— Семьи погибших, так же как оставшиеся в живых раненые и их семьи, получили персональные приглашения мэра Крошеля проконсультироваться в новейшем центре эмоциональных травм, пятьдесят третьем подобного рода из числа открытых с момента вступления мэра в должность. Уничтоженное существо, вероятнее всего, было одним из инвазий, обнаруженных в канализационной системе города. К настоящему времени бригадой следопытов и ликвидаторов в ней уже уничтожено семь чужих. Комиссар Управления здравоохранения и санитарной безопасности города уверяет, что подобные инциденты больше не повторятся.
«Канализационная система, вот, оказывается, где я пригрелся», — с отвращением подумал Раис. Он заметил вспышку протеста в глазах Тоби и понял, что у нее мелькнула та же мысль. Во всем остальном освещение трагедии было достаточно связной, наскоро сочиненной байкой, цель которой — прикрыть истинную причину гибели людей в общественном месте и убедить публику, что число жертв незначительно, но… канализационная система !
Раису и его людям эта часть объяснения была не по вкусу, хотя ни у кого не осталось сомнений, что какая-то навозная куча в иерархии «Медтех» сочла необходимым отвести кару от истинного виновника и подыскать место, через которое можно спустить пар. Дурацкое место, дурацкое ; от этой сказки о подземных канализационных тоннелях любой обозреватель средств массовой информации без труда не оставил бы камня на камне, но вряд ли компания «Медтех» настолько глупа, что не отдавала себе в этом отчета.
Главе службы безопасности незачем быть семи пядей во лбу, чтобы представить, какой поток статеек с недоуменными вопросами и ехидными комментариями неделями не будет сходить с полос всех газет, однако любая, даже самая истеричная, утка неизменно будет опровергаться рассказом о пьянице или желе-наркомане, который принял за чужого непомерно громадную крысу где-нибудь возле канализационного люка.
Словно в подтверждение мыслей Раиса, первый недоуменный вопрос прозвучал прямо здесь за столом из уст подруги Мак-Гаррити. Превосходный пример умозаключений, за которые люди всегда хватаются в первую очередь.
— Вот так-так! — воскликнула Белинда, тряхнув золотисто-каштановыми кудрями. — Канализация? Она же под всем городом… не слишком ли громадно это подземелье для прочесывания? Откуда у полиции взялась уверенность, что она отловила их всех?
В яблочко, подумал Раис. Он мое бы ответить, но не стал спешить. Его опередил Мак-Гаррити.
— Сканеры движения, — сказал Эдди. — Спускаясь в тоннели, разведчики надевают их на запястья, как наручные часы.
Белинда хмуро посмотрела на своего кавалера, и Мак-Гаррити ответил ей немного пристыженным взглядом.
Миловидное личико его феи выражало недоверие и возмущение попыткой повесить ей на уши лапшу.
— Ничего подобного, Эдди. Я не раз слышала, что эти твари в основном пребывают в спячке, пока не появляется причина очнуться. Не думаю, что их можно обнаружить, просто проходя мимо. Во всяком случае, на планете Хоумуолд этого было недостаточно. Если ты помнишь, мы потеряли там более тысячи человек, прежде чем сообразили, с чем имели дело.
— Вы совершенно правы, — сказал Раис, присоединяясь к спору, чтобы вызволить Мак-Гаррити из беды, как раз в тот момент, когда ведущий программы новостей с глуповатой улыбкой на лице перешел к разглагольствованию на какую-то другую тему и Тесса выключила телевизор, щелкнув кнопкой пульта дистанционного управления.
Приземленное воображение Мак-Гаррити было неспособно на что-то большее, чем целый вечер угрюмо третировать его новую подругу какой-нибудь околесицей, словно необразованного недоумка, хотя она явно неглупа . Было самое время прийти на помощь этому незадачливому увальню.
— Но в армии используют собак-разведчиков, которых пускают впереди поисковых отрядов. Для собак находится много самой разной работы, их, например, обучают находить бомбы и наркотики. Тех, которые используются против чужих, натаскивают обнаруживать этих тварей в спячке и голосом подавать сигнал тревоги. Чужой обычно просыпается, заслышав собак, датчики улавливают его движение, поисковый отряд определяет место, где он притаился, и приступает к уничтожению.
В этом его скоропалительном рассказе была масса прорех, но он решил, что сойдет и такое объяснение. Многое в нем действительно соответствовало истине, однако Раис сомневался, надо ли Белинде знать, что в среднем собаки-разведчики доживают только до первой встречи с чужим: редкая из них оказывается настолько юркой, что ухитряется избежать когтей ожившего чудовища.
— Надо же, — только и смогла сказать Белинда.
Она продолжала хмуриться, но хозяева дома мягко перевели разговор в русло обсуждения поданных Тессой закусок и спагетти с мясным соусом, так давно обещанных ирландцу Морицем. И это было замечательно; менее чем за неделю Раис ответил на такое количество вопросов о разыгранном ими в Зале Пресли фарсе, что хватило бы на год, и он чувствовал, что помимо воли разговор с Белиндой начинает выводить его из себя. Не трудно представить, какие суммы перекочевали в бездонные карманы воротил от средств массовой информации, чтобы нужные люди… убедились в «правдивости» этой сказки об ужасной трагедии в Зале Пресли. В общем и целом Раиса радовали достигнутые результаты: дело затянулось, но проклюнутый чужой уничтожен, корпоративный фундамент «Синсаунд» чуточку тряхнуло, а молчание прессы обеспечит сохранение тайны существования в «Медтех» гнезда чужих для частных исследований и классной команды охраны его безопасности. С проблемой покончено, и жизнь, что бы там ни было, снова налаживалась.
Было бы совсем хорошо, знай он, каким образом этот дьявол Ахиро, подставивший себя под гранатомет, ухитрился забраться в подземную лабораторию компании «Медтех».

