Где его и узнал один из наших офицеров. Этого было достаточно…
— Что было дальше? — поощрил Психолог замолчавшего собеседника.
— Он… он хорошо помнил дорогу к тому месту, где их держали. Он даже показал нам его на карте. Странно… но умение читать карту у него осталось.
Мы подняли в воздух четыре вертолета со штурмовыми группами. Операция прошла молниеносно. Практически без боя. Они не ожидали нападения.
Никто не верил, что человек после обработки психомицином сможет найти в горах дорогу к своим. Когда они опомнились — было поздно. Оборудование и лабораторные архивы достались нам почти целыми.
Остальное Вам известно, — разведчик покачал головой. Костяшки пальцев на руле побелели, — Многое видел, но такое… Он никого до сих пор не вспомнил! Даже самых близких друзей… Психомицин — это страшно. Неужели ему навсегда стерли всю память?..
— Не всю, — поправил его Психолог. Разведчик невольно оглянулся на него. Слишком уж зловеще прозвучал тихий голос, — Не всю память. Человек с полностью стертой памятью бесполезен. Такой человек не способен даже есть. Он умеет только ходить под себя. Это не человек вообще.
Насколько я понял из того, что изложили мне ваши… коллеги, в этом лагере обкатывали новую технологию промывки мозгов. Вряд ли им был нужен «овощ» с мозгами младенца. Там делали безусловных исполнителей приказов. Зомби. Зачем я, правда, так и не понял. Какую ценность для военных может иметь робот с человеческим обликом?..
Разве что… смертник? Марионетка, готовая на все?
— Смертник, — кивнул военный, — Камикадзе, — сухо добавил он, — Ходячая бомба. Бомба со внешностью стопроцентного европейца. Бомба, которую охранники знают в лицо. Это даже не бомба. Ракета. Крылатая ракета на двух ногах. Ракета, способная поражать цели точнее пресловутого «Томагавка».
— Кажется, в этом есть смысл… Такой «бомбе» даже не обязательно знать, что именно происходит… — вслух подумал Психолог, — Достаточно простого приказа доставить в определенное место определенный дипломат. Со взрывчатой начинкой и дистанционным взрывателем.
Впереди показались огни железнодорожного переезда. Над переездом мигал красный огонь. Медленно опускался шлагбаум.
— Схватываете на лету, — сказал разведчик, останавливая джип.
— Подождите, — Психолог, нахмурился, что-то припоминая, — Но… Но ведь случай с японским консульством. Два или три месяца назад. Тогда, когда охранник, сам принес бомбу, это…
— Та же технология, — кивнул военный, — Психопрограммирование. Нарковоздействие и психофармакология… — он повернул ключ зажигания. В наступившей тишине разведчик оглядел пустующие железнодорожные пути, — …У нас есть подробное досье по этой теме, — наконец все-таки добавил он, — В нем — больше четырех десятков подобных происшествий. В семи случаях доказано применение психомицина. Того препарата, модифицированный вариант которого обкатывали на… на нашем общем знакомом.
Предутреннее шоссе пустовало. Кроме них, мигающих огней шлагбаума и моросящего дождика, на дороге больше никого не было.
— Но… но как психомицин попал к партизанам? Откуда он взялся у фанатиков, засевших в горах?
— Вы верите, что партизаны, хотели использовать психомицин в своих целях? — улыбнулся военный. Веселья в этой улыбке было гораздо меньше, чем в блекло-серых облаках нависших над черным асфальтом дороги, — Может быть, Вы еще решили, что эту технологию для них украл добрый и вездесущий дедушка из Саудовской Аравии? И горцы, которые, закладывая на дорогах противотанковые мины, забывают поставить их на боевой взвод, решили взять на вооружение тонкий фармакологический препарат? Технологию, требующую выверенной аппаратуры и знаний основ пси-программирования? Это так же наивно как верить в то, что неграмотного араба за несколько месяцев можно научить пилотировать «Боинг», — разведчик несколько секунд молчал, разглядывая огни шлагбаума, — Войны во все времена служили полигонами, на которых обкатывалось новое оружие. А эта… война особенно удобна. Удобна тем, что она чужая. Чужая для тех, кому понадобился полигон. Партизаны ценят деньги и оружие. С ними всегда можно договориться. Часто — очень дешево. Их лагеря — готовые полигоны… Остальное спишет война.
— Теперь понятно, зачем вам понадобился этот злосчастный лагерь… Вы искали концы? Откуда психомицин попал к партизанам?
— Для психолога, Вы подозрительно догадливы, — в глазах военного блеснула лукавая искорка.
— Так откуда он взялся?
— Вот этого я сказать не могу. Но сложить два и два можете сами.
Психолог вопросительно посмотрел на разведчика.
