– Пришлось хлебнуть достаточно, дочка. Но прельщает меня не только богатство, а и то, как сильно Кирилл по тебе страдает. С ним тебя ждет и достаток, и любовь!
– Ладно, не будем больше об этом! – Даша решила, что пора прекратить этот разговор, бесполезный и неприятный. – Ты забыла, что чувствовала, когда была молодой и не такой расчетливой!
Обе замолчали; Анна Федоровна упрямо поджала губы – осталась при своем мнении. А у Даши выражение лица было хмурое и задумчивое – мрачные мысли и сомнения ее терзали.
Старенькая машина мужа в ремонте – весь долгий путь от Марьина до Патриарших прудов Вере Петровне пришлось проделать на общественном транспорте. Когда добралась наконец до красивого дома напротив гостиницы «Марко Поло», в котором прожила много лет, то изрядно устала; опустила тяжелые сумки на землю, остановилась перевести дух.
Когда-то элитный дом, построенный по спецзаказу, сейчас переживал не лучшие времена. На светлом кирпиче фасада следы потеков, краска на оконных переплетах остекленного подъезда облупилась. В просторном холле у лифтов уже нет того порядка, как раньше, когда там дежурил вахтер.
Вздохнув, Вера Петровна привычно поднялась на шестой этаж и собственным ключом открыла запоры своей бывшей квартиры. Дочь ее ждала и, услышав, как хлопнула входная дверь, вышла встретить в прихожую.
– Наконец-то! А я уже начала беспокоиться. – Поцеловала она мать, приняла из ее рук сумки. – Какие тяжелые! Ты что это столько притащила?
– Как «что»? Будто не знаешь? – Вера Петровна укоризненно посмотрела на дочь ясными серыми глазами. – Варенья, соленья… Олечке и Наде на день рождения. Мы с папой собирали гораздо больше, да у него машина не вовремя сломалась.
– Ну и напрасно! Не стоило тебе так надрываться! рассердилась Светлана Ивановна. – Позвонила бы, и Миша за тобой бы заехал.
– Может, да, а может, и нет – он ведь очень занят, – добродушно возразила мать. – Что бы вы делали без моих соленых огурчиков – внучки их обожают.
– Да у нас еще много всего осталось с прошлого раза!
– И грибков тоже? Никогда не поверю! рассмеялась Вера Петровна. – Наши грибочки уничтожают немедленно, стоит подать!
– Ну что теперь говорить, когда уже притащила! – махнула рукой Светлана Ивановна. – Но больше этого не делай! Не молоденькая уже – тяжести носить.
Хватит мать воспитывать! – запротестовала Вера Петров-па. – Пойдем лучше обсудим, что собираешься подавать на стол! Надо наших малышек побаловать.
Принялись разбирать на кухне принесенные ею домашние заготовки: банки с вареньем, яблочным соком, солеными огурцами и помидорами, кабачковой икрой и, разумеется, отборными маринованными грибочками.
– Много народу в этот раз не собираем. Устроим большой праздник в будущем году, когда близнецам нашим исполнится шесть, – сообщила матери Светлана Ивановна. – Будут только свои.
– А детишек почему не приглашаете? – поинтересовалась Вера Петровна.
– Да вроде некого. Есть, конечно, в садике дети, с которыми они играют, но… малы еще дружить твои внучки. – Умолкла, с тревогой взглянула на мать. – Ну а что Петя? Придет, как обещал? – Голос ее дрогнул, выдавая волнение. – Очень я надеюсь, что мы наконец помиримся… По-моему, и Мишенька к этому уже готов.
– Конечно, придет, очень любит он сестренок, – заверила дочь Вера Петровна. – Открою секрет: дедушка дал Пете денег, ездил он в центр, заказать им какой-то особенный торт.
– Ох… вот окунется снова в теплую обстановку, семейную, – может, сговорчивее станет, захочет домой вернуться… Давно бы пора! Как подумаю, сколько сил и времени дорога у него отнимает, – сердце кровью обливается!
– Положим, парень он крепкий, не это главное, – с укором посмотрела на дочь Вера Петровна. – Важно, чтобы между вами согласие восстановилось, и Петенька вновь обрел душевное равновесие, уверенность в будущем…
Степан Алексеевич с раннего утра поехал в автосервис, надеясь получить машину из ремонта, – нет, еще не готова; подумав, позвонил из телефона-автомата зятю. Михаил Юрьевич только что пришел и просматривал деловые бумаги у себя в кабинете.
– Миша, у тебя найдется для меня полчасика? Я тут недалеко, в автосервисе, могу подойти минут через двадцать.
Михаил Юрьевич с большим уважением относился к тестю; правда, тесного контакта у них не было – и профессиональные интересы разные, и характеры, и встречались редко, главным образом по семейным делам.
– Рад буду видеть вас у себя! Я еще часок задержусь в офисе, а потом должен уехать но делам. Уж не помню, когда вы здесь у меня были. Дорогу найдете?
– Безусловно! Помню, где ты находишься.