Глава 30

Миновало три месяца. Весна долго не желала оставлять Манхэттен, доблестно сражаясь со смогом за жизнь слабеньких почек на топорщившихся голыми ветками редких деревьях, которые еще пытались расти в черте города. Приближение лета давало о себе знать только в парках, особенно в Центральном. Благодаря заботливому уходу и бог знает каким химическим экспериментам «Медтех», весенний расцвет этого парка Можно было назвать даже буйным. Однако здешним Деревьям и траве приходилось вести не менее тяжелую войну с окружающей средой, чем их несчастным, неухоженным собратьям. И все же, отчасти из-за необыкновенно теплой погоды, отчасти благодаря регулярному поливу на редкость ласковых дождей, то здесь, то там начали наконец появляться листья.
В Зале Пресли группа «Мелодии ада», возрожденная в своей первозданной красе, возобновила исполнение наиболее популярных мелодий, но вся ее музыкальная система была перестроена таким образом, что могла воспроизводить звуки, которым никогда прежде в продукции музыкальной индустрии не было места. Ведущий певец и его труппа выглядели и звучали как прежде, хотя их внутренние рабочие органы и механизмы движения имели теперь более экономичную конструкцию, а диапазон ответных реакций значительно сузился. Все определялось соображениями их одноразового использования.
Первое представление было построено на заранее известных песнях и циклически запрограммированных телодвижениях исполнителей, примитивность которых выглядела едва ли не вызовом зрителям, сотни раз видевшим подобное по телевизору или на предыдущих представлениях. В прежние времена второе шоу всегда было самым лучшим, потому что зрителям передних рядов позволялось требовать исполнения на «бис» и андроиды удовлетворяли их желания, наугад повторяя три-четыре песни. Довольно дорогая роскошь, поэтому нынешняя более дешевая группа «Мелодии ада» вполне могла обойтись без микропроцессоров и программного обеспечения для функционирования на столь высоком уровне памяти и ответной реакции на требования потребителя. В конце концов было решено, что функции исполнения на «бис» не будет больше ни у одной группы.
Манхэттенским законодательством, которое касалось живых и электронных публичных представлений, от «Синсаунд» требовалось четкое доведение до сведения зрителей, какова природа действий группы. Корпорация предпочитала делать это, используя вспыхивавшую разными цветами надпись и кинокадры на шатровых афишах, которые красовались над входами в здание концертного зала:

ВОЗВРАЩЕНИЕ «МЕЛОДИЙ АДА»!
ВЕЧЕР СМЕРТИ!
ВОССОЗДАНИЕ ЛЕГЕНДАРНОЙ БОЙНИ В ЗАЛЕ ПРЕСЛИ!

