— Ты говоришь совсем как Бриг-Ноз… Он всегда заступался за Низших. Уверял, будто мы сами превращаем их в скотов, заставляя жить по-скотски. Ради собственного блага и моего спокойствия не вздумай вести такие речи! Низшие ничтожны и бесполезны. Мы решим, как с ними поступить… в свое время.
Брезгливо поджатые губы и холодный блеск в глазах яснее всяких слов сказали страннику, что «в свое время» Низшие пожалеют о том, что на свет родились. Какие бы замыслы ни вынашивала Мир-Каза, она не станет хлопотать о всеобщем благоденствии; скорей уж спишет со счетов всех «ничтожных и бесполезных».
Похоже, королеву никогда не посещала мысль о том, что каждый человек заслуживает, самое меньшее, свободы. Она жаждет одного — власти, безраздельной власти над Башней Змеи, а потом и над всем Мелноном.
Дальнейший ход разговора утвердил Блейда в этом мнении.
— Скажи, — поинтересовался он, — почему тут, наверху, все подпрыгивают и вопят словно ошпаренные, едва речь заходит о снисхождении к Низшим?
— Как почему? В башнях Мелнона этого отродья впятеро больше, чем Высших, и только у Леопардов все иначе. Мы не имеем никакого оружия, кроме мечей и Жезлов Устрашения — так повелевает Мудрость Войны, притом на десяток воинов приходится лишь один жезл. Стоит Низшим вообразить, что мы почитаем их равными себе или боимся, и все пропало! Разве они согласятся жить по-старому? Конечно же, нет! Они попробуют захватить Верхние Уровни, и нам придется перебить этот сброд, пока не перебили нас.
— Понимаю.
— В самом деле? Иногда я в этом сомневаюсь. Впрочем, мне нет дела до твоих мыслей, пока ты послушен. Просто держи их при себе!
Это нехитрое правило Блейд повторял поминутно с самых первых шагов в Мелноне, но следовать ему становилось все труднее. Вот и сейчас вместо того, чтобы благоразумно поставить точку в разговоре, он решил зайти с другой стороны:
— А тебе не кажется, что от Низших одни убытки? Столько затрат, столько усилий! И все лишь для того, чтобы удерживать их в подчинении! Работа, которую они исполняют, могла бы обойтись гораздо дешевле.
Однако попытки воззвать к голому расчету закончились полным провалом. Мир-Каза презрительно фыркнула:
— Ну что за чепуху ты несешь?! Кем бы мы были без преклонения Низших? И что каждый из нас может обрести в жизни, кроме права подчинять себе все больше и больше подневольных скотов? — Она пожала плечами. — За это мы согласны платить любую цену. Благодаря Мудрости Войны сражения нас не разоряют, а Мудрость Мира ограничивает наши желания. Но что сталось бы с нами без этого права подчинять себе Низших? Мы бы погрязли в войнах или безумной роскоши, стали бы рядиться напоказ или же закатывать пиры на зависть соседям. Подобная невоздержанность — верный путь к гибели!
— Однако мы так и живем в Англии уже много веков, — не сдержался странник. — И неплохо живем.
— Ну да, живете. И у вас нет Низших. Пусть так… Вам они ни к чему. Но что будет без них с Мелноном? Башни обрушатся в пыль, и обломки их порастут сорной травой, так что не останется и памяти о Мелноне.
В душе Блейда крепла уверенность, что Мелнон не заслуживает иной судьбы.
Да найдется ли тут хоть что-нибудь достойное подражания? Вся жизнь Высших — это череда шутейных битв, мелких интриг и сплетен. Скудная, как их трапезы, пресная, словно вкус здешней синтетической пищи, и однообразная, будто цвета одеяний. Странно, что все эти люди еще не перемерли от скуки.
Наверное, только право измываться над слугами, запугивать, пытать и казнить уберегает Высших от безумия. Утолив таким образом жажду крови, бойцы охотней подчиняются Мудрости Войны. Не находишь себе места от гнева? Выплесни его на жалкую тварь! Пусть она корчится в агонии у тебя на глазах! И тогда на Равнине Войны ты не уронишь достоинства мелнонского ратника. Как ни омерзительно, но в этом есть какая-та дьявольская, извращенная логика.
* * *
Еще несколько недель Блейд оставался в неведении относительно планов королевы. Это было не самое лучшее время в его жизни. Мир-Каза только входила во вкус наслаждений, а страннику они уже порядком приелись.
По своей воле он никогда бы не увлек в постель женщину такой могучей стати, ненасытную и свирепую.
Любовная игра представлялась королеве чем-то вроде вольной борьбы, и к концу второй недели все тело Блейда расцветили синяки. К счастью, Мир-Каза никогда не возмущалась, если ей платили той же монетой, иначе странник уже давно лишился бы головы. Он теперь знал наверняка, что в этой женщине тлеет огонек безумия, что для нее боль неразделима с наслаждением, вот только затруднялся сказать, предпочитает она мучить или мучиться.
