Все было хорошо, потому что теперь Ника знала, что же она по-настоящему любит и умеет! И ей больше не нужны ни Саша, ни Мишаня…
Музыка лилась все свободнее и красивее, она усложнялась, украшалась двойными нотами, неожиданными переходами и сочетаниями — Ника словно вспоминала забытое искусство. Будто даже какие-то ощущения из прежней жизни возвращались, пытались напомнить о себе — и тут нотой диссонанса через всю гамму чувств прорвалась боль, огромная, выматывающая душу, давно знакомая боль!
Девушка оборвала музыку. Оглянулась по сторонам. Светает… Сашина голова исчезла — она и не заметила, когда. Кто знает, куда он подевался. Скорее всего, испугался, что громкая музыка привлечет внимание соседей. Может быть, Саша звонит сейчас в милицию: мол, в такой-то квартире сидит воровка. Или уже позвонил. Ника дернулась бежать, но остановилась. Не меньше вероятность, что он ждет за углом… Мишаня стоит рядом и радостно потирает руки: ну сейчас мы эту с-сволочь поимеем…
Есть очень хочется. Она прошла на кухню. Здесь красивый мебельный гарнитур освещался зеленоватым светом электронных часов, показывающих три часа ночи. Не так уж много времени прошло, летом светает рано. Ника пробормотала: «Уж простите меня, пожалуйста!» — и залезла в холодильник. Хозяева должны быть благодарны ей: ведь не кто иной, а именно она спасла их квартиру. Правда, они ей не меньше помогли: если бы не альт…
Ника нашла палку твердокопченой колбасы. Порезала ее крупными кусками. Взяла из шкафа большую бутылку коньяка. Соорудила огромный бутерброд, откусила от него и запила коньяком. Хорошо!
Саша часто спрашивал: «Как ты умудряешься столько жрать и не толстеть? Может, у тебя глисты?!» Ника сама не знает, как это получается. Она задумчиво смотрела на альт, лежащий перед ней на стуле. Нельзя брать этот инструмент, он стоит две-три тысячи баксов, не меньше… но иначе — какой толк от того, что теперь Ника знает о своих талантах? А может, она еще и на фортепиано играет?!
Девушка сидела на удобном стуле, жевала бутерброд и пила коньяк. Он, после пива, быстро ударил в голову. С набитым ртом Ника пробормотала:
— …А вы, два урода, прощайте…
10
Привидения стали неотъемлемой частью этого мира. Определяющей его частью, потому что именно они диктовали людям, как теперь жить. Привидения постепенно завладевали этим миром. Но Тонику казалось, что почти никто этого не замечает.
Люди всегда любили страшные сказки. Рассказывали истории на ночь, пугая себя и друг друга, развлекались «страшилками» про живых мертвецов, привидения и черную простыню. Потом ученые отметили, что навряд ли в те далекие беззаботные времена хоть кто-нибудь действительно видел то, о чем рассказывал. Страшные истории были порождением безграничного человеческого воображения и столь же безграничного желания заглянуть в неизвестное. Плюс древний, как мир, страх темноты. Поэтому, когда в городе однажды действительно появились странные и непонятные бесплотные существа, их стали называть давно придуманными словами. Они так и остались привидениями, призраками — но никто не знал, что же это такое. И сейчас никто не знает.
Когда они появились и почему? Тоник выяснил, что до определенного момента чужой мир развивался по тем же законам, что и его собственный. Возможно даже, это был один и тот же мир. Но потом что-то случилось. Когда здесь появились первые привидения? Пока что не было точного ответа на этот вопрос. Где-то в середине сороковых годов прошлого века. Возможно, их вызвала Вторая мировая война. Или эпидемия, или еще что-нибудь… Появление их всегда связано с баррантидой — потому здесь так ее боятся. Но баррантиды существуют много веков. Может, и призраки тоже существовали всегда, только им не был нужен город.