— Пси-программирование — сложная технология. Вы и без меня это знаете. Нужны спецы в самом широком спектре областей знания — от фармацевтики и нейрофизиологии до прикладной психологии и информационного воздействия. Для производства препарата, даже для его лабораторных испытаний нужна развитая технологическая база и… поддержка правительства. Чтобы пересчитать страны, располагающие необходимым, Вам хватит пальцев одной руки.
— Но… Но подождите… Вы же не хотите сказать, что…
— Я ничего не говорил. И не называл никаких стран, — отрезал разведчик.
Вдали показался тепловоз, волокущий за собой длинный тяжелогруженый товарняк. Они молчали, пока вагоны грохотали мимо. Психолог думал о странной неприязни своего собеседника и его коллег к именам и названиям. Их профессия имела что-то общее со старыми сказками. С теми сказками, в которых узнавший подлинное Имя человека обретал над ним власть.
Наконец, последний вагон скрылся из виду.
— Вы сказали, что ему стерли не всю память, — сменил тему разведчик, взявшись за ключ зажигания — Почему?
— Почему не всю память? — очнулся от своих мыслей Психолог. Заурчал двигатель. Джип тронулся с места, — Постараюсь объяснить. Стереть всю память не так уж и сложно. Раньше использовали варварские методы вроде лоботомии или электрошока. В наши просвещенные времена, в век фармакологии и биохимии, существуют более тонкие средства. Например, мнемодепрессанты. Или психомиметики, которые тоже используют для этих целей.
Проблема в том, что любое из этих средств либо вычищает память полностью, либо действует чересчур непредсказуемо.
Цель того, что в вашем ведомстве называют «промыванием мозгов», совсем не стирание памяти, а как можно более точная работа с ней, — военный с беспокойством покосился на Психолога, ощутив холод в его голосе. Так же холодно спокоен бывает врач, делающий вскрытие, — Чем точнее, тем лучше. Любая ошибка может свести все на нет.
Сотрите все — и вместо ходячей бомбы, получите беспомощную куклу. «Овощ». Оставьте лишний кусочек памяти о прошлом и «бомба» вместо того, чтобы покорно выполнить приказ, отнесет дипломат со взрывчаткой совсем не туда куда требуется. Со старыми средствами всегда был риск. Или-или…
Дождь прекратился, словно его уволок за собой тепловоз. Предметы вокруг обрели прежнюю четкость, хотя тучи по-прежнему висели над шоссе.
— Память бывает разной… — продолжал Психолог, — Упрощенно ее можно представить в виде пирамиды из нескольких уровней. Каждый из этих уровней хранит информацию определенного сорта.
На самом нижнем и большом уровне окажутся рефлексы — жевать, моргать, глотать, плакать и смеяться. До сих пор спорят — относить ли этот уровень к памяти вообще.
Уровнем выше располагаются навыки. То, чему мы научились или умеем делать почти бессознательно. Сюда относится умение ходить, плавать, стрелять, есть ножом и вилкой, ездить на велосипеде и водить автомобиль.
Чем выше, тем сложнее становится память. На одном из уровней, может храниться информация о том, как звонить по телефону, как вызвать лифт, как пользоваться картой, как зажарить дичь. Уровнем выше будут лежать различные факты, имена, лица и телефоны знакомых, сюжет книги, которую Вы прочитали вчера, реплики из фильма, который Вы смотрели на прошлой неделе.
На самой верхушке этой пирамиды, на последнем уровне хранится самое важное — Ваше «Я». Все что касается лично Вас. Имя, фамилия, отчество. Какие бумаги лежат на Вашем столе и как зовут Вашу собаку. Личные воспоминания. Ваше прошлое. Лица бывших одноклассников. Память о первом свидании. О детстве. О родителях. О семье.
Старые технологии взрывали всю эту пирамиду, разрушая структуру памяти, а потом долго строили взамен нее свою. Что дорого, малоэффективно и слишком ненадежно. Вы можете выжечь объекту мозги направленными ультразвуковыми волнами или инъекциями нейролептиков, а потом две недели подряд внушать, ему, что он должен сделать. В результате Вы получите «зомби» с лицом дебила, походкой хронического алкоголика, умственными реакциями младенца, взглядом «в никуда» и бессвязной речью. Вашу «бомбу» задержит первый попавшийся страж порядка. Уже не говоря про охрану спецобъекта, куда ваш «зомби» должен доставить бомбу.
— Психомицин позволяет работать с памятью избирательно?
Они проехали одинокую автобусную остановку — выложенный из кирпича аккуратный навес и столбик с синей табличкой.
— Да. Что требуется от обработки ? Подавить сопротивление обрабатываемого . Идеально, если у него вообще не возникнет мысли о сопротивлении. Как этого достичь?
