— Как ближайший родич, я претендую…
— Стой, где стоишь! — резко приказал бар Савалт. — На что ты претендуешь, мне ясно! Но твои права…
— Мои права подтверждаются этими грамотами! — Отстегнув с пояса кошель, Блейд начал выкладывать на стол щедрейшего свиток за свитком. — Вот наша родословная, составленная по всем правилам и заверенная имперским наместником Диграны… вот древние грамоты о возведении предка нашего, славного Арлита бар Ригона, в достоинство пэра и даровании ему земель под Джейдом, Кибротом и Диграной… вот еще…
Часть этих документов была подлинной, часть — поддельной. В Айдене, однако, не существовало средств, коими удалось бы отличить истину от лжи; подделки, изготовленные в Ратоне, были безупречны. Вдобавок Асринд бар Ригон и сын его Аррах вовсе не являлись совсем уж мифическими личностями; эта отдаленная и обнищавшая ветвь рода бар Ригонов и в самом деле прозябала во времена оны где-то к югу от Диграны. Пара увесистых сундучков с серебром, переданных чиновникам дигранского наместника, помогла воскресить ее из небытия.
Амрит бар Савалт окинул задумчивым взором груду пергаментов на своем столе, потом перевел глаза на кошель посетителя; судя по его размерам, там скрывалось еще немало любопытных документов.
— Вот что, молодой Ригон, — решительно заявил щедрейший, — давай-ка разберемся по существу. Разумеется, мои люди тщательно изучат все твои доказательства, — он кивнул на гору пергаментов, — ибо в том и заключается назначение моего судейского ведомства… Да, в том и заключается — выяснить истину и доложить Пресветлому…
При упоминании императора Блейд почтительно склонил голову. Правда, ходили слухи, что пресветлый Аларет Двенадцатый ни в чем не противоречит Амриту бар Савалту и еще двум-трем влиятельным членам Совета Пэров из родов Нурат и Стам; так что решение щедрейшего будет, скорее всего, окончательным и бесповоротным.
— Итак, ты — Аррах, сын Асринда, а не Аррах, сын Асруда? — вопросил Савалт.
Кивком головы Блейд согласился с этим утверждением. Сейчас он выступал в качестве своего собственного кузена и намеревался добиться признания его прав. Разумеется, тело его принадлежало некогда Арраху, сыну старого Асруда, ратонского разведчика, замученного в казематах бар Савалта, но сейчас странник нуждался в новом статусе. Не мог же он, оставаясь прежним Рахи, жениться на Лидор, собственной сестре! Подобный инцест был запрещен айденскими законами.
— Поразительное сходство, — бар Савалт окинул посетителя с ног до головы задумчивым взглядом, — Правда, глаза и волосы у тебя другие… да и черты лица… пожалуй, ты выглядишь постарше и не столь легкомысленно, как твой родич… Говоря начистоту, он был изрядным шалопаем, и я совсем не сожалею о его необъяснимом исчезновении.
Блейд снова кивнул. Когда он около двух лет назад переселился в тело молодого Арраха бар Ригона, завладев плотью, наиболее подходящей ему на всей планете Айден, волосы его были цвета спелого каштана, а глаза — темно-серыми. Но с тех пор прошло много месяцев, утекло много волы; процесс адаптации слегка изменил его облик, почти неотличимый теперь от внешности двадцатишестилетнего Ричарда Блейда. Сильнее всего это коснулось волос: они потемнели, и лишь кое-где просвечивала едва заметная рыжинка. Радужина зрачков тоже поменяла оттенок. Однако его глаза не приобрели прежний карий цвет, сейчас они были черными, как ночь или словно камень ях — уголь, говоря по-земному. Блейд, тем не менее, не терял надежды на то, что его зрачки станут такими же, как прежде. Вероятно, это был лишь вопрос времени.
— Хм-м… — бар Савалт глубокомысленно помассировал кончик носа. — Значит, ты претендуешь на поместья и титулы бар Ригона… А почему не твой отец?
— Он отказался в мою пользу, — заметил Блейд.
— Твой отец так стар? Совсем дряхлый?
— Нет, щедрейший. Мой почтенный родитель может перебить окту солдат в Дигране, за день добраться до Киброта и перерезать там глотки второй окте. Он — мужчина и воин в самом расцвете сил.
— Тогда почему же… — начал бар Савалт, но странник перебил его:
— На этот вопрос я отвечу в свое время.
Верховный судья кивнул. Сейчас он был похож на тощую крысу необычной рыжей масти, что принюхивается к ломтику сыра, размышляя, стоит ли ухватить лакомый кусок. С одной стороны, имения бар Ригонов, находившиеся под императорской рукой, ему лично никакого профита не приносили; отдав же их новоявленному наследнику, щедрейший мог приобрести верного союзника и подголоска в Совете Пэров. С другой — не исключалось, этот новый глава могущественной фамилии окажется человеком несговорчивым и излишне гордым, как многие представители обнищавшей провинциальной знати. К тому же имелись и другие неясные моменты.