И действительно, Михаил Юрьевич как раз закончил работу с документами, когда с вахты ему доложили о приходе Розанова. Хозяин встал из-за стола, усадил гостя в мягкое кресло у журнального столика, расположился напротив.
– Кофе, бутерброды? А может, что-нибудь покрепче?
– Спасибо, Миша! Не голоден и не поболтать к тебе заехал, – вежливо отказался профессор. – Нам нужно серьезно поговорить.
Догадываясь, о чем пойдет речь, зять замолчал, приготовившись слушать, а Степан Алексеевич начал без околичностей:
Долго я не вмешивался, надеялся, вы со Светочкой сами быстро уладите нелепый конфликт с сыном. – Укоризненно покачал головой. – Это же ни в какие ворота не лезет!
Михаил Юрьевич молча слушал.
– Нам с Верочкой не в тягость, а в радость, что Петенька с нами живет, но это же нонсенс! Неужели у моей дочери и у тебя не хватает ума и сердца поладить с единственным сыном?
– Допустим; хотя я так не считаю. – Зять нахмурился, но держал себя в руках. – А что вы с Верой Петровной предлагаете?
– Да вот потому я и здесь. – Профессор старался говорить как можно мягче, чтобы не обидеть. – Мне кажется, у вас есть хорошая основа для компромисса. – Выпрямился в кресле и изложил свои соображения: У Пети к Даше – настоящее, глубокое чувство. С этим придется считаться, иначе примирение невозможно. Но и твои убеждения, забота о благе сына и семьи не менее важны.
– И как это совместить? – вырвалось у Михаила Юрьевича.
– Очень просто, – если ты исправишь свою ошибку, недопустимую для юриста. Ты забыл о презумпции невиновности.
– А если конкретно? – обиженно перебил зять.
– Нельзя никого осуждать, пока не доказана виновность. А ты заранее настроился против Даши, из-за этого и весь сыр-бор!
– Но дело зашло слишком далеко и надо было включить тормоза! – попытался оправдаться Михаил Юрьевич. – Вот и пришлось действовать жестко.
– Как раз этого и не нужно делать! А больше доверять сыну – он ведь не давал повода в себе усомниться, – да и… уважать юридические законы, ты ведь профессионал, – добавил он то ли в шутку, то ли всерьез. – Тем более что Дашенька просто прелесть!
Михаил Юрьевич не нашел, что на это возразить, и тесть его так же уверенно заключил:
– Ты вовсе себе не изменишь, если внимательнее, теплее отнесешься и к сыну, и к его избраннице, получше познакомишься с ней и ее родными. А сам тем временем, – он сделал выразительную паузу, – очень деликатно, профессионально проверишь, коли находить нужным, все, что вызывает сомнения.
– А если они оправдаются, что тогда? – как утопающий за соломинку, ухватился зять за последний довод. – Ведь может быть поздно!
– Я же тебе говорю – больше доверяй сыну! – рассердился Степан Алексеевич и поднялся с кресла. – Ты же Петю знаешь: он нетерпим ко всякой лжи и обману. Сообщишь ему только железные факты. – Пригладил рукой свои густые, волнистые волосы. – Вот что: уйми свое самолюбие и сделай первый шаг – завтра же, на дне рождения Оленьки и Нади.
«Наверно, он прав – придется уступить сыну, – все еще испытывая душевную тревогу, подумал Михаил Юрьевич. – Что ж, не грех послушаться ученого педагоха». Проводил гостя до дверей и на прощание крепко пожал ему руку.
Детский сад, куда ходили юные княжны Юсуповы, в стандартном двухэтажном здании, имел отнюдь не престижный вид. Просторно, чисто, но обстановка скромная. Когда Михаил Юрьевич припарковал свой «сааб» у подъезда и вместе с женой вошел в холл, близнецы, как всегда, уже нетерпеливо ждали.
Оленька и Надя неплохо адаптировались здесь за прошедший год, но все же скучали по дому и бурно радовались, когда родители их забирали, тем более по случаю праздника. Дома почти все в сборе. Вера Петровна и ее младшая сестра Варвара уже накрыли праздничный стол и заканчивали сервировку: выглядело все, как всегда, великолепно; правда, чествовали детей – выпивки меньше обычного, зато каких только вкусностей здесь не было!
Старый профессор и Вячеслав Андреевич Никитин, с сыновьями-подростками, в ожидании, пока пригласят за стол, с интересом смотрели по телевизору «крутой» боевик. Не было только Петра, и Степан Алексеевич начинал уже беспокоиться: внук собирался сначала заехать к Даше Не случилось ли там чего? Совсем некстати, если это испортит Пете настроение перед разговором с отцом.
Петр не появился и после того, как приехали домой Михаил Юрьевич и Светлана Ивановна с виновницами торжества. Пока девочек умывали и наряжали – еще терпимо; но вот пришла пора садиться за стол, все проголодались и сердились на Петра, что опаздывает. Родственники знали, конечно, о его ссоре с родителями, и возможность нового конфликта и волновала, и портила настроение. К счастью, это длилось недолго, – хлопнула входная дверь, появился запыхавшийся Петр: с ходу бросился обнимать и поздравлять сестренок, вручил им огромную, таинственную красочную коробку – сказочный торт.
