А после Эйегон и все его сыновья.— Риман тоже старый. Ему уже за сорок как пить дать. И животом хворает. Думаешь, лордом будет он?— Лордом буду я. Пусть и он побудет — мне все равно.— Стыдитесь, милорды, — оборвал их мейстер Лювин. — Неужели вас не печалит кончина вашего дяди?— Печалит, даже очень, — сказал Уолдер Малый. Но это была неправда. Брану стало тошно. «Их блюдо понравилось им больше, чем мне мое». Он попросил у мейстера разрешения уйти.— Хорошо. — Мейстер позвонил. Ходор, должно быть, был занят на конюшне, и на зов пришла Оша. Она была сильнее Элбелли и без труда снесла Брана на руках вниз.— Оша, — сказал Бран, когда они шли через двор, — ты знаешь дорогу на север? К Стене и... еще дальше?— Дорогу найти нетрудно. Держи путь на Ледяного Дракона и на голубую звезду в глазу всадника. — Она прошла в дверь и стала подниматься по винтовой лестнице.— И там все еще живут великаны и эти... Иные и Дети Леса?— Великанов я видела сама, о Детях слыхала, а Белые Ходоки... зачем тебе знать?— А трехглазую ворону ты не видела?— Нет. Да не больно-то и хотелось, — засмеялась она. Оша открыла ногой дверь в спальню Брана и посадила его на подоконник, откуда он мог видеть двор.Всего через несколько мгновений после ее ухода дверь открылась снова и вошел, незваный, Жойен Рид с сестрой Мирой.— Вы слыхали про птицу? — спросил Бран. Жойен кивнул. — Это был не ужин, как ты говорил, а письмо от Робба, и мы его не ели, но...— Зеленые сны порой принимают странную форму, — признал Жойен. — Не всегда легко понять правду, заключенную в них.— Расскажи мне другой свой сон. О том плохом, что должно прийти в Винтерфелл.— Так милорд принц теперь верит мне? И прислушивается к моим словам, какими бы странными они ему ни показались?Бран кивнул.— Сюда придет море.— Море?!— Мне снилось, что вокруг Винтерфелла плещется море. Черные волны били в ворота и башни, а потом соленая вода перехлестнула через стенку и заполнила замок. Во дворе плавали утопленники. Тогда, в Сероводье, я еще не знал их, но теперь знаю. Один — это Элбелли, стражник, который доложил о нас на пиру. Еще ваш септон и кузнец.— Миккен? — Испуг Брана равнялся его недоумению. — Но ведь море в многих сотнях лиг от нас, а стены Витерфелла так высоки, что вода нипочем не поднимется до них, даже если бы оно и пришло.— Глухой ночью соленое море перехлестнет через стену. Я видел раздутые тела утопленников.— Надо им сказать. Элбелли и Миккену и септону Шейли. Сказать, чтобы остерегались воды.— Это их не спасет, — сказал мальчик в зеленом. Мира, подойдя к окну, положила руку на плечо Брану.— Они не поверят, Бран. Ты ведь тоже не верил.Жойен сел на кровать.— Теперь расскажи, что снится тебе.Бран все еще боялся говорить об этом, но он поклялся, что будет доверять им, а Старк из Винтерфелла держит свои клятвы.— Это другое. Есть волчьи сны и есть другие, гораздо хуже. Когда я волк, я бегаю, охочусь и убиваю белок. А в других является ворона и велит мне лететь. Иногда в этих снах я вижу еще дерево — оно зовет меня по имени, и я боюсь. Но хуже всего бывает, когда я падаю. — Он смотрел на двор, чувствуя себя несчастным. — Раньше я никогда не падал. Я лазал всюду, по крышам и по стенам, и кормил ворон в Горелой башне. Мать боялась, что я упаду, но я знал, что этого не случится. Только потом все-таки случилось, и теперь я все время падаю во сне.Мира сжала его плечо.— Это все?— Кажется, да.— Оборотень, — сказал Жойен Рид.Бран уставился на него круглыми глазами.— Что?