То, что наблюдаешь практически ежедневно, не пугает. Люди уже давно не испытывают особого страха перед привидениями, привыкли к ним. Есть по-настоящему опасные места, вроде железной дороги или некоторых домов, давно брошенных, но туда никто не сунется в здравом уме. А так — достаточно не шататься ночами по улицам. Или, если уж вышел, не покидать безопасных мест: таких как Невский проспект или Каменноостровский. Случается, что призраки по какой-то причине поселяются в жилых квартирах, — тогда прежним жильцам остается разве что покинуть бывшее пристанище. Это не беда: город опустел за последние годы, в нем есть где жить. Привидения обычно облюбовывают какую-то одну комнату, никогда не появляясь в других помещениях дома. Иногда они пропадают, и тогда люди возвращаются в брошенные квартиры. А иногда, наоборот, целые дома оказываются в их власти — и их приходится бросать. Откуда и зачем появляются привидения, куда потом деваются — люди не знают. Они вообще мало догадываются об их природе. Призраков трудно изучать — это очень опасно для жизни. Ученые пытались ими заниматься, но непонятные порождения пустоты вели себя непредсказуемо. Все вроде идет нормально, как вдруг он сдвинется, неторопливо проплывет сквозь человека — и тот ослабеет, упадет на пол, ни кровиночки в позеленевшем лице… смерть подойдет быстро, неожиданно, бесшумно. А то и сразу исчезнет незадачливый исследователь, как будто его не было никогда. А привидение останется рядом, будет назойливо висеть в воздухе — но никто ничего не сможет с ним сделать. Даже спросить не сможет — за что…
Все это Тонику рассказал один такой бывший исследователь — спившийся полусумасшедший мужик средних лет. Он испуганно оглядывался по сторонам и бормотал время от времени: «Они здесь… они всегда здесь…»
Пустых домов действительно было много. Тоник быстро осознал, что со своей способностью ощущать настрой привидений он может спокойно заходить в них. Он долго искал то, что ему надо, и нашел. Областную библиотеку.
Улица, на которой стоял этот мрачный дом, словно застыла во времени лет сорок назад. Будто находишься внутри старого советского фильма, подумал Тоник. Пустовато, тихо, крошечные зеленые палисадники, ни одного киоска или магазина. Да еще у тротуара припаркована древняя «Волга». Высокая деревянная дверь в библиотеку, конечно, заперта. Дом находится во власти призраков, но Тоник ясно ощущает, что сейчас это неважно, — они почему-то отсутствуют. И проникнуть в дом ничего не стоит: вряд ли кто-то будет возражать, если он выставит стекло или найдет способ открыть дверь… Огромное помещение неприятно поражало своей пустотой. Казалось, что оно полно воспоминаний, духов, следов многих тысяч человек, посетивших эту библиотеку. Покидали ее спешно: все осталось на месте: и книги, и каталоги, и даже столы с лампочками. На отодвинутом от стола стуле висела дамская сумочка. Что же здесь произошло, какое несчастье?..
Одиночество сначала пугало Тоника, но потом он привык. Библиотека стала ему первым домом в чужом опасном мире. К сожалению, электричество отсутствовало, и потому компьютер с пыльным монитором, стоящий на столе администратора, ему было не включить. Но сохранились подшивки газет, книги, журналы — и Тоник изучал их целыми днями, все больше и больше узнавая о трагедии своего города.
Призраки ограничились Санкт-Петербургом, немного только задев область: главным образом, западное побережье Ладожского озера. Но городу досталось больше всего. За полвека призраки опустошили его, превратили в развалину, в тень бывшей культурной столицы. Поначалу, сразу после войны, люди успели восстановить Ленинград ударными темпами, но с тех пор в центре практически ничего не строили, ограничиваясь более-менее безопасными южными и юго-западными окраинами. Тоник смотрел на карту Питера и поражался, как сильно он расползся в ширину… Слишком много было потрачено на этот город душевных сил, любви, мужества, чтобы бросить его просто так. Люди жили здесь до сих пор. Они привыкли. Кроме того, они пытались бороться.
Пробовали, например, войти с призраками в контакт. Теперь те эксперименты канули в историю. Все исследования были закрыты лет пятнадцать назад, когда окончательно стало ясно, что огромный риск для жизни ученых никак нельзя предотвратить. Что бы ни делал человек, он не способен уберечься от призрака. Как не способен вызвать его специально, без желания со стороны привидения. Такова была официальная версия.
Однако многие знали, что существуют люди, которые чувствуют привидения, могут предсказать, как поведет себя опасное порождение пустоты, и даже повлиять на его поведение. Есть и такие, кто свободно может вызвать парочку призраков в любой момент. Не только вызвать, но и натравить на кого-нибудь. Некоторые желали продолжать изучение призраков. Некоторые гибли, зайдя слишком далеко в рискованных экспериментах. И никто не знал, что будет с городом дальше. Призраки явно вступили в войну, убивая ни в чем не повинных людей, выселяя их из домов, лишая жизненной силы…
Последние, самые свежие газеты были примерно пятилетней давности. Именно тогда и была создана Служба спасения (Положение о ней Антон увидел в «Российской газете»), ничего общего не имевшая с МЧС в его прежнем мире, кроме цели спасения людей. Видимо, только в рамках этой Службы еще как-то изучались призраки, но в прессе про нее было сказано очень скупо…
И еще писали, что существуют способы защиты от привидений, причем довольно надежные, но опасные по сути своей для общественного сознания, а потому противозаконные. Одни журналисты сообщали, что необходимо взять кровь человека, убитого призраками, и из этой крови можно создать какую-то защиту — только они, конечно, понятия не имеют, как именно. Другие заявляли, что все это бред, иначе население давно бы воспользовалось этим способом — и плевать, что незаконно. Жить-то всем хочется. Третьи утверждали, что мир погибнет от привидений — и ничего здесь не сделаешь…
Тоник прочитал о призраках все, что нашел в брошенной библиотеке. Он чувствовал — можно узнать намного больше, можно даже попытаться спасти этот мир. Природа призраков не так уж запредельно далека от человеческой (или его собственной?) природы.
