— Мне очень худо, дедушка!
Старый профессор деликатно молчал, ожидая объяснений.
— Только что звонила Даша. Завтра улетает в Америку. На целый год по контракту. Это значит, что у нас с ней все кончено! — И бессильно уронил голову на лежащие на столе руки.
— Но ведь ты сам так решил, вопреки тому, что советовали тебе мы с бабушкой, — осторожно напомнил Степан Алексеевич. — Уж мы-то с ней знаем, что значит отказаться от собственного счастья.
— Не мог я поступить иначе! — не поднимая головы, горестно произнес Петр.
— Навсегда потерял бы к себе уважение, если бы как эгоист, ради любви к Даше предал Юлю, которая ждет от меня ребенка.
Его отчаяние тронуло старого профессора до глубины души, всколыхнуло горькие воспоминания.
— Ох уж это благородство! Чувство долга и чести! Замечательные качества, но сколько иногда приносят бед. — И покачал красивой седой головой. — Это надо же, как повторяются человеческие судьбы!
Протянул через стол большую руку и ласково погладил внука по рассыпавшимся соломенным волосам.
— Вот послушай, что произошло в жизни со мной, — может, лучше поймешь самого себя. Ты был уже большим мальчиком, когда я женился на бабушке. А почему так вышло?
Слова, сказанные дедом, вывели Петра из транса, он поднял голову, и в глазах его появился интерес.
— Так получилось, — медленно, выбирая выражения, продолжал между тем Степан Алексеевич, — что я женился не на той девушке, которую очень любил. Тоже из благородства — она была беременна. Похожая история? — Остро взглянул ярко-синими глазами на внука.
— Просто один к одному! — изумленно вырвалось у Петра.
— Ошибаешься, есть большая разница, — серьезно возразил старый профессор.
— Я был уверен в предательстве девушки, которую любил, а ты знаешь, что Даша ни в чем не виновата.
Петр удрученно молчал, и Степан Алексеевич, подумав, продолжал:
— У меня родилась дочь, сводная сестра твоей мамы, и я ее очень любил, но это не спасло мой брак и не дало счастья, — печально констатировал он. — Я обрел его лишь тогда, когда судьба вновь соединила меня с любимой женщиной!
— Это бабушка? — догадался Петр. — Неужели она могла тебя предать?
— Ну конечно, нет! — улыбнулся Степан Алексеевич. — Мы расстались с ней из-за моей непростительной глупости, за что я и был жестоко наказан. Но об этом пора забыть.
Задумался ненадолго, как бы испытывая сомнение, но потом все же произнес с чувством:
— Что касается меня — ни за что не отпустил бы Дашу, если бы был уверен, что она — та единственная, которую суждено мне любить в этой жизни! Но тебе лучше знать, что чувствуешь. Поступай как велит твоя душа. — И твердо заключил: — Человек должен жить в ладу со своей совестью!
Эту ночь Петр провел без сна. Рассказ дедушки Степана Алексеевича лишь разбередил душу, и заставил усомниться — прав ли он, решив жениться на Юле? Сердце не желало мириться, что он теряет Дашу навсегда. Чего только за ночь не передумал, даже позавидовал почитателям Аллаха. Вот ислам позволяет мужчинам иметь аж четырех жен! Почему же христианам нельзя? Ведь это очень мудро — позволяет решить многие проблемы. Находясь в тупике, он не брал в голову, как это несправедливо по отношению к женщинам, — вряд ли те, кто себя уважают, согласились бы делить любовь мужа с другими.
— Что с тобой, сынок? У тебя неприятности, что-нибудь серьезное? — обеспокоенно спросила Светлана Ивановна за завтраком, обратив внимание на его хмурый вид, и покрасневшие от бессонницы глаза. — Я вставала ночью — видела в твоей комнате свет.
Тебе нездоровится?
— Сегодня Даша улетает в Америку. На целый год! — с трагической интонацией объяснил Петр, но не нашел сочувствия.
— Все еще переживаешь? Нехорошо! — возмутился Михаил Юрьевич. — Пора тебе ее забыть!
— Отец прав! — горячо поддержала его Светлана Ивановна. — Выбрось ее из головы, Петенька! Это даже лучше, что Даша будет далеко и не помешает твоему счастью с Юлей.
— А если у меня не получается ее забыть? Если я не могу быть без нее счастливым? — упавшим голосом признался он родителям. — Что мне тогда делать?
— Прежде всего, не раскисать! — строго посмотрел на него отец. — Быть мужчиной и человеком чести! У тебя обязательства перед Юлей и будущим ребенком — не забывай этого!
— Ты должен быть сильным и поставить на прошлом крест! — вторила мать. — Мне жаль, что вы с Дашей расстались, но так, видно, угодно Богу. У тебя, Петенька, иная судьба.
Однако Петр, хоть и понимал, что родители правы, почувствовал — тошно слушать такие речи. Не выдержал, резко поднялся из-за стола и направился к двери.
— Ты куда так рано? На работу? — удивился отец.