– Прошу у всех прощения, что задержался, – проговорил он. – Пришлось устранять одну аварию… У знакомых.
Битый час он чинил кран на кухне у Волошиных в обществе Анны Федоровны, – правда, занялся этим только потому, что хотел дождаться Дашу – а она, не ведая, что он заедет, домой не спешила. Не дождавшись, зато, к удовольствию хозяйки, починив кран, огорченный неудачей, Петр поехал поздравлять сестер.
Праздничный стол удался на славу: выпили за Оленьку и Надю, за родителей – в общем, все как полагается на днях рождения, обильно и вкусно закусили; настроение быстро поднялось – не прошло и получаса, как веселье уже разгорелось. Глядя на очаровательных малышек, все тепло улыбались; только у Михаила Юрьевича сохранялось озабоченное выражение лица.
С того момента, как приехал Петр, старший Юсупов думал лишь о предстоящем разговоре, подбирая нужные слова, наиболее доходчивые и убедительные доводы. Однако все это оказалось ни к чему. В этот день поговорить с сыном Михаилу Юрьевичу не удалось. Как только вышли из-за стола, Петр стал собираться, объявив, что у нею еще есть неотложное дело. Все уговоры матери и бабушки были бесполезны.
– Мне нужно обязательно повидать Дашу! – признался он по секрету Вере Петровне. – Вчера мы с ней по телефону плохо поговорили – за что-то на меня обижена. Нужно разобраться.
Побудь с нами еще немного! – уговаривала его бабушка. – Не обижай отца с матерью и сестренок!
Хуже обидятся, когда увидят, что я в плохом настроении, – резонно возразил Петр. – А изображать веселье не умею. Долг свой выполнил, сестренок поздравил. Что обещал – сделал!
Последнюю попытку его удержать сделал Степан Алексеевич. Нагнав внука уже в прихожей, он напрямую сказал:
– Зря уходишь, Петя! Отец хочет с тобой поговорить, и то, что он скажет, тебя обрадует, знаю точно.
– Здорово, дедушка, если бы папа примирился с Дашей, – сразу понял его Петр. – Спасибо! Чувствую, без тебя тут не обошлось. – И признательно улыбнулся. – Но мы поговорим с ним в другой раз. Сначала мне надо встретиться с Дашей!
Покинув родительский дом, Петр хотел позвонить Даше из метро, но передумал. Если еще не пришла, все равно будет ждать до победного конца – нужно узнать, что с ней происходит. Напрасно он беспокоился – Даша давно вернулась и очень ему обрадовалась.
– Мама сказала, ты меня дожидался, нервничал, – сказала она, когда Петр выпустил ее из объятий. – Ты что же. из-за меня ушел с дня рождения сестер? Нехорошо! Теперь уж точно все твои меня возненавидят!
– Ну как я мог веселиться, когда знал, что ты на меня за что-то обижаешься? Мне же ясно было по твоему тону. – Улыбнулся, добавил: – Теперь-то вижу – тревога ложная. Что с тобой случилось?
– Просто было очень плохое настроение! – вздохнула Даша. – Мне следовало сдержаться. Извини!
– Но при чем здесь я? – упрекнул ее Петр. – На мне-то зачем срывать?
Это рассердило Дашу.
– Ну, если уж начистоту: откуда взяться хорошему настроению, когда у нас с тобой нет перспективы? Все разговоры о нашей свадьбе – пустая болтовня!
– Но почему? Я дал слово: весной, как только тебе исполнится восемнадцать, сразу же распишемся и по нашей семейной традиции обязательно обвенчаемся в церкви!
– Вот именно! По вашей семейной традиции! – жалобно произнесла Даша, готовая заплакать. – А я знаю, что твой отец этого не допустит! Он так прямо и говорит.
– Мне он такого не говорил. Но мы же с тобой уже решили, – Петр с упреком посмотрел ей в глаза, – поженимся, невзирая ни на что и ни на кого!
– Нет, Петя, ты все же очень наивный! – всхлипнула Даша. – Разве мы с тобой самостоятельные? Мы во всем пока зависим от родителей! К чему эта бравада? Нам даже свадьбу не осилить. А жить на что?
Даша никогда еще так с ним не говорила, и Петр немного смешался; но это длилось недолго – он овладел собой.
– Напрасно ты вдруг запаниковала! Сама знаешь, что я об этом подумал. Мы не единственные, кто начинает с нуля, и не в таком уж мы безвыходном положении. – Перевел дыхание и спокойно продолжал: – Ты работаешь и учишься, и я найду что-нибудь подобное. Ни у кого на шее сидеть не будем!
Он остановился: стоит ли преждевременно ей говорить; но не удержался, сообщил:
– Уверен, напрасно ты заранее беспокоишься и переживаешь. – И многозначительно произнес: – Сегодня со мной хотел поговорить отец – о нас с тобой. Дедушка дал мне понять, что он готов сменить гнев на милость!
– Неужели, Петенька? Правда? – Словно боясь спугнуть удачу, почти прошептала Даша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57