Кроме альковных забав Блейд больше ничем не утруждал себя. Домашняя прислуга королевы и без надзора нового сенешаля хорошо справлялась со своим делом. Странник даже сумел увильнуть от самой неприятной обязанности, перепоручив старшему над челядью наказывать провинившихся. Это было не так-то просто. Как признаешься, что не в силах терпеть стоны и корчи несчастных? И Блейд сочинил себе в оправдание целую историю. В Мелноне превыше всего ставят воинскую честь. Так почему бы не сыграть на этом?
— Я не стану мараться обо всякую мразь, — заявил он королеве высокомерно. — Вы чтите Мудрость Войны, а для меня священны законы чести, принятые в Англии. Они не дозволяют воину опускаться до такой грязной работы. У нас ее исполняют палачи. Прикажи мне сразиться с любым из твоих недругов, и я выйду против него с мечом. Но Жезл Устрашения — не оружие для воина. Им не поразишь врага в поединке. Он годится только для наказаний, — Блейд едва не сказал «пыток», — и казней.
— И это все, что тебя останавливает? — усмехнулась Мир-Каза. — Других возражений нет?
Странник кивнул, внутренне ежась под пристальным взглядом королевы. Поверила или нет?
— Быть может, со временем ты переменишь свое мнение.
— Сомневаюсь, — буркнул Блейд.
— Конечно же, переменишь… У тебя слишком ограниченные понятия о том, что хорошо, а что плохо. Слишком ограниченные! Но я уверена, что в один прекрасный день тебе станет тесно в этих границах и ты сам потребуешь Жезл Устрашения. — Ленивый изгиб кроваво-красного рта был загадочней улыбки сфинкса. Странник так и не понял, догадалась ли она обо всем.
Располагая немалым досугом, Блейд облазил все ярусы башни, куда допускали Высших. Больше всего он интересовался рабочими помещениями, где из одного и того же таинственного сырья, доставляемого бог знает откуда, производили пищу, одежду и все остальное. Страннику не верилось, что нынешние обитатели башен изобрели столь совершенную технологию; скорее всего, они умело пользовались наследием предков. Как бы то ни было, рабочие, парии среди Высших, казались наиболее разумными из них.
Блейд выкраивал время и для упражнений в воинском искусстве. Каждый день он сходился в поединке с лучшими бойцами из рати Мир-Казы и в ожидании нового Дня Войны осваивал подъемник. Теперь он так лихо носился вверх и вниз на сверкающей трапеции, что бывалые вояки, вроде Пен-Джерга, только качали головой, а молодые завистливо перешептывались.
Труднее всего было высидеть от начала и до конца заседание Совета Мудрейших. В этот почтенный синклит помимо троицы уже знакомых Блейду сановников входили Первый Рабочий и Первый Мастер, а также шесть матрон, избираемых ежегодно Высшими. Взглянув на женскую часть Совета, странник заподозрил, что в Башне Змеи о мудрости судят по числу подбородков. Однако после первой же речи он убедился, что есть еще один критерий — способность наговорить с три короба, ничего не сказав по сути дела.
Впрочем, не требовалось большого ума, чтобы заседать в Совете: все происходившее в башнях было расписано наперед двумя мелнонскими регламентами. Мудрейшим отводилась скромная роль толкователей; они лишь искали подходящий к случаю рецепт или пытались подогнать случившееся под мерки Мудрости Войны и Мира. Из десяти предложенных Совету решений девять не проходили как противоречащие канонам.
Блейд окончательно убедился в том, как легко в Мелноне прослыть преступником и как сурово здесь карают за малейшую провинность. Страннику довелось присутствовать при судилище. Перед Советом предстал воин,, обвиненный в попытке обойти противника, чтобы ударить его в спину. Несчастный пробовал защищаться, но эти слабые протесты утонули в потоке ругани, который обрушил на него Первый Воин. Он был приговорен к десяти минутам Устрашения Средней Степени и пожизненной ссылке на Низшие Уровни. Судя по обрывкам разговоров, которые долетели до ушей Блейда, это наказание не считалось чересчур суровым.
— Так ли это мудро — отсылать воинов к Низшим? — спросил он той же ночью у Мир-Казы. — Ведь они и без оружия способны на многое. Ты не боишься, что разжалованные объединятся, выберут предводителя и взбунтуют сброд внизу?
Королева только рассмеялась:
— Ты не понимаешь, как работают мозги у Высших, Блей-Энн. Ссылка на Низкие Уровни убивает дух, остается лишь пустая оболочка, тень человека. Разжалованные еще ничтожней, чем те, что родились и провели всю свою жизнь внизу.
