые серьги у нее в ушах.— Не надо так переживать, — проворковала она. — Очень скоро все наладится. Вы будете удивлены, узнав, как женщины-убасти почитают своих мужчин.Гин устало провел рукой по волосам.— Да, надеюсь, миссис Сэмпл. Откровенно говоря, не знаю, смогу ли я долго выдержать все это.— Вы любите ее, не так ли? И знаете, что она любит вас?— Конечно.— Так пусть это будет вашей путеводной звездой, Гин. Пусть это вдохновляет вас, когда одолевают сомнения.Гин упорно смотрел на нее. Он никак не мог понять, искренне она говорит или нет. Но она была так серьезна, что он решил, что она говорит правду.— Хорошо, миссис Сэмпл, — мягко произнес он, — я буду стараться. *** На следующий день в «Вашингтон пост» на титульном листе появилась заметка под заголовком: «Мальчика загрыз тигр?» Гин нашел газету у себя на столе и бегло просмотрел заметку. «Полиция предполагает, что девятилетний Эндрю Конвей, растерзанный труп которого был обнаружен вчера дренажным рабочим, подвергся нападению хищного зверя, скорее всего тигра. Подробности вскрытия пока не разглашают, но известно, что тело мальчика невозможно было узнать, большая часть его была съедена диким животным. Сведений о пропаже дикого животного из общественного или частного зверинца пока не поступало».Гин машинально положил газету на стол. Весь бледный, он пошел в туалет, его тошнило.Ужин проходил в натянутой обстановке. Матье подал горячее. Они ужинали при свечах, бросая друг на друга настороженные тревожные взгляды. Лори была в платье с глубоким вырезом, но ее мать была одета строго, в платье с воротником под шею, сколотым камеей.— Вы сегодня такие молчаливые, — сказала миссис Сэмпл.Лори едва улыбнулась:— Это Гин. Он пришел домой такой мрачный и задумчивый. Правда, Гин?— Что?— Что с тобой? Ты даже не слушаешь!— Извини, я задумался.— О чем-нибудь интересном? — спросила миссис Сэмпл, приподняв искусно выщипанную дугообразную бровь.Гин положил ложку.— Все зависит от того, что вы находите интересным. Лично я считаю, что заброшенные канавы в окрестностях Мерриама крайне интересны.Лори взглянула на мать.— Заброшенные канавы? О чем вы говорите?— Вы можете сказать, что я психопат. Но им нетрудно стать, когда находишься в постоянном напряжении. Уж очень много совпадений за последнее время.— Гин, дорогой, я действительно начинаю думать, что вы переутомились, — сказала миссис Сэмпл.— Я?! — возразил Гин. — А может, это вы или моя новоиспеченная жена перестарались?— Я действительно ничего не могу понять, — горячо сказала Лори, — весь вечер ты в ужасном настроении, а теперь еще говоришь загадками. Почему бы тебе не объясниться?— Ты не просматривала утренние газеты? — спросил Гин.— Почему я должна была это делать?— И ты не смотрела телевизор?— Нет, не смотрела, если это имеет какое-то значение.Гин оттолкнул свою тарелку и встал. Он обошел вокруг стола и встал за спиной у миссис Сэмпл.— В утренней газете было сообщение о том, что тело девятилетнего мальчика было найдено в заброшенной канаве близ Мерриама. Полиция говорит, что оно выглядело так, будто на мальчика напал дикий зверь. Тигр или существо, по размерам очень похожее на него.Лори нахмурилась.— Гин, — сказала она, — не считаешь ли ты, что…— Что еще я могу предположить? К какому еще заключению могу я прийти?— Не хотите ли вы сказать, что это Лори убила ребенка? — медленно произнесла миссис Сэмпл.— Я спрашиваю это у вас. Все факты в газете. И я спрашиваю у вас.— Допустим, она скажет «нет»?— Я должен поверить ей, но, думаю, это будет нелегко.— Так вы действительно думаете, что она могла это сделать? — спросила миссис Сэмпл.— Я не знаю. Она должна сама все рассказать.Миссис Сэмпл встала.— Если ее ответ будет не «нет», а «да» — что тогда вы собираетесь сделать? — спросила миссис Сэмпл.— Думаю, это надо выяснить. Нельзя обойти молчанием эту ситуацию.— Гин, — сказала миссис Сэмпл своим вибрирующим контральто, — вы не должны забывать, что Лори ваша жена. Вы должны любить ее и верить ей. И не обращаться с ней как с преступницей. Мы согласились принять все ваши маленькие причуды, позволили вам запирать ее на ночь в комнате, но если мы будем каждый раз подвергаться истерическим обвинениям из-за заметки в газете о львах или тиграх или о каких-то других хищных животных, в таком случае вам действительно стоит подумать о разводе.— Миссис Сэмпл, — возразил Гин, — вы знаете, что я не хочу этого делать. Может, после пластической операции…Миссис Сэмпл презрительно фыркнула:— Вы, американцы, все такие! Самое главное для вас — внешность! Пока Лори выглядела как девушка, на которой вы хотели бы жениться, все шло превосходно. Но как только выяснилось, что у нее тело убасти, вы начали преследовать ее, как преследовали всех убасти на протяжении тысячелетий. И сейчас вы рассказываете эту историю о мальчике, растерзанном тигром. Неужели в этом есть какой-то смысл?— Гин, ты должен научиться доверять мне. Пожалуйста! — сказала Лори.Гин посмотрел сначала на миссис Сэмпл, потом на Лори и упрямо прошептал:— Я не знаю, Лори, чему и кому верить. Думаю, лучшее, что я могу сделать, — это уйти. И вам больше не придется сносить мои подозрения и нервозное поведение. Вы сможете жить так, как вам нравится, как львы или как люди. Я пытался помочь тебе, Лори, но я не могу. Это за пределами моих возможностей.Лори бросила салфетку, оттолкнула стул и подошла к Гинy. Она протянула к нему руки, в ее лице было столько любви и сочувствия, что ему больно было смотреть на нее.— Гин, — сказала она нежно, — неужели ты не понимаешь, Жак сильно я люблю тебя! Как ты нужен мне!Он не ответил.— Неужели ты не понимаешь, что ты самый лучший, тот, кого я всю жизнь искала, я поняла это сразу, как только увидела тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20