Единственным, что могло вызвать ее недовольство, была скверно приготовленная пища, но, похоже, все собравшиеся слишком развеселились, чтобы замечать это.За ужином лэрд был внимателен, но не навязчив, он поддерживал легкую беседу и умело отвлекал Флору вопросами о том, как она воспринимает музыку или барда и горские танцы.Лахлан был умен и на удивление ловко вынуждал ее говорить о себе, избегая раскрывать свои карты.В разные моменты долгой трапезы к столу лэрда подходили по очереди почти все обитатели замка, чтобы обменяться парой слов. Кое-кто хотел получить его совет насчет спора по поводу владения клочком земли, насчет погоды или цен на скот. Все обращались к Лахлану почтительно и с уважением; он обладал полной властью, как и подобает вождю, но и власть, и уважение завоевал не насаждением страха, а вниманием к своим людям.Молодой воин, которого Флора не видела прежде, со слезами на глазах благодарил лэрда за известия о своем младенце: его жена, находясь в Брекакадхе, родила сына. Но если Флора удивлялась тому, что лэрд озабочен жизнью своих людей, то остальные принимали это как должное.Неожиданно она осознала, что ее влечет к этому горцу, неотрывно смотревшему на нее. Несомненно лэрд Колла был жестким человеком; он не часто улыбался, но, когда улыбка появлялась на его губах, это походило на луч солнца, пробившийся сквозь тучи.Однако Флора не позволила себе растаять от его взгляда.– Если вы полагаете, что я должна быть счастлива от того, что приказали мне отужинать с вами, то это ошибка. Просто ваши трубачи и волынщики играют замечательно, и танцы великолепны – вот почему я получаю удовольствие от вечера.И все же Флора понимала, что вождь клана хотел доставить ей радость. Но почему? Неужели он пытался за ней ухаживать?Эта мысль почему-то не оскорбила ее. Она подалась к нему и заговорщически понизила голос:– Знаете, вы можете проглотить с медом больше пчел, чем ожидаете!В его взгляде полыхнули искры, затем глаза опустились на низкий вырез ее корсажа. Хотя он имел возможность видеть ее грудь прежде, мысль о том, что они подумали об одном и том же, вызвала яркий румянец на щеках Флоры. Соски ее отвердели, и все тело напряглось.– О каком меде ты говоришь, красавица?Флора чуть усмехнулась.– Я имею в виду все, что не звучит как приказ.Лахлан откинулся на спинку стула.– Я буду об этом помнить. – Его губы раздвинулись в улыбке. – Правда, я привык, чтобы мне подчинялись…– Вам следует улыбаться почаще.– Почему?Флора пожала плечами, стараясь не выдать себя невольным румянцем. Едва ли она могла сказать ему, что улыбка красит его. Сначала она полагала, что вождю Маклейнов чуть больше тридцати, но теперь предположила, что он на несколько лет моложе.– С улыбкой на лице вы не выглядите таким важным.Лицо Лахлана мгновенно стало смущенным, даже озадаченным. Флора старалась не замечать, как напряглись мускулы на его руках. «Господи, как он силен!» Не было и дюйма его тела, который бы не казался изваянным из камня.– Я вождь клана и должен выглядеть внушительно.Осознав, что он поддразнивает ее, Флора усмехнулась и вдруг заметила, что на его лицо набежала тень.– В последнее время у меня не много причин для радости. – Лахлан суровым взглядом оглядел зал. Флоре не надо было объяснять, что он имеет в виду. Отсутствие украшений, протертая почти до дыр одежда его людей и прискорбное состояние замка действительно вызывали сочувствие. Но она могла видеть также счастливые лица и врожденную гордость окружавших их людей. – Наводнения и вражда с твоим братом сыграли свою роль, – неохотно пояснил Лахлан.– Гектор отобрал ваш замок?– Да.Неожиданно Флора почувствовала, что вражда с Гектором касалась не только земель и замка.Палец горца заскользил по инкрустированной серебром ножке кубка, и на мгновение Флору загипнотизировало это легкое движение. Руки Лахлана были такими же, как и все остальное в нем: большие, грубые и сильные – руки настоящего воина и мужчины.Флора сглотнула, вспомнив нежное прикосновение этих заскорузлых пальцев к своей груди. Она была потрясена, когда горец дотронулся до нее сквозь высыхающую ткань. По ее телу прошла жаркая волна, ноги стали ватными, а он все смотрел на нее, словно видел ее тело сквозь одежду.Он желал ее и не считал нужным это скрывать.Впрочем, и сама Флора не могла отрицать того, что ее тянет к нему, но она никогда бы не допустила, чтобы ее соблазнил похититель, пусть красивый и нежный, дарящий потрясающие поцелуи.– Как началась ваша распря с Гектором? – осторожно спросила Флора.– Ты так мало знаешь о своем брате?Флора попыталась побороть защитную реакцию, вызванную этим вопросом. Она никогда не хотела участвовать в нескончаемых дрязгах, в постоянно сменяющих друг друга альянсах горцев.