.. Факты есть факты. Во-первых, их надо проверить и уточнить. И во-вторых, их надо обдумать.

Глава 2

В свое время должно было пройти несколько месяцев, чтобы Настя Каменская перестала считать Павла Дюжина сумасшедшим. Она познакомилась с Павлом, когда еще работала в главке у Заточного, и долго не могла взять в толк, как среди офицеров милиции оказался человек, свято верящий в то, что есть комнаты и кабинеты, в которых "плохо", и что "помещения надо чистить". При этом Дюжин не только верил в это, но и активно претворял свои убеждения в жизнь. Настя отлично помнила, как он, впервые попав в ее служебный кабинет, заявил, что не сможет здесь работать и не станет, пока не очистит его, после чего притащил какую-то рамочку, свечу, воду и газеты и производил разные манипуляции до тех пор, пока состояние помещения не стало удовлетворять его загадочным требованиям. Настя тогда, помнится, специально интересовалась у Заточного, зачем он взял на работу этого ненормального, а генерал ответил, что каждый человек имеет право на своих тараканов, если они не мешают служебной деятельности. Как говорится, царапина на двери на ходовые качества автомобиля не влияет. А мозги у капитана Дюжина хорошие и для аналитической работы вполне пригодные, с чем Настя не могла не согласиться Однако же ей потребовались значительные интеллектуальные и душевные усилия, чтобы примириться с особенностями Дюжина, и не просто примириться, а открыть для себя и принять давно всем известную истину о том, - что все люди разные и не обязаны быть похожими друг на друга. Да, Павел такой, какой есть, и надо радоваться тому, что он такой, и любить его таким, и принимать, и не считать психом ненормальным только лишь на том основании, что он не похож на большинство окружающих, в том числе и на саму Настю.
Она позвонила Павлу на следующий же день после разговора с Колей Селуяновым. Дюжин уже год как снял погоны и ушел вместе с генералом Заточным в какую-то крупную коммерческую структуру, где с успехом применял навыки аналитической работы, занимаясь отслеживанием финансовых потоков.
- Паша, ты знаешь, что такое кинезиология?
- Конечно, - ответил Дюжин, не задумываясь.
- Это что, какая-то наука?
- Да нет, скорее практика. Ну и наука тоже. Почему ты интересуешься?
- Да тут потерпевшая одна... - Настя замялась, она разговаривала по телефону, сидя в больничном коридоре, мимо сновали врачи и медленно двигались больные, и ей не хотелось вслух произносить страшное слово "убийство". - У нее на визитной карточке указано, что она кинезиолог. Ты мне можешь поподробнее рассказать, что это за штука такая?
- Я так понимаю, что у самой потерпевшей ты уже спросить не можешь, - усмехнулся Павел. - Хорошо, давай встретимся. Где и когда?
- Понимаешь, я сейчас в госпитале. Если бы ты мог сюда приехать, было бы славно.
- В госпитале?! Что случилось?
- А, ерунда. Ногу сломала, но я уже ходячая, меня через два дня выписывать будут. Так ты приедешь?
- Конечно, прямо сейчас.
- С работы сбежишь? - рассмеялась Настя. - Начальство не заругает?
- Так у меня начальник-то кто? Заточный. Поэтому даже не сомневайся, меня отпустят к тебе по, первому требованию. У вас там как, пускают посетителей?
- Вообще-то с четырех до восьми, но на оперсостав это не распространяется, так что ко мне пускают всегда. Ко мне вчера даже в десять вечера с работы приходили.
Дюжин примчался в госпиталь уже через час. За этот час Настя буквально голову сломала, пытаясь придумать, где бы найти в отделении место для разговора наедине. Днем такое место найти было трудно, поэтому она, превозмогая ужас перед неминуемой болью, натянула теплую куртку и, вооружившись палкой, выползла из корпуса в парк. Куртку ей привез Чистяков еще дней десять назад, когда врач сказал, что ей нужно будет начинать разрабатывать ногу и можно выходить на улицу, но Настя так ни разу ее и не надела. И на свежий воздух вышла за все время пребывания в госпитале в первый раз.
Метрах в десяти от выхода из корпуса стояла скамейка - последний оплот. Дальше ей не уйти, нет сил больше терпеть боль. С Павлом она не разминется, он не сможет пройти в корпус никаким другим путем, только мимо нее.
Настя устроилась поудобнее, пристроила палку так, чтобы она не свалилась в мокрую от дождя грязь, глубоко вдохнула сырой, пропитанный выхлопными газами воздух. Уже среда. Послезавтра выписка. А вопрос так и висит нерешенным. Сегодня придет мама, но с ней Настя даже разговаривать на эту тему не станет: мама разволнуется, расстроится, начнет сама себя укорять за то, что ремонт в ее квартире так затянулся, и в результате родственники осели у дочери. Правда, узнав, что в пятницу Настю отправляют домой, мама может сама задаться вопросом: а как, собственно, ее дочь будет существовать дальше? Хорошо бы, чтобы к моменту маминого появления в госпитале уже нашлось готовое решение, которое останется только довести до сведения матушки, сопроводив сияющей улыбкой и уверениями, что все образовалось как нельзя лучше.
