На памяти отца Дежнева в Сибирь двинулись по следу ермаковских дружин устюжане, сольвычегодцы, тотьмичи и лальцы.
В детстве своем Семейка жил, очевидно, в Большом остроге, окруженном стеною с башнями, где обитало все городское население, в том числе и посадские люди. Сверстниками его могли быть Василий Поярков и Михайло Стадухин. Ярофей Хабаров жил тогда где-то неподалеку, в Воложенской волости, и был постарше Дежнева. А моложе всех их был устюжанин Владимир Атласов. Два яруса бойниц возвышались на Спасской и Сретенской башнях Устюжского острога, под ними были проезжие ворота. Близ Спасской башни стояли рядом три тюрьмы – опальная, разбойно-татиная и бражная. Две улицы Гулыни, Вздыхальная улица, Адов переулок близ кабаков, богаделенные избы, государев гостиный двор, три торговых площади, казенная баня у реки – вот из чего слагалась главная часть города. За городской стеною лежали Песья слобода, Леонтьевский конец, Дымково. Дорога в дальние страны лежала на воде, проходила по реке – плавной и величавой Сухоне. Этой дорогой можно было дойти до «златокипящей Мангазеи». Реки, широкие тундры, великий «Камень», река Обь – и вот уже взору путника открыто новое Сибирское царство. Обью можно плыть в Березов, и на Тобольск, и к чудесной Мангазейской земле. Этой дорогой, длина которой составляла три тысячи верст, пришлось пройти Семену Дежневу. Опять-таки неизвестно, когда Дежнев пустился в свой первый дальний путь. Где он был «прибран» в казаки, чтоб стать в ряды тобольских служилых людей? Эти люди, которые потом стали его друзьями-соратниками, появились в Сибири в 30-х годах. О Петре Бекетове было слышно уже в 1627 году, когда он первым из русских людей проплыл по Ангаре, причем он и его спутники перетаскивали на руках лодки через пенистые пороги. В 1628 году устюжанин Ярофей Хабаров был в Мангазее и на Пясине целовальником при ясачном сборщике. В то самое время столь знаменитый в будущем Василий Бугор с десятью такими, как он, удальцами вышел на лыжах из ворот Енисейского острога и достиг реки Лены. В одно время с Бугром некий Пенда прошел туруханскими землями на Нижнюю Тунгуску, выбрался на Лену и сплыл по ней до того места, где потом вырос Якутск. Потом Пенда вернулся, поднялся по Лене до ее верховьев, пошел Братской степью к Ангаре и оттуда сплыл на судах в Туруханск. Сорок туруханских служилых сопровождали Пенду в этом походе.
...Еще в 30-х годах Семен Дежнев должен был встречаться в Сибири и со своим земляком – Василием Федотовым Гусельниковым, по прозвищу «Скорая Запись». В то время Василий Скорая Запись не был таким богатеем, каким он прослыл впоследствии, когда помогал деньгами и людьми мореходам, снаряжавшим плаванья на Северо-Восток. Скорая Запись происходил из устюжских мужиков, и родился он в деревне Омельяновской, что на Юрьевом наволоке. В 1629 году разбойники разграбили и сожгли родовое гнездо Гусельниковых, и Скорая Запись пошел на заработки в Сибирь, приказчиком московского купца Афанасия Левашева. Василий Федотов Гусельников появляется в соболиных краях, и вскоре его хорошо знает вся Мангазея как опытного торгового человека. О Василии Скорой Записи много сказано в статье профессора С. В. Бахрушина «Торговые крестьяне в XVII веке» (РАНИОН, Институт истории, Ученые записки, т. V, 1929, с. 246 и др.). С. В. Бахрушин установил год смерти Василия Федотова Гусельникова (1654). Скорая Запись умер «у государевых дел», купчиной торговой сотни. Перед смертью Гусельников принял имя Вассиана, постригшись в монахи. Афанасий и Гурий, братья Скорой Записи, тоже бывали в Сибири, возили в Мангазею хлебные запасы, скупали соболей. У них были свои морские кочи. Гусельниковы должны были знать Дежнева, Хабарова, Стадухина и других устюжан, своих земляков, еще с 30-х годов.

ОТ ИРТЫША ДО ЕНИСЕЯ

В Тобольске, где сначала служил Дежнев, в годы воеводства Юрия Сулешова был открыт богаделенный дом для старослужилых людей. В нем призревали отставных и увечных воинов, служивших под знаменами Ермака. Не там ли покрытые старыми ранами дружинники составляли первое летописное сказание о «сибирском взятии»?
При Юрии Сулешове впервые «обновлялась» и устраивалась сибирская земля, вырастали новые города, острожки и остроги. Дежнев, Хабаров, Василий Бугор и другие были теми людьми, которые пришли на смену старым ермаковцам и подвигом утвердили их нелегкое дело.
В 1638 году Семен Дежнев перешел из Енисейска в новый Ленский острог.
