Это нервы, успокаивал я себя. Только нервы. Расшалившееся
воображение. Свет погас в маленьком квартале - здесь нет ни больниц,
ни гаражей. По телевизору идут скучные передачи, которые никто не
смотрит. Через девять минут чертыхающийся электрик повернет рубильник,
и в домах снова вспыхнет свет. Люди вернутся к своим делам... а Галя,
с детства боящаяся темноты, слабо вскрикнет, натягивая на себя
покрывало. Но будет уже поздно. Кубик в основании башни сменится.
Девочка, которую Денис Рюмин будет считать своей дочерью, передаст
потомкам здоровые гены.
У меня просто шалят нервы.
Гитара наконец-то перешла в более умелые руки. Послышался
медленный, минорный перебор. И тонкий, совсем мальчишеский голос
запел:
В городке ненаписанных писем,
В королевстве несказанных слов
Я от прошлого - независим,
Я пришелец из мира снов.
Я могу здесь бродить часами,
Слушать шорохи листопада.
Только память осталась с нами,
Но возможно, что так и надо...
Нервы, нервы. Почему меня бьет дрожь от простеньких, плохо
рифмованных слов бардовской песенки? Потому что и я пришелец из мира
снов, который независим от прошлого?
И шепчу я тебе торопливо,
Словно силясь догнать день вчерашний:
"Я хочу, чтоб ты стала счастливой,
Я люблю тебя. Как это страшно..."
Гитара смолкла. Кто-то опять ругнулся - но потише, словно
сомневаясь, стоит ли. А на моем запястье запульсировал браслет.
В окнах снова вспыхнул свет. Компания подростков встретила это
недовольным гулом. Откинувшись на скамейке, я прикрыл глаза. До
появления Виктора оставалось восемь минут. Последняя часть моего
задания - испортить его впечатление от сегодняшнего вечера. Повторение
таких встреч нежелательно...
Он вышел из подъезда, что-то весело насвистывая. Быстрым и
уверенным шагом прошел мимо. Я знал, куда он спешит - к автобусной
остановке. И даже помнил номер автобуса, на котором Виктор поедет
домой. Но вначале нам предстоит короткая встреча.
Догоняя его, я вынул из ноздрей фильтры. Так, привычка быть во
всеоружии в ответственные моменты.. Виктор был старше меня на пять лет
- другой вопрос, что физически я развит куда лучше.
Сокращая дорогу, Виктор шел через парк. Там, на узкой темной
аллейке с шуршащей под ногами листвой, я его и догнал.
Когда нас разделяло несколько шагов, Виктор резко обернулся.
Окинул меня оценивающим взглядом и произнес:
- Что, есть вопросы?
Я кивнул.
- Есть. Доволен сегодняшним вечером? Он даже не успел удивиться.
Кивнул, молча принимая мою осведомленность за аксиому. И ударил,
целясь в лицо, сильно, но не так быстро, как требовалось.
Приседая, уходя от удара, я вдруг понял - он не врет. Он доволен.
Его вполне устраивает происшедшее. Он доказал самому себе свое
превосходство над кузеном и давним соперником. Его самолюбие спасено.
А все слова, произнесенные час назад, - сор, словесная шелуха,
стандартный прием.
На этот раз, правда, сработавший благодаря моей помощи.
Я осознал все это, подныривая под его руку, коротко и быстро
размахиваясь. И удар, замысленный как символический, вышел
полновесным. В челюсть, в плотно сжатые губы, в довольное, уверенное
лицо.
Стиснутая в моем кулаке пластиковая ампула лопнула, выпуская
облачко бесцветного газа. Виктор судорожно глотнул и повалился на
землю.
Я стоял над ним, потирая саднящие пальцы. Такого удара хватило бы
и самого по себе, без наркотика. Но газ давал гарантию, что Виктор
проваляется в дурманящем сне не меньше получаса. Впечатление от
сегодняшнего вечера надежно испорчено. А мне большего и не надо.
- Зато у тебя хорошие гены, - вполголоса сказал я. И нажал на
часах кнопку вызова.
За мгновение до того, как я коснулся кнопки, над деревьями парка
возникла полусфера темпорального зонда.
Башня из кубиков устояла. Мир не изменился. Во всяком случае, мой
мир и мир Эдгара. Мы снова сидели в его коттедже и пили горячий кофе.
- Если какие-то изменения и произошли, - философствовал Эдгар, -
то они и должны были произойти. Так что не вздумай себя винить.
- Я и не собираюсь.
- Помимо всего прочего, мы совершили великий эксперимент. Обидно,
что о нем никто и никогда не узнает.