Погруженная в мысли, Настя заметила Дюжина только тогда, когда он подошел к ней вплотную.
- О чем мечтаешь, красавица? - весело спросил он.
- О жилье, - честно брякнула Настя, не успев перестроиться.
- И в чем проблема?
Выслушав Настины причитания на тему временных трудностей с местом проживания, Павел широко улыбнулся:
- Могу предложить роскошный вариант. Тебя он должен устроить на все сто. Только не говори сразу "нет", сначала выслушай.
- Давай, - загорелась Настя.
Господи, неужели проблема может разрешиться вот так просто, одним махом? Она голову сломала в поисках решения, а нужно всего-то было позвонить Паше Дюжину. Интересно, что он сейчас предложит?
- Есть пустая дача...
- Нет! - тут же выкрикнула она.
- Настя, мы же договорились, - с упреком сказал Дюжин.
- Нет, Паша, дальше я и слушать не хочу. Никаких дач, никаких загородов. Я этого не вынесу.
- Да почему же? Ты что, никогда на даче не жила?
- Не жила, только в гости ездила, и то редко. В нашей семье дачи отродясь не было. Все эти холодные дома, которые надо протапливать, сортиры на улице, магазины за три километра, отсутствие телефона, непролазная грязь на улице - нет, это не для меня. Тем более с ногой, которая еле ходит. Мне нужно будет в Москву через день ездить на процедуры, а электричка небось раз в два часа ходит, битком набитая, и добираться до нее придется сто лет. Нет, нет и нет.
- Понятно, - вздохнул Павел. - Теперь выслушай меня до конца, поскольку свое "нет" ты уже сказала и повторять его нет смысла. Дом топить не нужно, в нем есть отопление, горячая вода и нормальный санузел. Телефон тоже есть, с московским номером. Магазин в трехстах метрах, причем можно договориться с владельцем, и продукты будут доставлять на дом. В поселке почти все так делают.
Дальше. Есть коммерческий медпункт с докторами и медсестрами, он обслуживает всех, кто платит, никакого полиса не требуют. Что-то вроде частной поликлиники для жителей поселка. Опять же, поскольку народец в поселке избалованный, медицинские услуги оказываются на дому, у них даже есть специальный транспорт, чтобы привозить аппаратуру для физиопроцедур. Дальше. Грязи непролазной на улице нет, все чисто и аккуратно. Электрички ходят каждые десять-пятнадцать минут, но они тебе вряд ли понадобятся. Чего тебе в Москве-то делать? Скажи своему благоверному, чтобы завез туда книжек побольше и видеокассет, и живи потихоньку, наслаждайся жизнью, гуляй, ногу лечи.
- А там что, и видик есть? - недоверчиво спросила Настя.
- Там даже "тарелка" есть для приема спутникового телевидения. У тебя, Настюха, устаревшие представления о дачах. Конечно, летняя лачуга на шести сотках в ста пятидесяти километрах от Москвы - это не для тебя в данном случае. А симпатичный загородный домик в десяти километрах от Кольцевой дороги в поселке с развитой инфраструктурой и собственной охраной - это же совсем другое дело.
Да, пожалуй, над этим имеет смысл подумать. И лифта нет, что немаловажно. А то как сломается, так она со своей ногой замучается спускаться и подниматься. И хорошо еще, если со второго-третьего этажа, а если с пятнадцатого? И в поликлинику на процедуры не придется ездить через всю Москву. И продукты на дом приносят. Живут же люди, интересно, какую плату потребуют хозяева дачи за месячную аренду? Может, у Насти еще и денег не хватит, а она тут размечталась!
- Нисколько, - пожал плечами Дюжин. - Какие деньги, ты что? Живи, сколько надо.
- Легко ты чужими домами распоряжаешься, - ехидно заметила Настя.
- Почему чужими? Это мой дом.
Вот так, приехали. Всего год как ушел со службы в органах, а уже загородный домик завел. Странно, что кто-то еще работает, носит погоны. При таком раскладе доблестные органы внутренних дел должны бы, по идее, состоять из одних вакансий и полных придурков, которых больше никуда не берут. Придурков, конечно, полно, кто спорит, но ведь и толковые ребята есть, хорошие профессионалы, преданные делу. К сожалению, значительно больше толковых профессионалов, делу не преданных, и это позволяет им много зарабатывать и очень неплохо жить.
Зато мама совсем не расстроится, узнав, что Настя будет жить не в квартире, до потолка забитой родственниками, а за городом. Наконец-то ребенок поживет на природе, подышит свежим воздухом! Одним словом, сплошные плюсы и никаких минусов.
- Ну что, Настюха? Решено?
- Решено, - с облегчением кивнула Настя. - Теперь давай про кинезиологию.