– Мы никогда не были близки: брат на двадцать лет старше меня. К тому же мать не любила о нем говорить: думаю, она винила его в чем-то, хотя в конце концов они примирились. – Заметив, что горец пристально смотрит на нее, Флора опустила глаза. – Когда наши пути пересекались, Гектор был добр ко мне…Казалось, Лахлан хотел что-то сказать, но в итоге ограничился коротким вопросом:– Что ты хочешь знать?– Почему Гектор отобрал ваш замок? Почему вы так ненавидите друг друга?– Вражда длится между нашими кланами с сотворения мира. Мне не было и десяти, когда умер мой отец, и Гектор использовал его смерть, чтобы попытаться отобрать земли, на которые зарился давным-давно. Для нападения он выбрал день погребения отца, но не рассчитал силы, и мой дядя наголову разбил его, а потом люди сочли поражение твоего брата результатом действия старинного проклятия.– Но в этом нет никакого смысла: горцы сражались и на той, и на другой стороне. Как они смогли объяснить то, что победу одержал Маклейн?Лахлан покачал головой:– Смысл проклятия не вполне ясен, поэтому в любом случае на него удобно ссылаться. Так было и в те несчастные годы, когда Колл постигало наводнение.Флора пристально посмотрела на предводителя Маклейнов.– У вас были нелегкие времена. Наверняка после того, как Гектор потерпел поражение от рук вашего дяди, он жаждал мести.Лахлан кивнул:– Дядю убили семью годами позже.– Вы и в этом вините Гектора?– Виню, хотя не могу это доказать. Однако люди, ответственные за его смерть, наказаны.Флоре не надо было спрашивать, какая участь постигла этих несчастных: они были убиты.Казалось, Лахлан ждал от нее слов осуждения, но Флора молчала. Справедливость есть справедливость, а суд в горах вершится быстро и без раздумий.– И потом Гектор забрал у вас замок? Но не значит ли это, что он косвенно признал свою причастность к гибели вашего дяди?– Гектору не требуется обоснования для предательства, но возмездие за смерть дяди свершилось много лет назад. И сейчас Гектор не сможет принудить меня к повиновению.Флора почувствовала, что сомнения скоро окончательно растерзают ее. Она обязана быть верной брату, но не может не считаться с тем, что узнала о Лахлане Маклейне.– Что это значит? – спросила она.– Я не присоединился к его борьбе против Макдоналдов. Он ждал, что я это сделаю, но получил отказ.– Дуарты – основная ветвь клана Джиллиан, и ваш долг покориться ему. Таков закон горцев.Лахлан замер, на этот раз даже железное самооблада-пие не помогло ему скрыть ярость.– Много ли ты знаешь о законах горцев – девушка, избегающая родичей и дома? Я лэрд Колла, свободный барон, вождь по праву, и не обязан служить Гектору. Я ничем ему не обязан.– Значит, вы предпочитаете феодальное право Бретонским законам? Необычная позиция для горца.– Феодализм был частью закона для кланов в течение многих веков, но Маклейны из Колла не считают себя частью клана Джиллиан уже долгое время. У нас собственный клан: таков взгляд моего отца и мой.Гордость. Неужели в этом все дело? Флора невольно вспомнила предостережение матери: «Никогда не доверяй горцам – это жестокие люди с непомерной гордостью, решающие все вопросы с помощью мечей». Неужели мать права? Неужели все эти годы распрей и убийств были порождением гордости?– Вражда между вами и Гектором могла бы закончиться миром, если бы вы признали его вождем.– Неужели? – Лахлан язвительно усмехнулся. – Боюсь, на самом деле все гораздо сложнее.– Гектор – один из самых могущественных вождей среди горцев: у него не менее пятисот воинов, а у вас едва ли наберется треть от этого. Глупо воевать с ним. И как вы рассчитываете одолеть его?Мускул на щеке Лахлана задергался, и это был знак того, что она ступила на опасную тропу.– Подумай, кого ты называешь глупцом, девчонка. Ты просто не знаешь, о чем говоришь.Флора нахмурилась.– Возможно, не знаю, зато вижу, во что вашему клану обходится эта вражда. – Она, прищурившись, оглядела разогретых элем веселящихся людей, затем взгляд ее задержался на убогом убранстве зала. – Посмотрите вокруг: ваш клан терпит нужду и невзгоды. Если бы вы не враждовали с Гектором, возможно, ваши сестры были бы допущены ко двору.Судя по выражению лица Маклейна, слова Флоры глубоко ранили его. Она слишком поздно это поняла.Гордый Маклеин был вынужден с юности сражаться ради выживания, а она думала только о его сестрах и о бедности клана.Флора положила руку на его рукав и почувствовала твердые мускулы.– Прошу прощения, мне не следовало этого говорить.Синие глаза горца сузились.– Я только хотела помочь.– Понимаю. И ты поможешь.Его холодность уязвила ее.