— Предположим, — произнес бар Савалт, — всемилостивейший император удовлетворит твою просьбу. Ты, Аррах, сын Асринда, получишь наследие родича, а через год или два этот самый родич, Аррах, сын Асруда, вернется. И что мы будем тогда делать?
— Аррах, сын Асруда, не вернется, — коротко ответил Блейд.
Прошло больше года с той ночи, когда он покинул опочивальню Лидор и, направляемый смутными воспоминаниями, разыскал тайник с флаером. Потом были стремительный полет сквозь ночь, крушение и плен на проклятой скале Ай-Рит посреди Зеленого Потока, где он стал правой рукой Бура, вождя местных каннибалов, побег и долгое странствие к островной гряде Понитэка, необъятная ширь Западного океана и благословенный Ратон. Аррах, сын Асруда, исчез во время этого путешествия, сгорел в пламени погребального костра Найлы — там, на бесплодном берегу скалистого и жаркого Уйда; вернулся же в Тагру совсем другой человек, Аррах, сын Асринда. И приехал он не с запада империи, а с востока, из ксамитского порта Катампы, не менее далекого, чем Диграна.
Правду — вернее, часть правды — знали лишь трое. Лидор, сестра Рахи, Чос, верный слуга, да Арток бар Занкор, старый целитель, прижившийся в замке бар Ригонов. Лидор считала Блейда своим родичем из Хайры, не слишком близким и потому вполне подходящим в супруги; Чос вообще не раздумывал над проблемой, кто являлся отцом его хозяина — Асруд, Асринд или неведомый хайритский воин; целитель же Занкор, человек проницательный и умный, предпочитал держать свои соображения при себе. Вероятно, он давно догадался, что перед ним не Рахи, не тот молодой и беспутный Аррах Эльс бар Ригон, не тот мальчишка и юноша, которого он знал лет пятнадцать или двадцать еще при жизни старого Асруда; а догадавшись, сделал надлежащие выводы. И когда Блейду с Лидор пришлось обратиться к жрецам столичного храма светозарного Айдена, старый целитель не отказал им в протекции.
— Аррах, сын Асруда, не вернется, — повторил Блейд.
Бар Савалт подозрительно уставился на посетителя; в глазах его отчетливо читалось: а не пришил ли ты сам Арраха, сына Асруда, где-нибудь в дальних краях? Или, быть может, твой почтенный родитель, мужчина в самом расцвете сил, перерезал ему глотку?
Как бы то ни было, щедрейший оставил такие мысли при себе, а вслух сказал:
— Пусть так. Но, насколько мне помнится, род бар Ригонов многолюден, и у Асруда может оказаться еще два десятка двоюродных братьев и целая сотня племянников. Согласен, ты успел первым, проявив похвальную расторопность… Но завтра я могу получить великое множество таких писем, — он потряс в воздухе скатанным в трубку пергаментом, — и каждый из наследников принесет мне еще и кучу документов, заверенных наместником Диграны. Вот это-то и было мне непонятно! И остается непонятным по сю пору, молодой Ригон… На чем реально основаны твои претензии? Почему ты счел себя самым достойным из претендентов?
Усмехнувшись, Блейд снова полез в свой кошель и извлек из него новый свиток, украшенный печатями столичного храма Айдена. Выглядел этот документ чрезвычайно внушительно: пергамент цвета слоновой кости с алыми и золотыми письменами и с золотыми же дисками на витых шнурках, на каждом был оттиснут лик благого солнечного божества.
— Ты прав, щедрейший. Там, в наших краях на западе, у почтенного Асруда наберется немало родичей… Есть, однако, две причины, по которым лишь я достоин возглавить фамилию. И вот первая из них.
Он положил на стол перед бар Савалтом свиток и бережно расправил его, придавив по краям тяжелыми печатями.
— Что такое? — щедрейший ткнул в документ костлявым пальцем.
— Это, — Блейд поднял глаза к потолку, и лицо его приняло мечтательное выражение, — брачный контракт между неким Аррахом, сыном Асринда, и Лидор бар Ригон, дочерью и единственной прямой наследницей покойного Асруда. Составлен не далее, как двадцать дней назад.
Глаза верховного судьи и Стража Спокойствия выпучились; с минуту он сидел неподвижно, только зрачки бегали по золотым и алым строчкам, проверяли подписи и печати, впивались в затейливые вензеля и орнамент, окаймлявшие текст. Потом щедрейший откинулся на спинку кресла и захохотал.
— Ну, ты и хват! Не только расторопен, но и хитер! Всех родичей обскакал! — Он вытер выступившие на глазах слезы и заметил: — Ну, теперь я понимаю, почему на наследство претендуешь именно ты, а не твой почтенный родитель! Ваши права стоили бы не больше обглоданного крабьего панциря, молодой Ригон, но с таким документом, — щедрейший хлопнул ладонью по контракту, — ты и в самом деле можешь кое-что получить!