Сколько времени Дежнев пробыл в Енисейске, неизвестно. Енисейский острог был основан в 1618 году, и строили его боярский сын Албычев и сотник Рукин. Палисад с тремя башнями вначале окружал простое зимовье на берегу синей реки, но года через три здесь вырос острог. Первым воеводой Енисейска был Яков Хрипунов, искатель серебряных руд.
«При сем воеводе нача проведываться Якутская земля и великая река Лена... А многие тамошние земли проведал Ярофей Хабаров...» – писали современники.
Первыми жителями Енисейска были устюжане и «зыряне», которые считались мастерами по части поисков железной руды. В 1630 году Михайло Стадухин был в Енисейске, там же жили Парфен Ходырев и Василий Бугор. В это время мангазейские казаки привезли с Лены две тысячи собольих шкур. И тогда Михайло Стадухин в поисках нового верного прибытка перешел с Енисея на Лену в отряде Парфена Ходырева. Не с ними ли тогда ходил Семен Дежнев? Ведь Парфен Ходырев был начальником Дежнева наравне с Петром Бекетовым, а старшим над ними был атаман енисейских казаков Иван Галкин. Парфен Ходырев, судя по фамилии природный устюжанин, продолжив дело Василия Бугра, занял Лену. В 1632 году Бекетов или Иван Галкин, а может быть, оба вместе, основали Ленский острожек, впоследствии Якутский острог. С тех пор эта крепость перешла в руки енисейских казаков. Находясь в Енисейске, Семен Дежнев до своего прихода в Якутск мог бывать во многих походах енисейских казаков. Так, Посник Иванов в 1633 году ходил «на новое место», на Вилюй, для «прииску неясачных тунгусов», Василий Бугор в 1635-1636 годах проходил «Братскую землю», поднимался вверх по Ангаре до устья Уды. Как бы то ни было, Парфен Ходырев в 1636 году был назначен начальником Ленского острожка, на смену Ивану Галкину. Петр Бекетов находился в это время на Олекме. Дежнев писал, что пришел в Ленский острожек с енисейским отрядом Бекетова в 1638 году. Значит, Дежнев два года бродил с бекетовским отрядом по новым землям, которыми должны были ведать казаки Ленского острожка. Новый ленский ясак свозили тогда еще в Мангазею, строгих границ для сбора «мягкой рухляди» не было установлено. Вот почему были случаи столкновений между мангазейцами, енисейскими и томскими казаками. Парфен Ходырев бился с Дмитрием Копыловым из Томского острога, мангазеец Степан Корытов воевал с Остафием Серебренниковым. Это нужно знать, чтобы уяснить, в каких условиях воспитывался буйный дух Михайлы Стадухина, возрастал дерзкий нрав Василия Бугра. Каждому из них надо было собрать как можно больше соболей для царевой казны. Удача более счастливого соперника выводила из себя, заставляла браться за топор, толкала на озорство, которое Дежнев не раз терпел впоследствии от Стадухина.
Были у каждого из этих людей свои товарищи и друзья, свои недруги. Нравы того столетия были жестокими, но они смягчались бесстрашием, готовностью к любым жертвам и подвигам. Поэтому товарищей было больше, чем недругов...

ПРОСТЫЕ ТРУДЫ

В Ленском остроге, который мы будем называть для удобства Якутском, завели новые книги для отчетов. В 1638 году в «Окладной книге денежного, хлебного, соляного жалованья ружников и служилых людей» появилась запись о казаке Семене Дежневе.
В Якутске ожидали приезда первого воеводы Петра Головина с большим воинским отрядом, дьяками и подьячими, толмачами и попами, оружейниками и детьми боярскими. Большую силу вел на Лену стольник Головин. Двести сорок пять стрельцов были прибраны на новую службу в Тобольске, сто взяты в Енисейске, пятьдесят вызваны из Березова. Много старых енисейцев встретились в якутской съезжей избе в то время. Здесь были Посник Иванов, Федор Чюкичев, Терентий Алексеев, Афанасий Степанов, Елисей Буза, Максим Перфирьев и другие. На Ленский волок сошел со своих енисейских пашен и Ярофей Хабаров. Он устроил соляные варницы на правом берегу Куты, близ ее устья, стал владеть привольными еланями и пашнями на соседнем Илиме. Черных соболей для него ловили «покрученики» – нанятые охотники-издольщики. Зажил Ярофей богато. Он брал в казне бархатные кафтаны, вишневые сукна, медь, сотни пудов муки и других припасов. Но, на свою беду, он поселился на дороге к Якутску.
Идут в новые землицы неугомонные товарищи Дежнева, плывут по рекам, выходят к Ледовитому морю. Елисей Буза приходит морем к устью Яны. Но этого для него мало! Елисей идет вверх по Яне на нартах. Буза открывает Яну с моря, а Посник Иванов с товарищи в то же время устремляется к Яне – через «Камень», переваливает Верхоянский хребет. Нет ничего случайного, все пути заранее продуманы, «наказные памяти» написаны. В каждом отряде – письменный человек, и ему приказано снимать чертеж, все в пути замечать и заносить на бумагу. И года не пройдет, как Посник Иванов со своими конниками сведает «Индигирскую землицу», одолев новый «Камень» – горы Тас-Хайянтай. Он поставит Иидигирский острожек и, сидя в теплой избе, сочинит неизбежную «отписку».
