К каждому блюду подавалось свое вино. Лорд Янос уверял, что никогда еще не ел так вкусно.
— Вы еще наверстаете свое, когда поселитесь у себя в Харренхолле, — сказал Тирион.
— Безусловно. Вот возьму и переманю к себе вашу кухарку — что вы на это скажете?
— Войны разыгрывались и по менее важным причинам, — сказал Тирион, и оба от души посмеялись. — Только храбрый человек мог избрать Харренхолл своим поместьем. Замок так мрачен и так огромен… дорого станет его содержать. Говорят даже, что он проклят.
— Стану я бояться груды камней. Храбрый, вы говорите? Тому, кто хочет подняться, приходится быть храбрым. Взять хоть меня. Да, Харренхолл! А почему бы и нет? Вы меня поймете. Вы тоже храбрый человек, я это чувствую. Хоть маленький, а храбрый.
— Вы слишком добры. Еще вина?
— Нет, право же, хватит… а, проклятие богам, будь по-вашему. Почему нет? Храбрый человек пьет до отвала!
— Это правда. — Тирион наполнил чашу лорда Слинта до краев. — Я просмотрел имена тех, кого вы прочите на свое старое место начальника городской стражи.
— Славные ребята. Любой из шестерых подойдет, но я бы взял Аллара Дима. Моя правая рука — отличный парень, преданный. Выберите его, и вы не пожалеете — если король одобрит, конечно.
— Само собой. — Тирион отпил немного из своей чаши. — Я сам подумывал о сире Джаселине Байвотере. Он три года был капитаном караула у Грязных ворот и отличился во время восстания Бейлона Грейджоя. Король Роберт посвятил его в рыцари в Пайке — однако его в вашем списке нет.
Янос хлебнул вина и подержал его во рту, прежде чем проглотить.
— Байвотер… Ну что ж. Он, конечно храбрец, только… уж больно жесткий. И со странностями. Люди его не любят. Потом он калека — потерял руку при Пайке, за это его и сделали рыцарем. Не слишком выгодная сделка, на мой взгляд, — рука в обмен на сира. Сир Джаселин чересчур много понимает о себе и своей чести, вот что. Его лучше оставить там, где он есть… Тирион. Аллар Дим — вот кто вам нужен.
— Мне сказали, что Дима в городе недолюбливают.
— Его боятся — это лучше всякой любви.
— Я что-то слышал о нем. Какая-то заваруха в борделе?
— Было дело. Но это не его вина. Он не хотел убивать ту женщину — она сама напросилась. Он ее предупредил, чтобы не мешалась.
— Мать все-таки… следовало ожидать, что она попытается спасти свое дитя. Отведайте-ка этого сыра, он хорошо идет с вином. Скажите, почему вы доверили эту тяжелую задачу именно Диму?
— Хороший командир должен знать своих людей, Тирион. Одни годятся для одной работы, другие для другой. Грудной младенец — дело нелегкое. Не всякий на это способен, даже если речь идет о шлюхе и ее отродье.
— Да, пожалуй. — При слове «шлюха» Тирион вспомнил Шаю, и Тишу задолго до неё, и всех других женщин, которые брали с него деньги и принимали в себя его семя.
— Дим — суровый человек для суровой работы, — продолжал Слинт. — Делает то, что ему велят, а после ни слова. — Он отрезал себе ломоть сыра. — Хороший сыр, острый. Дайте мне хороший острый ножик и хороший острый сыр — и я счастлив.
— Угощайтесь, пока можно. Речные земли объяты пламенем. Ренли сидит королем в Хайгардене — скоро хороший сыр будет трудно достать. Кто, собственно, послал вас к той шлюхе?
Лорд Янос, бросив на Тириона подозрительный взгляд, засмеялся и махнул на него куском сыра:
— А вы хитрец, Тирион. Хотели подловить меня, да? Только одного вина и сыра мало, чтобы заставить Яноса Слинта сказать больше положенного. Тем и горжусь. Никаких вопросов — и ни слова после.