— Не кое-что, а все, — заметил Блейд.
— Ну, это мы посмотрим, — ответствовал судья. Вдруг он хитро прищурился и поглядел на Блейда. — Двадцать дней большой срок… Может, ты уже успел и ребенка ей сделать?
— Может, и успел, — странник скосил глаза на кожаное кресло, испытывая жгучее желание придушить хозяина кабинета. Он не сомневался, что рано или поздно доберется до его тощей шеи; долг перед Асрудом бар Ригоном повелевал разделаться с его убийцей. Но сейчас верховный судья был ему нужен, можно даже сказать, необходим; по должности именно он вводил в права наследства представителей знатных фамилий империи. Согласно айденским законам, Лидор, женщина, могла претендовать на значительную часть имущества, но никак не на титул пэра, который пресветлый император, с легкой руки бар Савалта, мог даровать любому из многочисленного клана Ригонов. Титул же был Блейду необходим; титул обеспечивал власть, стабильность положения и, в конечном счете, безопасность.
Ричард Блейд собирался обосноваться в Айдене всерьез и надолго.
— Как супруг благородной Лидор и родич Асруда по мужской линии ты имеешь реальный шанс возглавить фамилию, — произнес бар Савалт. — Но тебе придется доказать, что ты достоин этой чести! Да, доказать!
— За доказательствами дело не станет, щедрейший. Пока мы рассмотрели только одно, — Блейд кивнул на брачный контракт, — но есть еще и второе.
— Второе? — верховный судья поднялся, обошел стол и смерил посетителя суровым взглядом. — Ну, раньше, чем предъявлять его, послушай-ка меня, молодой Ригон.
Он начал кружить вокруг стола, то посматривая в потолок, то опуская взор на груду пергаментов, старинных и новых, от которых еще попахивало свежей кожей. Вероятно, бар Савалт вознамерился произнести речь, и Блейд примерно представлял, на какую тему.
— Сколько бы свитков ты не принес в мой кабинет, — начал щедрейший, — толку не будет. Посмотрим, о чем же говорится в этих документах? О том, что ты — кровный родич Арраха, сына Асруда… Готов поверить и так! Достаточно взглянуть на твое лицо… Далее, утверждается и доказывается, что ты — не он, не Аррах, сын Асруда, а Аррах, сын Асринда и супруг благородной Лидор. Предположим, и это верно… Однако! — бар Савалт поднял палец. — Однако! Что именно ты надеешься унаследовать? Поместья? Да, но лишь половину! Вторая половина не была возвращена твоему родичу. Титул пэра? Но и он не был возвращен! Если бы Аррах, сын Асруда, оказал империи услугу… ту, о которой некогда шла речь в моем кабинете…
— Какую именно? — спросил Блейд.
— А ты не догадываешься?
— Возможно, догадываюсь. Но хотел бы услышать из твоих уст, щедрейший.
Бар Савалт кивнул и, скрестив на груди руки, остановился прямо перед Блейдом.
— Знаешь ли ты, в чем подозревался твой старший родич, Асруд? — Вопрос был явно риторическим, и странник смолчал, глядя в серые пронзительные глазки верховного судьи. — В том, что ему известен путь на Юг! В царство светлого Айдена, где человек может обрести невиданную силу! Не всякий, разумеется, но лишь благородный, коему Айден пожелал бы даровать ее… наш пресветлый император, к примеру… И тогда, получив эту мощь, он смел бы фаланги Ксама и сокрушил стены его крепостей! Он утопил бы корабли ксамитов, сжег их посевы, испепелил фруктовые рощи, снял голову с каждого второго, а оставшихся послал в рудники! А потом… потом… — на лице бар Савалта заиграла плотоядная улыбка, — потом мы шатнули бы на восток, в Страны Перешейка и в Кинтан…
Его мечты не являлись оригинальными. Где бы Блейд не побывал, в любом из архаических миров, в которых правили жестокость и сила, находились владыки, жаждавшие еще большей власти, еще большего богатства и почестей. Так было в Альбе и Кате, Сарме и Зире, Иглстазе и Брегге, Киртане и Ханнаре. Титулы власть имущих были разными, одни прозывались императорами и королями, другие — вождями, жрецами или чародеями, но хотели они того же, чего жаждал бар Савалт: божественной мощи, позволившей бы сокрушить всех врагов.
Отличие Айдена заключалось в том, что здесь такая мощь присутствовала и в самом деле. На юге, за пустынными степями, непроходимым экваториальным болотом и стремительными горячими струями Зеленого Потока, лежал Ратон, земля мира и справедливости, истинное царство света и солнца! Туда-то и стремились добраться имперские полководцы и их соперники из эдората Ксам — как и кинтанские князья и короли, повелители Рукбата, Катрамы, Сайлора… Блейду, являвшемуся штатным сотрудником Хорады, ратонской службы разведки и наблюдения, полагалось гасить нежелательный интерес к югу среди варварских владык северных стран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27