Объяснял Павел очень подробно, но не сказать чтобы очень понятно. Вернее, объяснял-то он доходчиво, только Настя не все понимала. И слова вроде бы все были знакомыми, а все равно непонятно. Вот, к примеру, разве может нормальный опер понять, как это: прикасаешься к человеку, мысленно задаешь вопрос: "Есть проблема?", получаешь сигнал-ответ: "Есть". Или не получаешь сигнала, стало быть, проблемы нет. Казалось бы, что проще - задал вопрос, получил ответ. А все равно непонятно.
Дальше все было более или менее уяснимо. Все психологические проблемы, которые сидят в людях и мешают им нормально жить, были классифицированы специалистами психологами и психоаналитиками и сведены к определенным формулировкам. Например, "Меня не любят" или "Я загнан в угол". Для каждой такой формулировки разработана формула-антагонист, которая противостоит запрятанной вглубь проблеме. До этого места Настя еще понимала, но дальше...
А дальше кинезиолог, продолжая поддерживать физический контакт с пациентом, начинает мысленно переводить негатив в позитив, то есть убирает негативно окрашенную проблему и замещает ее позитивно окрашенным отношением. Да, конечно, Настя неоднократно слышала о том, что мысль материальна. Но не до такой же степени!
Мысленно задать вопрос, получить сигнал-ответ, потом переводить негатив в позитив - нет, это решительно не укладывалось в ее голове. Так не бывает.
- Паш, а ты сам-то в это веришь? - ей трудно было скрыть сомнения.
- Я, Настюха, не верю, я знаю. Точно знаю.
- Откуда? - продолжала допытываться Настя.
- Из собственного опыта. Я обучался кинезиологии.
- Ты?! И что.., ты вот.., все это умеешь?
- Умею. Я бы не стал тебе рассказывать, если бы не знал точно.
- Покажи! - потребовала она.
- Что тебе показать?
- Ну.., это вот.., про что ты мне рассказывал. Возьми меня за руку, задай вопрос, получи ответ, переведи негатив в позитив. Давай прямо сейчас. Можешь?
- Могу. А что, у тебя есть проблемы, с которыми ты не можешь справиться?
- У меня? - растерялась Настя. - Да нет, у меня все в порядке! Денег, правда, мало зарабатываю, но это из другой оперы.
- То есть, другими словами, тебе помощь психолога не нужна? - уточнил Павел.
- Да нет же, не нужна, у меня все в полном порядке. Ну давай, показывай, - нетерпеливо произнесла она.
- Не буду, - улыбнулся Дюжин.
- Почему? Слабо?
- Настя, ты не понимаешь... Кинезиология - это не цирковые фокусы, которые можно показывать с целью развлечь зрителя. И не химические опыты, которые можно делать демонстративно, чтобы человек понял, как вещества реагируют друг на друга. Кинезиолог работает только тогда, когда человек чувствует, что нуждается в помощи, и обращается за этой помощью. Если человек о помощи не просит, с ним работать нельзя.
- Но почему?
- Потому что есть закон.
- Какой? У кинезиологов есть кодекс этики?
- Можно и так назвать. Но вообще-то это называется космическим законом.
- Каким?! - Настя решила, что ослышалась. Космический закон! Ну надо же... Впрочем, она забыла, что имеет дело с Дюжиным. От него еще и не такое можно услышать.
- Космический закон. Никогда не слыхала про такие?
- Нет, - призналась она. - И как он звучит?
- "Никогда ничего не делай, не говори и не думай, если тебя об этом не просят". Это закон на все случаи жизни, он существует не только для кинезиологов. В нашей с тобой ситуации его надо понимать так, что я не должен с тобой работать, если ты не ощущаешь потребности в моей помощи и не просишь о ней.
- А если я попрошу?
- Тогда другое дело.
- Ну, считай, что я попросила.
- Настя, Настя, - Дюжин рассмеялся и потрепал ее по плечу, - не лукавь. Я не буду показывать тебе фокусы.
Если ты искренне считаешь, что у тебя нет внутренних психологических проблем, которые мешают тебе жить, то не надо меня обманывать.
- Но, может быть, они есть, а я про них не знаю. Ты можешь их обнаружить при помощи кинезиологии?
- Могу, - кивнул Павел. - Но не стану. Ты не нуждаешься в помощи, ты просто пытаешься меня заставить достать кролика из шляпы. А кстати, проблема у тебя есть, и, может быть, даже не одна.
- Да? - удивилась Настя. - Откуда ты взял?
- Оттуда, что у тебя нога не перестает болеть, хотя по всем медицинским критериям она должна уже быть в гораздо лучшем состоянии.
- А нога-то тут при чем?
- Если болит левая нога, это может означать, что ты идешь не по тому пути в своих отношениях с каким-то мужчиной. Или ты умом понимаешь, по какому пути нужно идти, но отчего-то не делаешь этого. В любом случае проблемы с ногами - это проблемы выбора пути, а левая сторона - отражение проблем с мужчинами. Вот и думай.
- Это что, тоже кинезиология?
1 2 3 4 5 6 7 8