— Вы с Димом — два сапога пара.
— Вот-вот. Сделайте его командиром стражи, когда я уеду к себе в Харренхолл, и вы не пожалеете.
Тирион отломил кусочек сыра. И верно острый, весь в прожилках — в самый раз подходит к вину.
— Кого бы ни назначил король, ему нелегко будет заменить вас. У лорда Мормонта такое же затруднение.
— Я думал, Мормонт — это леди, которая спит с медведями.
— Я говорю о ее брате Джиоре, лорде-командующем Ночного Дозора. Когда я гостил у него на Стене, он сетовал, что не может подобрать достойного человека на свое место. В Дозоре нынче мало достойных людей. Он спал бы спокойнее, будь у него человек вроде вас — или храброго Аллара Дима.
— Ну, этого он вряд ли дождется! — заржал Слинт.
— Казалось бы, вы правы — но жизнь порой принимает неожиданный оборот. Вспомните Эддарда Старка, милорд. Едва ли он мог предположить, что его жизнь оборвется на ступенях септы Бейелора.
— Как и кто-либо другой, — усмехнулся лорд Янос.
— Жаль, что меня тогда не было здесь. Говорят, даже Варис был удивлен.
Лорд Янос засмеялся так, что его объемный живот затрясся.
— Паук. Все-то он видит, все знает — а вот этого не знал.
— Да и откуда? — В голосе Тириона впервые пробился холодок. — Ведь это он убедил мою сестру помиловать Старка при условии, что тот наденет черное.
— А? Что? — растерянно заморгал Слинт.
— Мою сестру, — терпеливо, словно недоумку, втолковывая, повторил Тирион. — Серсею. Королеву-регентшу.
— А-а… — Слинт сглотнул, — это так… но приказ отдал король, милорд. Сам король.
— Королю тринадцать лет, — напомнил ему Тирион.
— Тем не менее он король. — Слинт насупился, тряся щеками. — Правитель Семи Королевств.
— Вернее сказать, одного или двух из семи. Можно взглянуть на ваше копье?
— Копье?
— То, которым застегнут ваш плащ.
Лорд Янос недоумевающе отколол булавку и подал Тириону.
— У нас в Ланниспорте золотых дел мастера работают лучше, — заметил тот. — Эта эмалевая кровь ярковата, на мой взгляд. Скажите, милорд, вы сами вогнали ему копье в спину или отдали приказ?
— Отдал приказ — и сейчас поступил бы так же. Лорд Старк был изменник. — Лысина Слинта побагровела, парчовый плащ свалился на пол. — Он пытался подкупить меня.
— Не ведая о том, что вы уже продались.
Слинт со стуком поставил чашу на стол.
— Вы что, пьяны? Думаете, я буду сидеть здесь и слушать, как оскорбляют мою честь?
— Какую там честь. Спору нет, ты заключил более выгодную сделку, чем сир Джаселин. Лордство и замок за копье в спину, которое к тому же вонзил не ты. — Тирион швырнул золотую булавку обратно Слинту. Она ударилась о грудь вскочившего на ноги Яноса и со звоном упала на пол.
— Мне не нравится ваш тон, мил… Бес. Я лорд Харренхолла и королевский советник — кто такой ты, чтобы выговаривать мне подобным образом?
Тирион склонил голову набок:
— Полагаю, тебе прекрасно известно, кто я такой. Сколько у тебя сыновей?
— Что тебе до моих сыновей, карлик?
— Карлик? — вспылил Тирион. — Лучше бы ты остановился на Бесе. Я Тирион из дома Ланнистеров, и если боги не обделили тебя хотя бы тем разумом, который даруют моллюску, ты когда нибудь возблагодаришь их на коленях за то, что имел дело со мной, а не с моим лордом-отцом. Итак, сколько у тебя сыновей?
В глазах у Яноса появился страх.