Я кивнул. И вытащил из кармана генетическое заключение.
- Эдгар, штамп по-прежнему красный.
- Конечно. Бумага была с тобой, изолированная темпоральным полем
зонда. Это осколок прошлой реальности. Запроси повторное заключение.
Нагнувшись над видеофоном, я набрал номер генетического центра.
Сообщил свой шифр и попросил выдать на экран копию.
Как ни странно, я почти не волновался. Эдгар нервничал гораздо
сильнее. Несколько секунд в архивах шел поиск. Затем появилось
изображение.
- Штамп зеленый, - тихо сказал Эдгар. - Поздравляю, Миша. Я свое
обещание выполнил.
"Разрешено. Генетический контроль". Обезличенная, обтекаемая
формула. Право на счастье, право на полноценность. Признание нас с
Катей нормальными людьми.
Я даже не мог радоваться. Я смотрел на зеленый штамп как на что-то
само собой разумеющееся. Неужели, побывав во вчерашнем дне, перестаешь
радоваться дню завтрашнему?
- И я сдержу свое обещание, - сказал я. И продиктовал Эдгару имя и
адрес мальчишки, который был его сыном.
- Он похож на меня? - быстро спросил Эдгар.
Я пожал плечами. Допил кофе.
- Немного. Я тоже тебя поздравляю, Эдгар. Прощай.
Он не стал меня задерживать. Когда я выходил из коттеджа, Эдгар
уже сидел за компьютером. Готовил задание для темпорального зонда. Я
искренне пожелал, чтобы дряхлый автомат выдержал эту последнюю
нагрузку.
Заказанная Эдгаром машина ждала меня на дороге. Вначале я заехал в
генетический центр и там из рук улыбающейся девушки получил украшенное
зеленым штампом заключение. Затем машина отвезла меня в маленькое
прибрежное кафе, где мы всегда встречались с Катей.
Она ждала меня за нашим любимым столиком. С вазочкой неизменного
апельсинового мороженого, которое всегда предпочитала другим сортам. И
родинка по-прежнему была у нее на щеке. И улыбка вспыхнула, как
раньше. И волосы пахли только Катей, когда она уткнулась мне в плечо.
- Миша...
Я закрыл глаза, обнимая ее за плечи. Все хорошо. Штамп зеленый. Я
люблю тебя, как это страшно...
- Миша, никогда не бросай меня больше. Ладно? Я так скучала... А
почему ты не звонил вчера? Где ты был?
Где я был? В городке ненаписанных писем. В королевстве несказанных
слов. Бил по морде предка своей любимой.
- Почему ты молчишь, Миша? Миша! Я люблю тебя!
Катя осталась такой же, как раньше. Ну, может быть, что-то
чуть-чуть изменилось. Невидимое для глаза, неощутимое для моего
сверхобоняния. Что-то неуловимое, эфемерное... Один процент. Может
быть, мы и любим как раз-то этот неуловимый процент, эту сотую долю,
которую не в силах назвать? А может, никому не дано переделывать свою
любовь...
- Все хорошо, Катя, - прошептал я. - Хочу, чтоб ты стала
счастливой. Все хорошо.
Кто-то смущенно кашлянул за моей спиной. Я повернулся и увидел
вежливо улыбающегося официанта.
- Простите, ваше имя - Михаил Кобрин?
Я кивнул.
- Вас вызывают по видеофону. Очень просят подойти.
Я крепко сжал Катину ладошку. Ободряюще улыбнулся, прошел в
маленькую стеклянную кабинку.
С экрана смотрел куда-то мимо меня Эдгар.
- У Марии и Андрея Денисенко нет и никогда не было сына, - вялым,
бесцветным голосом произнес он.
- Я видел его. Говорил с ним, - тупо ответил я.
- И я видел. В записях темпорального зонда, который следил за
тобой. Мальчик существовал только в прошлой реальности. В нынешней его
нет. Искусственное оплодотворение материалом неизвестного донора
десять лет назад не увенчалось успехом. Так сказано в медицинской
карте, понимаешь?
- Наше вмешательство затронуло эту женщину?
Эдгар кивнул. Сказал, почти переходя на крик:
- Я и не подумал проверить приемных родителей. Я просчитал на
машине только наши с тобой жизненные линии. Понимаешь? У меня осталась
лишь пленка. Мальчишка с велосипедом... Он очень похож на моего
сына... который погиб. Если бы я увидел его раньше, то догадался бы и
сам.
- Башня из кубиков рассыпалась, Эдгар. - У меня даже не было сил
утешать его. - Она упала, а мы под обломками.
Я повернулся и пошел к девушке, которую мне придется любить.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13