Он появился из баррантиды — и теперь просто пытается понять, что происходит. Он явно не один такой. И еще: возможно, поняв, как попадают сюда, Тоник найдет дорогу обратно…
Ночевать в библиотеке он побаивался, потому что понимал: ему не справиться с привидениями, если их будет много. Но сегодня, торопясь покончить с газетами, Тоник задержался далеко за полночь. В окно лился сумеречный свет — стоял самый глухой час белой ночи. Ни звука — и страшно нарушить эту тишину.
Идти через темные залы и коридоры было попросту неприятно, и Тоник выбрался на улицу прямо через открытое окно. В предрассветных сумерках улица выглядела туманной, серой, загадочной. И больше не было привычного одиночества.
Плохо видимый, будто находившийся на другом конце улицы, человек быстро приближался к нему. Призрак.
— Стоять, — Тоник выкинул руку вперед уже натренированным жестом. Привидение замерло на месте.
Знакомое существо. Неизвестно почему, но оно следовало за Антоном и днем, и ночью — словно тень, проклятие, вечная угроза — начиная с их первой встречи на железнодорожном мосту через Обводный канал. Правда, оно никогда не заходило в библиотеку. Удивительно, что ее вообще бросили: Тоник, проведя там несколько дней, так ни разу и не увидел призраков. Но на улице Антон его постоянно чувствовал. Призрак пребывал где-то рядом — невидимый и при свете дня не опасный. Почему-то они никогда не нападают днем — если, конечно, не лезть в брошенные дома и во всякие другие жуткие места, которых в городе хватало (Антон даже обнаружил в одном журнале карту «смертельных зон» десятилетней давности и забрал ее с собой). Привидения остерегаются многих мест — но тот, что упорно преследовал Тоника, всегда был с ним. Действовал на нервы. Только не показывался на глаза. Не любил, правда, Московский вокзал, и хотя Тоник тоже его не любил, но заходил иногда — отдохнуть от надоевшего чувства опасности. Призрак терпеливо ждал где-то неподалеку. Может, бродил по путям? Там, говорят, по-настоящему опасно. Хочешь покончить с собой — иди туда, на пути, на развязки и стрелки, заросшие высокой травой. Обязательно встретишь свою смерть…
Сейчас, ночью, спать не хотелось, разве что все происходящее казалось порождением бредового сна. Или, наоборот, все прошлое было бредом. Тоник снова сжал в кармане мобильный телефон. Никто не отнимет у него прошлое…
Он отвернулся от призрака и медленно пошел вдоль здания библиотеки. Постоянным напряжением держал на расстоянии назойливого преследователя. Кто ты такой? Чего хочешь от меня?
Как же узнать? Тоник снова обернулся, всматриваясь в размытый силуэт. Может, это и не опасно вовсе? Он расслабился, сознательно давая привидению приблизиться. Оно сразу надвинулось, неожиданно закрыв собой улицу, и вдруг… голова у Тоника закружилась, ноги ослабели, и он сел на асфальт.
Привидения убивают… вот таким образом… Призраки обволакивают сознание, сковывают тело властной немощью, а человек, медленно потухая, ясно осознает свою смерть и не противится ей. Здесь, на улице, Тоник сейчас упадет и останется лежать, холодный, равнодушный…
— Пшел вон, — прохрипел он, пытаясь собраться. Не было уверенности, что удастся остановить призрака, но так захотелось жить… Всеми силами души Тоник пытался удержать сознание. — Назад, гадина, назад…
Хуже и хуже… поддался глупому любопытству, совершил огромную ошибку, позволив врагу подобраться так близко. Призрак — безусловно, враг, но почему он хочет убить именно Тоника? Почему преследует его уже которые сутки с настойчивостью маньяка? Антон ничего не делал для того, чтобы привлечь к себе это уродское порождение пустоты. Вообще не знал, как с ним обращаться, даже особо не экспериментировал. Только наблюдал. А тот терпеливо ждал своего часа. И вот теперь, будь он проклят, получит свое…
Как же, я не собираюсь помереть так бездарно, подумал Тоник… Огромным усилием воли он попытался стряхнуть наваждение — и размытое чудовище как будто наткнулось на какой-то рубеж!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39