— Т-трое, милорд. И дочь. Прошу вас, милорд…
— Не надо просить. — Тирион соскользнул со стула. — Даю тебе слово, что ничего худого с ними не случится. Младших определят в оруженосцы, и если они будут служить усердно и преданно, то со временем смогут стать рыцарями. Пусть не говорят, что дом Ланнистеров не вознаграждает за верную службу. Старший сын унаследует титул лорда Слинта и эту твою жуткую эмблему. — Он пнул ногой золотое копье. — Ему дадут землю, а усадьбу он построит себе сам. Не Харренхолл, конечно, но ему и в ней хорошо будет. Он же выдаст замуж сестру.
Янос Слинт из красного сделался белым.
— А-а… к-как же… я? — Щеки у него тряслись, как студень.
— Ты хочешь знать, что будет с тобой? — Тирион дал Слинту потрястись еще немного и ответил:
— Каррака «Летний сон» отходит с утренним приливом. Её владелец сказал мне, что она зайдет в Чаячьий Город, в Три Сестры, на остров Скагос и в Восточный Дозор. Когда увидишь лорда-командующего Мормонта, передай ему мой горячий привет и скажи, что я не забыл о нуждах Ночного Дозора. Желаю вам долгих лет и хорошей службы, милорд.
Когда Янос Слинт смекнул, что его в конечном итоге не казнят, краски вернулись на его лицо. Он выпятил челюсть.
— Это мы еще посмотрим. Бес. Карлик. Как бы ты сам не отправился в плавание на этом корабле, чтобы послужить на Стене. — У него вырвался смех, похожий на лай. — Ты тут сильно грозился, но мы поглядим. Я как-никак друг короля. Посмотрим, что скажет об этом Джоффри. И Мизинец, и королева, да-да. У Яноса Слинта много друзей. Посмотрим, кто отплывет отсюда утром.
Слинт повернулся кругом, как стражник, которым был совсем недавно, и зашагал через Малый Чертог, стуча сапогами по камню. Он взошел по ступеням, распахнул дверь… и увидел перед собой высокого, с квадратным подбородком человека в черном панцире и золотом плаще. К его правой руке была приделана железная кисть.
— Здравствуй, Янос, — сказал он, поблескивая глубоко посаженными глазами из-под нависшего лба и шапки русых с проседью волос. Шестеро золотых плащей вошли в Малый Чертог вслед за ним, а Янос Слинт попятился.
— Лорд Слинт, — сказал Тирион, — я полагаю, вы знакомы с сиром Джаселином Байвотером, новым командиром городской стражи.
— Вас ждут носилки, милорд, — сказал сир Джаселин Слинту. — Пристань далеко, а на улицах темно и небезопасно. Взять его.
Когда золотые плащи вывели своего бывшего начальника, Тирион подозвал сира Джаселина к себе и вручил ему свернутый пергамент.
— Путешествие будет долгим, и лорду Слинту понадобится общество. Позаботьтесь, чтобы эти шестеро отправились вместе с ним.
Байвотер проглядел список и улыбнулся.
— Слушаюсь.
— Там значится некий Дим, — тихо сказал Тирион. — Скажите капитану, что никто не будет в обиде, если этого малого смоет за борт еще до Восточного Дозора.
— Говорят, в этих северных водах часто штормит, милорд. — Сир Джаселин откланялся и удалился, шурша плащом. По пути он наступил на парчовый плащ Слинта.
Тирион допил остатки дорнийского вина. Слуги сновали взад-вперед, убирая со стола. Вино он велел оставить. Когда они ушли, в зал тихо проскользнул Варис, пахнущий лавандой, в широких одеждах того же цвета.
— Все прошло прелестно, дражайший милорд.
— Почему же тогда у меня во рту такой мерзкий вкус? — Тирион прижал пальцы к вискам. — Я велел им бросить Аллара Дима в море, и мне очень хочется проделать то же самое с тобой.
— Исход мог бы вас разочаровать. Штормы приходят и уходят, волны плещут, большие рыбы пожирают малых, а я знай себе плыву. Могу я попробовать вино, которое так понравилось лорду Слинту?