– Помогу получить обратно ваш замок? – спросила Флора с горечью.– Да.– Но почему я? Почему вы не обратились за помощью к королю?– Я обращался. Через его тайного советника. У меня давно выправлена грамота на владение моими угодьями, и символически я всем этим владею.– Значит, король принял какие-то меры?Глаза горца гневно сверкнули.– Принял.Флора испытала облегчение. Хвала Господу, король Яков восстановил справедливость.– Тогда, возможно, я вам больше не нужна?– А вот это пока большой вопрос. Глава 6 Утром следующего дня Маклейн шел через двор замка к небольшому саду на южной стороне. В соленом морском воздухе таилось обещание скорой весны, но он почти не замечал яркого солнца и безоблачного неба, и даже обещание необычно теплого дня не могло погасить огонь его недовольства. До начала тренировок ему предстояло найти Шинейд: то, что он собирался сделать, не терпело промедления.Лахлан провел беспокойную ночь, и не только по причине, которую предвидел. Как ни глупо это было, его тело томилось и болело, и виной всему стала строптивая пленница.Он отлично знал, сколь тяжкие последствия имела затяжная вражда для его клана, и ему не требовалось слышать эту истину из уст наивной девчонки, ни разу не испытавшей голода. Да, гордость и честь клана были поставлены на карту в его противостоянии Гектору, как, впрочем, и само существование клана. Если бы Лахлан принял Гектора в качестве вождя, тот оттеснил бы его на земли, где ему неизбежно грозили бы распри с Макдоналдами. Вот почему Лахлан защищал свой клан единственным доступным образом: он жаждал сражаться с Гектором больше, чем кто-либо другой.И вот теперь Флора осмелилась высказать свое мнение, что было редкостью для горской женщины, да и немногие мужчины могли открыто бросить ему вызов.Что ж, несколько месяцев назад раздосадованный враждой двух кланов король Яков пытался заставить Лахлана и Гектора явиться на суд Тайного совета в Эдинбург и дать обещание вести себя достойно. Не доверяя тому, что Гектор подчинится приказу короля, Лахлан послал вместо себя брата Джона, а сам остался защищать Брекакадх.Он ожидал предательства Гектора, но король оказался ничуть не лучше: вместо того чтобы прислушаться к спору между двумя сторонами, Яков бросил Джона в тюрьму, пытаясь тем самым заставить Лахлана подчиниться вердикту Тайного совета.Ну уж нет, только не это! Гектор – неумолимый вождь. Лахлан не стал терять время, но и не решился неожиданно напасть на Блекнесс, рискуя судьбой сестер и своего народа. Зато он нашел другой выход, и этим выходом стала Флора. Придуманный им план было чертовски трудно осуществить, но с Флорой Маклауд все непросто, как и с мятежными чувствами, которые она в нем вызывала.Флора никогда бы не согласилась выйти за него, если бы узнала правду о дьявольской сделке, заключенной им и ее кузеном Аргайлом с целью обеспечить свободу его брату. К несчастью, страсть вскружила ему голову и лишила возможности ясно мыслить. Он попытался привести мысли в порядок. Флора должна обеспечить освобождение Джона из тюрьмы, а Гектор – заплатить за все, что он сотворил.Шинейд была именно там, где он рассчитывал ее найти, – собирала травы в саду. Она умела обращаться с травами и в клане была кем-то вроде ценительницы. Услышав его приближающиеся шаги, Шинейд медленно выпрямилась.– Мой лэрд! Что за приятный сюрприз! – Она направилась к нему, волнующе покачивая бедрами. Женщина остановилась перед ним так близко, что ее мягкая пышная грудь уткнулась в него. – Тебе что-то нужно от меня, верно?Лахлан пожал плечами:– Боюсь, что нет.– О… – Она тихо отступила. – Понимаю.По ее сокрушенному виду было ясно, что она и впрямь поняла. Горец не хотел ее обидеть, но предпочитал быть честным с самого начала.– Я надеялся, что ты поймешь.– Это она, не так ли? Она велела тебе избавиться от меня!Лахлан нахмурился:– Это мое решение.Шинейд потянулась к нему, обвила его шею руками, прижалась всем своим покорным и умелым телом.– Она никогда не сможет тебя удовлетворить. Такая женщина, как она? Ни за что! Ты будешь ее пугать. – Шинейд провела ладонью по его животу и интимным жестом обвила пальцами мужской орган. – Я знаю, что тебе нравится. – Шинейд задышала ему в ухо: – Тебе нравится, когда я забираю твою плоть глубоко в рот.Достаточно было одного движения ее искусного рта, и Лахлан мог бы избавиться от избытка снедавшего его беспокойства. Но не рот Шинейд рисовал он в своем воображении. Все его тело напряглось, когда он представил Флору втягивающей в рот тяжелую головку его естества.Шинейд неправильно поняла его, и в глазах ее появился удовлетворенный блеск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31