Странника, однако, не слишком убедили эти рассуждения. Что-то фальшивое померещилось ему в интонациях Мир-Казы: она словно произносила речь перед Советом Мудрейших. Блейд насторожился и решил, что нужно быть готовым к сюрпризам.
Спустя неделю подозрения оправдались. Как-то ночью Мир-Каза прихватила странника с собой на один из Низших Уровней, и он наконец узнал, что замыслила королева.

Глава одиннадцатая

Ничто не предвещало волнении той ночью. В королевской спальне клубился душный сумрак; после долгого и бурного соития. Любовники в изнеможении распростерлись посреди белоснежного хаоса измятых простыней и раскиданных подушек. Мир-Каза лениво раскинулась на спине. Каждый изгиб смуглого тела источал соблазн; глаза таинственно мерцали, как два бездонных омута, волосы рассыпались по белому шелку, окружив сияющим черным нимбом запрокинутое лицо. Казалось, оно выражает полное умиротворение и довольство, даже пресыщенность.
Блейд, однако, знал, что нельзя доверяться обманчивой безмятежности этих черт, мечтательному, затуманенному взгляду. Дрожь вишневых уст и трепет длинных пальцев, комкающих шелк, выдавали тайное нетерпение.
Королева словно бы невзначай коснулась поникшей мужской плоти, и странник похолодел, молясь о новом приливе желания. Рано или поздно Мир-Казе захочется большего, чем он может дать, и тогда прощай свобода! Он покатится вниз, а может, заплатит головой за неуемное вожделение королевы.
И тут в дверь постучали. Блейд скатился с необъятного ложа, выхватил из-под груды подушек припрятанный меч.
— Кто там?
Этот хриплый отрывистый окрик пробудил Мир-Казу от чувственных грез. Она уселась на постели и повелительным взмахом остановила странника:
— Успокойся! Этого человека прислал Бриг-Ноз. Оденься поскорей! И принеси мне черное платье!
Блейд молча подчинился приказу, но мысли его пришли в полный разброд. Бриг-Ноз… Так звался старший брат Кир-Ноза, наивный правдоискатель, вот уже больше десяти лет как сосланный к Низшим. Это не может быть простым совпадением. Но разве лишенный всех чинов и регалий воин вправе присылать вестников к самой повелительнице Башни Змеи? Воистину, эта женщина скрывает множество тайн…
Когда с одеванием было покончено, Блейд по знаку королевы отворил дверь, и перед ними почтительно склонился щуплый невзрачный человечек.
— Благословенная ночь, Ваше Великолепие! — прошептал посланец. — Бриг-Ноз велел передать, что все готово.
— Хорошо, — отозвалась королева и, заглянув в свой кабинет, вынесла оттуда широкий зеленый пояс с парой ножен. — Надень это, Блей-Энн! Мы отправляемся на Нижние Уровни. Пришло время посвятить тебя в мои намерения. Этой ночью ты получишь ответ на все свои вопросы.
— Я готов следовать за тобой повсюду, — ответил странник, пряча волнение за вежливой невозмутимостью Наконец-то он разберется в этой дьявольской чехарде!
Оставив погруженные в сумрак и тишину покои, Мир-Каза и ее спутники пробрались потихоньку к королевскому лифту.
Отделанная в серебристо-серых тонах кабина была чуть поменьше, чем в воинском лифте, однако спускалась столь же стремительно. Через несколько минут она достигла уровня балкона. Заговорщики оказались в самом центре похожей на паутину сети проходов, которые вели от дверей лифтов к выходам на балкон.
Шагая следом за королевой, Блейд был уверен, что она спешит выбраться наружу. Однако Мир-Каза, не пройдя и нескольких ярдов по сумрачному коридору, вдруг свернула в боковое ответвление, затопленное кромешным мраком. И она, и посланник Бриг-Ноза двигались в темноте уверенно, так, словно частенько хаживали этим путем, и все-таки странник не мог отделаться от подозрений. Уж не хотят ли его завлечь в западню?
Впрочем, пораскинув мозгами, он прогнал тревогу. Пожелай Мир-Каза избавиться от наскучившего любовника, ей стоило только приказать. Совсем иная цель влечет королеву во мрак лабиринта. Она не солгала: этой ночью все тайное станет явным или, по крайней мере, завеса над тайной приподнимется. А если хватит ума, он сможет заглянуть и дальше.
Через пятьдесят футов посланец шагнул к стене и постучался. Пять осторожных ударов — и скрытая во тьме дверь бесшумно скользнула в сторону, из открывшегося проема хлынул тусклый зеленоватый свет. В этом слабом мерцании взгляду странника открылась винтовая лестница, истертые ступени которой сбегали вниз.
— Не бойся! — прошептала королева. — Задуманное мной должно свершиться втайне от всех.
Блейд кивнул и устремился за Мир-Казой и гонцом. Он ожидал, что лестница закончится на уровне Брошенных Земель, однако спираль словно не имела конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21