Тирион хмуро указал ему на штоф. Варис наполнил чашу.
— А-ах. Сладкое, как лето. — Он сделал еще глоток. — Я чувствую, как оно поет у меня на языке.
— А я-то думал, что это за шум. Вели ему замолчать — у меня и без того голова лопается. Это была моя сестра — вот чего не сказал мне наипреданнейший лорд Янос. Это Серсея послала золотых плащей в тот бордель.
Варис нервно хихикнул — надо полагать, он знал это с самого начала.
— Ты знал, но молчал, — укорил его Тирион.
— Ваша дражайшая сестра, — сказал Варис скорбно — того и гляди заплачет. — Тяжело говорить такое человеку, милорд. Я не знал, как вы это воспримете. Могу я надеяться на ваше прощение?
— Нет, — рявкнул Тирион. — Будь ты проклят — и она с тобой вместе. — Он знал, что Серсею тронуть не сможет, даже если очень захочет, а он совсем не был уверен, что хочет этого. Но ему претило изображать из себя скомороха, наказывая мелкую сошку вроде Яноса Слинта и Аллара Дима, в то время как сестра продолжает свое жестокое дело. — Впредь говори мне все, что знаешь, лорд Варис. Все.
— Долго пришлось бы рассказывать, милорд, — лукаво улыбнулся евнух. — Я много чего знаю.
— Однако дитя спасти не сумел.
— Увы. Был еще один бастард, мальчик-подросток. Его я убрал из города от греха подальше… но мне, признаться, в голову не пришло, что и младенцу может грозить опасность. Девчушка, которой не было и года, дочь жалкой шлюхи… какой от нее мог быть вред?
— Она родилась от Роберта, — с горечью сказал Тирион. — Серсее, видимо, и этого было довольно.
— Да. Все это очень печально. Я горько виню себя за бедную малютку и за ее мать, такую юную и так любившую короля.
— Любившую или нет — кто знает. Может ли шлюха любить кого-то по-настоящему? — Тирион не знал погибшую, но вместо нее ему представлялись Шая и Тиша. — Ладно, не отвечай. Некоторые вещи я предпочитаю не знать. — Шаю он поселил в просторном доме с собственным колодцем, конюшней и садом; он дал ей слуг, чтобы ухаживали за ней, белую птицу с Летних островов, чтобы ее развлекала, стражу для охраны, шелка, серебро и драгоценные камни. Но она не была спокойна и говорила, что хочет видеть его чаще, служить и помогать ему. «Лучше всего ты помогаешь мне тут, под одеялом», — сказал он ей однажды после любви, положив голову ей на грудь, со сладко ноющими чреслами. Она не ответила, только посмотрела — и он понял, что она ждала от него не таких слов.
Тирион вздохнул и снова хотел налить себе вина, но вспомнил лорда Яноса и отодвинул штоф.
— Но относительно смерти Старка сестра, кажется, сказала правду. За это безумие мы должны благодарить моего племянника.
— Король Джоффри отдал приказ, а Янос Слинт и сир Илин Пейн выполнили его незамедлительно и без колебаний…
— …так, словно ожидали этого заранее. Да, мы уже обсуждали все это, и без всякого толку. Безумие.
— Теперь, когда городская стража у нас в руках, вы можете позаботиться о том, милорд, чтобы его величество не совершал дальнейших… безумств. Есть, конечно, еще и гвардия королевы…
— Красные плащи? Виларр присягал Бобровому Утесу, и он знает, что я здесь по указанию отца. Серсее трудновато будет обратить его людей против меня… кроме того, их только сотня, а у меня полторы сотни своих. И шесть тысяч золотых плащей — если Байвотер действительно тот, за кого ты поручился.
— Вы найдете в сире Джаселине отважного, порядочного, исполнительного… и благодарного человека.
— Благодарного, да только кому? — Тирион не доверял Варису, хотя не мог отрицать, что тот очень полезен и дело свое знает. — Почему вы, собственно, так стараетесь для меня, лорд Варис?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18