— Оборотень. Подменный. Бестия. Вот как тебя будут называть, если узнают про твои волчьи сны.Эти имена напугали Брана заново.— Кто будет называть?— Твои же люди. От страха. Кое-кто даже возненавидит тебя и захочет убить.Старая Нэн рассказывала про оборотней и подменных страшные вещи. В ее сказках они всегда были злыми.— Я не такой. Не такой. Это только сны.— Волчьи сны — не просто сны. Когда ты бодрствуешь, твой глаз крепко закрыт, но когда ты спишь, он открывается, и твоя душа ищет свою вторую половину. В тебе заключена большая сила.— Не нужна мне такая сила. Я хочу быть рыцарем.— Ты хочешь быть рыцарем, но на деле ты оборотень. Ты не можешь изменить это, Бран, не можешь отрицать, и отмахнуться от этого нельзя. Ты — тот крылатый волк, но летать никогда не будешь. — Жойен подошел к окну. — Если не откроешь свой глаз. — И он ткнул двумя пальцами Брана в лоб — сильно. Бран ощупал это место, но нашел только гладкую неповрежденную кожу. Глаза там не было — даже закрытого.— Как же я его открою, если его там нет?— Пальцами этот глаз не найдешь. Искать надо сердцем. — Жойен посмотрел Брану в лицо своими странными зелеными глазами. — Или ты боишься?— Мейстер Лювин говорит, что в снах нет ничего такого, чего можно бояться.— Есть.— Что же это?— Прошлое. Будущее. Правда.Брат и сестра бросили его в полной растерянности. Оставшись один, Бран попытался открыть третий глаз, но он не знал, как это делается. Как он ни морщил лоб и ни тыкал в него, разницы не было. В последующие дни он попробовал предупредить тех, кого видел Жойен, но все вышло не так, как ему хотелось. Миккен счел это забавным. «Море, вон как? Всегда хотел повидать море, но так на нем и не побывал. Выходит, теперь оно само ко мне пожалует? Милостивы же боги, коли так заботятся о бедном кузнеце».«Боги сами знают, когда взять меня к себе, — спокойно сказал септон Шейли, — но я не думаю, что встречу свою смерть в воде, Бран. Я ведь вырос на берегах Белого Ножа и хорошо плаваю».Только Элбелли принял слова Брана близко к сердцу. Он сам переговорил с Жойеном, после чего перестал мыться, а к колодцу и близко не подходил. В конце концов от него пошел такой дух, что шесть других стражников бросили его в корыто с кипятком и отскребли докрасна, а он орал, что они его утопят, — лягушатник зря не скажет. После этого случая он при виде Брана или Жойена всегда хмурился и ругался втихомолку.Через несколько дней после омовения Элбелли в Винтерфелл вернулся сир Родрик с пленником — мясистым молодым парнем с толстыми влажными губами. Разило от него как из нужника — хуже, чем от Элбелли.— Его Вонючкой зовут, — сказал Хэйхед, когда Бран спросил, кто это. — Не знаю уж, как его настоящее имя. Он служил Бастарду Болтонскому и пособничал ему в убийстве леди Хорнвуд — так говорят.За ужином Бран узнал, что сам бастард мертв. Люди сира Родрика застали его на землях Хорнвудов за каким-то ужасным делом (Бран не совсем понял, за каким, но он делал это без одежды) и расстреляли его из луков, когда он пытался ускакать прочь. Но для бедной леди Хорнвуд помощь запоздала. После свадьбы бастард запер ее в башне и не давал ей есть. Бран слышал, как рассказывали, что сир Родрик, вышибив дверь, нашел ее с окровавленным ртом и отъеденными пальцами.— Из-за этого чудовища мы попали в недурной переплет, — сказал старый рыцарь мейстеру Лювину. — Хотим мы того или нет, а леди Хорнвуд была его женой. Он заставил ее поклясться и перед септоном, и перед сердце-деревом и в ту же ночь при свидетелях лег с ней в брачную постель. Она подписала завещание, где назначает его своим наследником, и печать свою приложила.