— Уничтожив личность? — медленно проговорил военный, пробуя на вкус услышанное, — Сопротивление может быть только сознательным. Нет имени — нет личности. Нет личности — нет сопротивления, — он сбавил скорость и, посмотрев в зеркало заднего вида, повернул на боковую дорогу.
— Правильно. Зачем разрушать всю память? Достаточно удалить верхушку пирамиды. Пусть человек забудет свое имя и свое прошлое. Больше ничего трогать не надо. Не нужно возиться с гипнозом, внушением, подпороговыми воздействиями и прочим шаманством прошлого века. Получается простая и надежная схема.
Дорога уходила глубоко в лес. Деревья здесь так разрослись, что их кроны смыкались над дорогой, превращая ее в темный и мрачноватый туннель. В какой-то момент Психологу показалось, что они не едут, а падают. Падают на дно огромного странного колодца.
— Какой-нибудь второй заместитель директора Очень Важного Стратегического Предприятия… — продолжил он, не обращая внимания на наваждение, — …в один прекрасный день просыпается в незнакомой комнате, ничего не помня о себе и о своей жизни. У его кровати сидит интеллигентного вида человек в белом халате. Который и объясняет потенциальной бомбе, что все в порядке, что все так и должно быть. Память скоро вернется. А для того, чтобы ускорить этот процесс нужно отнести вот этот определенный дипломат в определенное место.
Согласится ли он? Безусловно.
Он спокойно пронесет дипломат в здание (охрана знает его в лицо) не вызвав никаких подозрений и… Очень Важное Стратегическое Предприятие прекратит свое существование.
Психолог замолчал, поймав себя на том, что все еще пытается определить — что не так. В аккуратно заасфальтированной дороге. В пешеходной дорожке аккуратно выложенной из бетонной плитки вдоль обочины. В свежевыкрашенном бордюре. Во всем этом было что-то неправильное. Тут полагалось быть ухабистой, размокшей от дождя типичной загородной грунтовке. Да и автобусная остановка перед поворотом выглядела слишком уж ухоженно.
— Совсем не обязательно тащить туда взрывчатку, — мрачно заметил военный, — Достаточно в определенном месте повернуть определенный вентиль, или нажать определенную кнопку. Современные технологии — чертовски уязвимая штука. Это — ночной кошмар и головная боль всех современных контрразведок. Четыре года назад хулиган-самоучка умудрился нарушить герметичность производства процессоров. С помощью найденной в подсобной мастерской дрели и позаимствованной у одной из сборщиц пудреницы… В брак пошло несколько тысяч дорогостоящих модулей наведения ракет.
И это не говоря о такой страшной штуке как модные ныне «техногенные» катастрофы. Только представьте себе — один повернутый в нужное положение в нужный момент времени переключатель…
— Или так, — согласился Психолог, — Важна суть. Человек без памяти о себе, без памяти о прошлом — беспомощен. Он сделает все, что ему скажут. С радостью. Особенно, если говорящий — умный человек и приготовил текст заранее.
Они проехали облупившийся, потрепанный временем знак «Ограничение скорости». Под знаком висела начинающая облазить табличка. Видимо с названием того места, куда вела дорога. Название Психолог не успел прочитать. Он только разобрал «Лесо…» и «…тут».
— Как же… Как же тогда он нас нашел? — разведчик даже оглянулся на своего собеседника, — Если психомицин действительно так эффективен, он должен был забыть все . В том числе и куда бежать. Получается так.
— Это и есть самая невероятная часть этой истории, — Психолог мимо воли, ощутил гордость за своего ученика, который все-таки нашел лазейку в совершенно, абсолютно безвыходной ситуации, — Сказка. Помните Соломенного Человечка?
— Сказка?.. Хотите сказать — та история, которую он нам рассказывал? — недоверчиво переспросил военный, вспомнив странную историю про Соломенного Человечка, которую человек в грязных лохмотьях камуфляжной куртки все время твердил с тех пор, как появился на блокпосту, — Эта дурацкая история про Соломенного Человечка? Какое отношение она имеет к дороге домой?
— Самое прямое, — Психолог в упор посмотрел на военного, — Неужели Вы так и не поняли?
— Что?
Машина остановилась перед массивными железными воротами. По обе стороны ворот тянулся аккуратный кирпичный забор с узорами выложенными красным и белым кирпичом. Без малейшего намека на колючую проволоку или какие-нибудь еще охранные устройства.
— Сказка — зашифрованная дорога домой. Ребус.
— Хм, — военный потер подбородок, — Что-то в этом есть… Он говорил, что выбрался только благодаря Соломенному Человечку. Но откуда взялась эта сказка?
— Он ее и сочинил. Сам. Вы вообще слышали когда-нибудь такую неряшливую сказку? Как Вы сказали?
1 2 3