— В аэропорт, проводить Дашу, — не оборачиваясь, буркнул Петр. — Не делай этого, сын! Нехорошо по отношению к Юле! — крикнула ему вслед Светлана Ивановна.
Но Петр лишь махнул рукой. Конечно, он понимал, что Юля обиделась бы, узнав об этом прощальном свидании, но сердце неудержимо влекло его к ней, ничего он не мог с этим поделать. Оно бешено колотилось всю дорогу до аэропорта и чуть не разорвалось, когда он увидел Дашу — блестящую, элегантную — в очереди на регистрацию рейса. Она издали заметила его, с большим букетом свежих роз, и, махнув рукой, радостно выбежала навстречу. Они стояли друг перед другом взволнованно дыша, и им надо было так много сказать, что не хватало слов, чтобы выразить обуревающие их чувства.
— Вот, это тебе! — только и смог произнести Петр, протягивая цветы. — Пусть хоть Америка принесет тебе счастье!
— Спасибо, Петя! — Даша неотрывно глядела на него глазами полными слез.
Поддаваясь неудержимому порыву, не обращая внимания на окружающих, одновременно сделав шаг навстречу, они заключили друг друга в объятия.
— Петенька… милый! Как же… я буду жить… без тебя? — горячо шептала Даша. — Мне не нужен… никто другой!
— Любимая моя… Дашенька!.. Без тебя… нет мне счастья! — отвечал Петр, и слова эти шли из глубины сердца.
Губы их слились в страстном, последнем поцелуе, длившемся, пока не задохнулись… Голос диктора вернул их с небес на грешную землю:
— Заканчивается регистрация билетов на рейс Москва — Нью-Йорк!
Даша встрепенулась и сделала попытку освободиться из его объятий.
— Все кончено! Ничего уже не изменишь! — с глубокой печалью произнесла она, глядя на него так, словно хотела запомнить на всю жизнь.
— Видит Бог… как мне тошно… как больно… тебя терять… — прерывающимся голосом молвил Петр и невероятным усилием воли заставил себя сделать шаг назад.
Понурив голову Даша покатила свой большой чемодан на контроль, а Петр смотрел ей вслед, пока не скрылась. Он чувствовал себя совершенно опустошенным — ощущение, что утратил душу и она вместе с Дашей улетает в далекую Америку.
Глава 38. Невинная жертва
В теплый апрельский день, когда на улицах Москвы весело журчали весенние ручьи, Раису Васильевну выписали из клиники и перевезли на квартиру у Зубовской площади. Несмотря на интенсивное лечение, была она очень слаба, из дома не выходила. Желая, чтобы долгожданная свадьба дочери состоялась до ее отъезда в Германию, скрывала недомогание, бодрилась и даже старалась участвовать в приготовлениях.
Вопрос об операции решен, оплата произведена; отъезд Раисы Васильевны в Мюнстер намечен на начало второй декады апреля — с пятнадцатого числа ее положат в клинику. Все готово; задерживали Яневичей в столице только свадьба дочери и прибытие младшей сестры — та оформляла на работе отпуск без сохранения содержания.
— За меня не беспокойтесь, я выдержу! — уверяла Раиса Васильевна мужа и дочь за завтраком на просторной, комфортной кухне новой квартиры. — Нельзя откладывать до возвращения из Германии. Вы что же, хотите, чтобы невеста была на сносях? — полушутя привела она веский довод.
«Бог милостив, — может, и вернусь, — в то же время печально думала она — не слишком верила в благополучный исход операции. — Но легче на душе, если буду знать, что Юленька замужем и счастлива».
— И все же, Раечка, тебе слишком тяжело будет присутствовать и в церкви на венчании, и на свадьбе, — выразил опасение муж. Давай ограничимся твоим участием в свадьбе, а? Там нам с тобой надо быть вместе, а на церковном обряде — необязательно.
— Да что ты, Левчик! Как же я могу пропустить прекрасный обряд венчания? — с упреком взглянула на мужа Раиса Васильевна. — Не беспокойтесь, наберусь силенок и вас не подведу!
Чтобы покончить с этим, перевела разговор на другую тему — подготовки к свадьбе.
— Ты мне лучше скажи, — попросила она мужа, — перевел ты деньги моим родичам на проезд в Москву и где мы разместим такую ораву? У нас негде, если даже спать вповалку.
— Не бери это в голову, дорогая! — успокоил ее Лев Ефимович. — Я обо всем позаботился. И денег перевел Анфисе Васильевне достаточно. А она оповестит всех остальных, приедут вместе, одним поездом из Барнаула.
Сделал паузу и добавил:
— С размещением тоже нет проблем. Анфиса с мужем остановятся у нас, а племяши, вместе с остальными твоими родичами, — в небольшой гостинице «Золотой колос», — я уже забронировал для них места. Люди они скромные, и роскошные условия им ни к чему.
— Папочка, неужели на свадьбе не будет никого из твоих родственников? — удивилась Юля. — Я до сих пор ни одного из них не знаю.
Лицо у главы семьи омрачилось.