На экранах старательно воспроизводилась каждая подробность, снятая в тот вечер камерами службы охраны, начиная с настораживающе правдоподобного андроида-чужого, который соскакивал на сцену с невидимого на экране насеста. Чтобы напомнить любителям кровавых представлений, ставшим свидетелями вечера массового убийства, что члены группы «Мелодии ада» сложили головы первыми, отрывок их последней песни «И вот мой нож, ЧИК! И вот мой нож, ЧИК! И вот мой нож, ЧИК!» начинал грохотать из динамиков, едва на громадном экране появлялись панорамные кадры резни, какой не могло быть в тот страшный вечер. Разгромив сцену, непомерно громадный андроид-чужой бросался в толпу. При каждом новом стремительном прыжке он в клочья кромсал по двадцать с лишним фанатов и желе-наркоманов. Подчиняясь скрупулезно запрограммированным командам, он буйствовал в рядах с первого по десятый, выхватывая из них только зрителей-андроидов, — ни одна человеческая душа опасности не подвергалась. Не было конца восторгам музыкальных обозревателей и любителей музыки, включая счастливчиков, побывавших на этих блистательных представлениях.
Было несколько судебных исков, но все они тонули в глубоких карманах компании, дирижировавшей музыкой мира. Конфликты улаживались быстро и вне залов судебных заседаний, хотя «Синсаунд» ничего не имела и против участия в процессах. Судебные баталии обеспечивали работой адвокатов ее юридической службы и широкие отклики в средствах массовой информации, особенно если процесс был жарким. Маркетинговая служба обратила весь свой творческий порыв на превращение массовой резни в мощнейшее орудие для производства денег, о каком до вечера трагедии компания не могла и мечтать.
Одной из лучших составляющих этого нового подхода к делу была навсегда отпавшая необходимость платить живым артистам и авансы, и гонорары. Теперь у «Синсаунд» были сценаристы и композиторы, работавшие над свежими идеями комбинации концертов с дрессированными андроидами , как стали называть участвовавших в представлении андроидов-зрителей. Было создано целое новое подразделение, ставшее пристанищем нескольких десятков энергичных творцов искусства и механиков-конструкторов — они с энтузиазмом изобретали монстров — «пришельцев» для будущих представлений.
Как повелось, кульминационным моментом концерта был выстрел гранатомета, пробивавшего панцирь андроида-чужого, а затем взрыв чудовища. На зрителей не, обрушивался дождь кислотной крови, не было ни разъедаемой ею плоти, ни потоков теплой и липкой человеческой крови — ни настоящей боли, ни смертельного страха. Единственным звуком — которого так домогался и который с такой любовью пытался синтезировать Деймон Эддингтон, так его и не услышавший, — был три месяца назад с удивительной точностью схваченный патентованными микрофонами «Синсаунд», несмотря на вопли раненых и умирающих…
Предсмертный вопль чужого .
Парящий на мрачных и невидимых крыльях над головами ревущей массы зрителей, не прекращающийся, пока толпа не подавится собственными воплями восторга.

Глава 31

В двух кварталах от Зала Пресли в Зале камерной музыки Горазми на премьеру «Симфонии ярости» Деймона Эддингтона собралась совсем другая публика.
Вглядываясь в нее сквозь щель между половинами тяжелого темно-бордового занавеса, Майкл Брэнгуин подумал, что ему-то хорошо известно, каково чувствовать себя одним из этих малозначительных живых пятнышек, уставившихся в лицо громадному миру, который полон ожидания.
Службе рекламы «Синсаунд» нравилось называть небольшой Зал Горазми интимным . На деле это означало, что в нем может удобно разместиться всего двести человек; перед остальными сверх этого числа, какие бы у них ни были билеты, двери просто закрывались. Обитые темно-серой тканью кресла ряд за рядом тянулись в глубь узкого зала, задние ряды терялись в полумраке, сценой была бетонная плита размером двенадцать на шесть метров, покрытая ковром. Это крохотное помещение не шло ни в какое сравнение с громадными концертными сооружениями «Синсаунд», где компания делала деньги, но музыкой именно для таких залов зарабатывал на жизнь композитор Деймон Эддингтон. Даже если в этом зале действительно не было ничего хорошего, его акустическая система отличалась совершенством: ряд идеально подобранных и расставленных на точно рассчитанных расстояниях друг от друга динамиков тянулся вдоль сцены, в самом центре сцены возвышалось настоящее произведение искусства — музыкальная стойка, оборудованная пультом управления новейшей конструкции.
Скользнув в безопасную темноту за занавесом, Майкл нервозно пригладил волосы, затем вышел через заднюю дверь сцены и направился к главному входу. Даже билетер не знал его, чтобы войти в зал, не покупая билета, пришлось показывать удостоверение работника «Синсаунд». Острое ощущение своей анонимности страшило Майкла и почти лишало способности дышать. Он снова почувствовал себя почкой на голой ветке дерева, которой никак не дают распуститься, и тут же в памяти всплыл образ Эддингтона, на его глазах стремительно катившегося к закату жизни. Если покойный композитор так долго нес груз одиночества и постоянно ощущал себя почкой, которой не дают распуститься, нет ничего удивительного, что он рехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39