— Обеты, сделанные по принуждению, законной силы не имеют, — возразил мейстер.— Русе Болтон может с этим не согласиться — как-никак речь идет о богатых землях. — Вид у сира Родрика был несчастный. — Я бы охотно отсек голову и слуге — он ничем не лучше своего хозяина. Но боюсь, с этим придется подождать до возвращения Робба. Он единственный свидетель худшего из преступлений бастарда. Возможно, лорд Болтон, услышав его рассказ, откажется от своих притязаний, но пока что рыцари Мандерли и люди из Дредфорта убивают друг друга в Хорнвудских лесах, а у меня недостает сил, чтобы остановить их. — Старый рыцарь устремил суровый взор на Брана. — А вы что поделывали, пока меня не было, милорд принц? Запрещали нашим стражникам мыться? Хотите, чтобы от них пахло, как от этого Вонючки?— Сюда придет море, — сказал Бран. — Жойен видел это в зеленом сне. И Элбелли утонет.Мейстер Лювин оттянул свою цепь.— Юный Рид верит, что видит в своих снах будущее, сир Родрик. Я говорил Брану о ненадежности подобных пророчеств, но, по правде сказать, на Каменном берегу у нас неспокойно. Разбойники на ладьях грабят рыбачьи деревни, насилуют и жгут. Леобальд Толхарт послал своего племянника Бенфреда разделаться с ними, но они, полагаю, сядут на свои корабли и убегут, как только увидят вооруженных людей.— Да — и нанесут удар где-нибудь еще. Иные бы взяли этих трусов. Они никогда бы на это не отважились, и Бастард Болтонский тоже, не будь наши главные силы на юге за тысячу лиг отсюда. Что еще говорил тебе этот парень? — спросил Брана сир Родрик.— Что вода перехлестнет через наши стены. Он видел, что Элбелли утонул, и Миккен тоже, и септон Шейли.— Ну что ж, если мне самому придется выступать против этих разбойников, Элбелли я с собой не возьму, — нахмурился сир Родрик. — Меня ведь малец не видел утонувшим? Нет? Вот и хорошо.На сердце у Брана полегчало. Может, они еще и не утонут — если будут держаться подальше от моря.Мира тоже так рассудила, когда они с Жойеном пришли вечером к Брану, чтобы поиграть в плашки, но Жойен покачал головой.— То, что я вижу в зеленых снах, изменить нельзя.Сестра рассердилась на него.— Зачем тогда боги предупреждают нас, раз мы все равно ничего изменить не можем?— Не знаю, — печально ответил Жойен.— На месте Элбелли ты сам прыгнул бы в колодец, чтобы покончить разом, — так, что ли? Он должен бороться с судьбой, и Бран тоже.— Я? — испугался Бран. — А мне зачем? Разве я тоже должен утонуть?— Не надо мне было... — виновато сказала Мира.Он понял, что она что-то скрывает.— Ты и меня видел в зеленом сне? — с беспокойством спросил он Жойена. — Я тоже утонул?— Нет, не утонул. — Жойен говорил так, будто каждое слово причиняло ему боль. — Мне снился человек, которого привезли сегодня — которого прозвали Вонючкой. Вы с братом лежали мертвые у его ног, а он сдирал с ваших лиц кожу длинным красным ножом.Мира поднялась на ноги.— Если я пойду сейчас в темницу, я смогу пронзить его сердце копьем. Как же он тогда убьет Брана, если умрет?— Тюремщики тебе не позволят, — сказал Жойен. — А если ты скажешь им, почему хочешь его убить, тебе не поверят.— У меня тоже есть охрана, — напомнил им Бран. — Элбелли, Рябой Том, Хэйхед и остальные.Зеленые, как мох, глаза Жойена наполнились жалостью.— Они его не остановят, Бран. Не знаю только почему — я ведь видел самый конец. Видел вас с Риконом в вашей крипте, в темноте, со всеми мертвыми королями и каменными волками.Нет, подумал Бран. Нет.