— Я же объяснял тебе, доченька, — их почти не осталось. Родителей моих репрессировали, сгинули на Колыме. Я вырос в детдоме на Алтае — определили туда, ведь единственная моя тетя тоже была арестована.
— Но ее потом реабилитировали, — напомнила ему Юля. — Где же она сейчас, не знаешь?
— Точно не знаю. Вышла замуж, сменила фамилию и эмигрировала в Германию. Разыскать я ее не смог… Вот буду в Мюнстере — снова попытаюсь.
Тряхнул головой, как бы отгоняя печальные мысли.
— Грустно об этом вспоминать… Зато у меня много хороших друзей и деловых партнеров. Их на свадьбе будет в избытке! Ты лучше скажи, доченька, — не выросла ли ты снова из свадебного платья? — пошутил он.
— А мне его сделали с запасом, — улыбнулась в ответ Юля. — Так что, надеюсь, оно там, — слегка коснулась живота, — меня не подведет. Хотя аппетит неимоверный — ем за двоих.
— Может быть, даже за троих? — весело взглянул на нее отец.
— Не дай бог! — испугалась Раиса Васильевна. — Рожать и так тяжело, особенно в первый раз!
— Нечего бояться! Мы в столице, и у Юленьки будут самые лучшие условия. Так что, доченька, не тушуйся и иди на рекорд! — ободряюще взглянул на нее Лев Ефимович.
Очередной день рождения Светланы Ивановны, по ее настоянию, отмечали скромно, в семейном кругу. Никого из коллег, друзей и знакомых она не приглашала.
— Скоро позову на свадьбу Пети, — объяснила она родным. — А то подряд неудобно, доставит всем слишком много беспокойства.
За большим столом в уютной квартире на Патриарших прудах собрались только свои, включая Льва Ефимовича и Юлю. Раиса Васильевна не отважилась выйти из дому, набираясь сил перед свадьбой дочери. К этой теме, которая больше всего интересовала всех, и перешли, после того как были произнесены заздравные тосты.
— Ну, расскажи-ка нам, племянничек, где решили отпраздновать свадьбу и сколько народу будет? — не выдержав одолевавшего ее любопытства, спросила Петра тетя его мамы — Варвара Петровна.
— В принципе я уже договорился с администрацией об аренде банкетного зала в ресторане «Президент-отеля». Одно из самых престижных мест в столице. — Петр не скрывал, что доволен этим. — Правда, аванса пока не вносил — еще не вполне определены программа и количество приглашенных.
— Программа? Это что-то новое… — удивилась непосредственная тетка. — Я, как жена светила детской хирургии, частенько бываю на банкетах, но о таком даже не слыхивала.
— Интересы бизнеса требуют пригласить на свадьбу моих деловых партнеров, в том числе зарубежных, — серьезно объяснил Петр. — Ты даже не представляешь, как много зависит от хороших личных отношений! А для солидных людей, особенно иностранцев, одного застолья недостаточно.
— Так ты им концерт устроишь, что ли? — изумленно округлила глаза Варвара Петровна.
— И не просто концерт, а с участием известных звезд, чтобы гости увидели их вблизи! Согласись — это здорово. — И посмотрел на нее с веселой улыбкой. — Запомнится надолго.
Все оживились, и, заметив общий интерес, Петр объяснил подробнее:
— Намеченная программа банкета состоит из трех частей. Сначала, как положено, свадебное застолье, — руководит тамада от ресторана. Потом, когда все гости выскажутся и хорошо закусят, вместо перерыва для отдыха — маленький концерт.
Перевел дыхание и продолжал:
— Вести его будет известный артист, мастер остроумного конферанса. Эстрадных номеров намечено немного, но все — лучшие в своем жанре. А после концерта — горячее: застолье продолжится; завершит все дискотека.
— Программа превосходная, но сколько же на нее уйдет денег? Наверно, баснословная сумма? — нахмурился профессор Розанов. — Не слишком ли большое расточительство?
— Потратить придется много, — спокойно признал Петр. — Но тебя, дед, это не должно беспокоить — на эти цели в бюджете нашей фирмы предусмотрены немалые средства.
— Что, и на твою свадьбу тоже? — скептически откликнулась непосредственная Варвара Петровна. — Ты это серьезно, Петенька?
— Вполне, — подтвердил он. — У нас много выделено на затраты, связанные с рекламой и представительством. В том числе на приемы, банкеты, юбилеи, поздравления сотрудников с семейными праздниками. А в моем случае, — добавил он с улыбкой, — имеет место и то и другое.
По воцарившемуся молчанию не похоже было, что родных это объяснение удовлетворило.
— Прости меня, Петя, но тебе не кажется, — вступил в разговор молчавший доселе профессор Никитин, — что огромные суммы, которые тратят на эти цели фирмы, подобные твоей, — нечто вроде пира во время чумы! Роскошные банкеты как-то не вяжутся с обстановкой в стране… ведь большинство населения, мягко скажем, нуждается.
— Разве я виноват в том, что происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46