«Юкагирская землица людна, а Индигирская река рыбна; в Юкагирской землице соболей много, и в Индигирь-реку многие реки впали, а по всем тем рекам живут многие пешие и оленные люди», – так писал Посник в Якутск.
Иван Москвитин в ту пору обживал первое поселение русских людей на Тихом океане. Дежнев должен был знать об этом походе. В 1639 году Иван Москвитин со своим отрядом поднялся вверх по реке Мае, проник на ее приток Юдому и шел по ней до «Камня» – хребта Джугжур. Москвитин открыл за «Камнем» русло реки Ульи. На ее верховьях казаки построили судно. С устья Ульи открылся для них простор «Ламы» – бурного Охотского моря. Так русские люди впервые вышли на Тихоокеанское побережье, где в тот же год выросло москвитинское зимовье. Весною 1640 года Иван Москвитин послал отряд на север – до устья Гауя, а сам спустился далеко на юг и открыл реку Уду при ее впадении в море. Разведав огромные пространства, узнав об Амуре, Москвитин возвратился в Якутский острог. Вскоре после этого была составлена «Роспись морского пути» вдоль берегов «Ламы». В ней были указаны и места, где залегал «зверь морж».
В первое время своей службы в Якутске Семен Дежнев не бывал на дальних сторонних и захребетных реках, не слышал, как его товарищи, первых сказаний о Шилкаре (Амуре) и о еще незнаемых даурских людях.
В 1640 году Дежневу было приказано идти на Тату и Амгу для замирения якутов. Дело обстояло так. Братья Немнячек и Каптагайка Очеевы ограбили ясачных туземцев и угнали у них пятьдесят голов скота. Когда пострадавшие пытались завести переговоры с обидчиками, чтобы мирным путем получить свой скот обратно, Каптагайка с братом избили ясачных людей и отняли у них коней, копья и луки со стрелами. Обиженные пожаловались якутским казакам. Выяснилось, что Каптагайка грабежом занимался уже не раз. Семен Дежнев с двумя казаками двинулся на Амгу, к юго-востоку от Якутска, в алданскую сторону, искать Каптагайку. С Дежневым ехали Лев Губарь и Богдан Сорокоумов, люди ничем не примечательные, если не считать того, что Лев из этого похода вывез «погромного малого», сироту Первушку, и продал его за десять рублей. Чем кончились розыски Каптагайки, мы не знаем, да и сам Дежнев нигде не упоминает о конце столь обычного для него дела. О «погромном малом» Первушке, привезенном Губарем и Дежневым в Якутск, удалось узнать из случайно дошедшей до нас челобитной.
Что же касается похода Семена Дежнева на непокорного «князца» Сахея, то теперь с точностью можно сказать, в каком именно году состоялось это предприятие. «Князец» Сахей не хотел платить ясак и убивал казаков, которые ходили к нему за соболями. Он умертвил Елфима Зипунка и Федота Шиврина и убежал от неминуемой расправы в далекую Оргутскую волость. Когда туда послали енисейского казака Ивана Метлика, сын Сахея убил Ивана. Дело это произошло в 1641 году, что вполне достоверно стало известно из челобитной якутской женки Малнек – вдовы Метлика, которая стала с тех пор скитаться «меж двор» в Якутске и искать защиты от гулящего человека Шестака (Шестак силой держал у себя вдову несчастного Метлика, на руках у ней осталось двое детей).
Семена Дежнева призвали приводить в покорность Сахея, сына его Тоглоя и искать убийцу Метлика. Дежнев ходил на реку Ситу, к озеру Ковея, которых на современных картах нет. Всего вероятнее, что это где-то в Алданском крае. Как Дежневу удалось смирить «князца» Сахея, неизвестно, но Семен, взяв с Сахея, с княжьих сыновей и всех родников его более трех сороков соболей, здрав и невредим вернулся в Якутск. Но Сахей вскоре снова «учинился непокорен и невежлив». Якутский воевода Петр Головин бросил на Сахея и его ратников лучшие силы острога. Посник Иванов, Шалам Иванов, толмач Иван Тельной, открыватель Вилюя Воин Шахов по очереди пытались смирить Сахея. Но люди Сахея били казаков, подкалывали копьями коней под ними, а Шаламу Иванову даже грозились вырвать сердце. Когда воевода посылал целовальника Семена Стрекаловского против Сахея, целовальник при всех говорил, что воевода его, Семена, «избывает», потому что на Ситу-реку и Ковею-озеро идти можно только за смертью. Вот теперь и судите сами, насколько легок был поход Дежнева на «князца» Сахея, откуда он не только живым вернулся, но и соболей принес.
Такой успех Дежнева, наверное, обсуждался служилыми в съезжей избе. «Прибирали» людей на Яну собирать ясак. На янских берегах тогда зимовал какой-то Друганка, отчаянная голова. Он год назад, за отсутствием других начальных людей на новой реке, бил челом Елисею Бузе, просил оставить его, Друганку, для соболиного промысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14