— Но если я уеду... в Сероводье или к вороне, куда-нибудь, где меня не найдут...— Это не поможет. Сон был зеленый, Бран, а зеленые сны не лгут. ТИРИОН Варис грел мягкие руки над жаровней. — По всей видимости, Ренли был убит самым ужасающим образом посреди своего войска. Ему раскроили горло от уха до уха клинком, режущим сталь и кость, точно мягкий сыр.— Но чьей рукой он был убит? — спросила Серсея.— Вы когда-нибудь задумывались над тем, что слишком много ответов — все равно что никакого? Мои осведомители не всегда занимают столь высокие посты, как нам было бы желательно. Когда умирает король, слухи множатся, как грибы во мраке ночи. Конюх говорит, что Ренли убил рыцарь его собственной Радужной Гвардии. Прачка уверяет, что Станнис прокрался через армию своего брата с волшебным мечом. Несколько латников полагают, что злодейство совершила женщина, но не сходятся на том, кто она. Девица, которую Ренли обесчестил, говорит один. Потаскушка, которую привели, чтобы он получил удовольствие перед битвой, говорит другой. А третий заявляет, что это была леди Кейтилин Старк.Королева осталась недовольна.— К чему занимать наше время всеми этими глупыми сплетнями?— Вы хорошо мне платите за эти сплетни, всемилостивая моя королева.— Мы платим вам за правду, лорд Варис. Помните об этом — иначе наш Малый Совет станет еще меньше.— Этак вы и ваш благородный брат оставите его величество вовсе без советников, — нервно хихикнул Варис.— Думаю, государство в состоянии пережить потерю нескольких советников, — с улыбкой заметил Мизинец.— Милый Петир, — возразил Варис, — а не боитесь ли вы оказаться следующим в маленьком списке десницы?— Перед вами, Варис? И в мыслях не держу.— Как бы нам не стать братьями, оказавшись вместе на Стене, — снова хихикнул Варис.— Это случится скорее, чем ты думаешь, если не перестанешь нести вздор, евнух. — Серсея, судя по всему, готова была кастрировать Вариса заново.— Может, это какая-нибудь хитрость? — спросил Мизинец.— Если так, то необычайно умная. Меня она уж точно ввела в заблуждение.Тирион достаточно их наслушался.— Джофф будет разочарован. Он приберегал прекрасную пику для головы Ренли. Кто бы это ни совершил, приходится предположить, что стоял за этим Станнис. Кому это выгодно, как не ему? — Новость пришлась Тириону не по вкусу — он рассчитывал, что братья Баратеоны порядком поистребят оба своих войска в кровавом бою. Локоть, ушибленный булавой, дергало — это бывало с ним иногда в сырую погоду. Он потер его без всякой пользы и спросил: — Как обстоит дело с армией Ренли?— Почти вся его пехота осталась у Горького Моста. — Варис отошел от жаровни и сел за стол. — Но большинство лордов, которые отправились с лордом Ренли к Штормовому Пределу, перешли к Станнису со всеми своими рыцарями.— Ручаюсь, что пример подали Флоренты, — сказал Мизинец.— Вы совершенно правы, милорд, — с подобострастной улыбкой подтвердил Варис. — Первым действительно преклонил колено лорд Алестер, и многие последовали за ним.— Многие — но не все? — со значением спросил Тирион.— Не все, — согласился евнух. — Не Лорас Тирелл, не Рендил Тарли и не Матис Рован. Штормовой Предел тоже не сдается. Кортни Пенроз держит замок именем Ренли и не верит, что его сюзерен мертв. Он желает увидеть его останки, прежде чем открыть ворота, но похоже, что тело Ренли загадочным образом исчезло. Скорее всего его увезли. Пятая часть рыцарей Ренли отбыла с сиром Лорасом, не желая склонять колено перед Станнисом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9