Качество супер, цены сказка
Но давайте рассмотрим, Ричард, что такое этот ваш спидинг, — Хейдж удобно откинулся на спинку кресла и заложил ногу за ногу, приготовившись прочитать еще одну лекцию; сейчас он напоминал Блейду дьяволаискусителя. — Итак, с точки зрения физики, человеческий мозг представляет собой мириады нейронов, соединенных друг с другом наподобие ячеек памяти компьютера. По ним передаются слаботочные электрические сигналы — опять же, как в компьютере, — но в точках соприкосновения нервных клеток скорость передачи падает: межнейронное контактное сопротивление ограничивает ее, а это, в свою очередь, снижает способность мозга к стремительной перестройке. Однако мы знаем о существовании уникальных личностей, -полупоклон в сторону Блейда, — у которых этот резистивный эффект сравнительно невелик. Все они могут рассматриваться как потенциальные кандидаты, способные перемещаться в иные измерения.— Не вижу, чем это мне поможет, — произнес Блейд. — Мои уникальные способности, — он невесело усмехнулся, — сошли на нет.— Вы совершенно неправильно оцениваете ситуацию, мой дорогой! -воскликнул Хейдж, и в голосе его страннику вдруг почудились знакомые лейтоновские нотки. — Да, с возрастом межнейронное сопротивление растет, и ваш разум уже не успевает приспособиться к скорости компьютерной передачи… Ну, так что же! Понизим ее немного… процентов на тридцать, я полагаю. Это скомпенсирует ваш возраст, Дик, — Хейдж внезапно ухмыльнулся. — Вы постарели, но мы можем состарить и компьютер — как бы состарить, понимаете?— Да! — Блейд выкрикнул это «да!» с такой яростной надеждой, что гость вздрогнул. Затем, немного успокоившись, странник поднялся и подошел к окну, вглядываясь в панораму вечернего Лондона. Уже начали зажигаться огни, и неоновое пламя реклам озарило ближайшие улицы; автомобили ползли по ним, словно разноцветные жуки, протянувшие вперед золотистые усики света.Он повернулся и пристально посмотрел на Хейджа.— Я знаю, Джек, что ничего в мире не дается даром. Если вы снизите частоту сигналов и я смогу еще раз-другой попасть туда, — Блейд поднял глаза к быстро темневшему небу, — то чего это будет стоить?Хейдж не отвел взгляда, но поднял руку и торжественно произнес:— Я клянусь вам, Ричард, что вы окажетесь в ином измерении в здравом уме и твердой памяти! Так и только так! Но вы правы — за все надо платить… И поэтому… поэтому… — он замялся.— Да? — поторопил его странник.— Будет больно. Дик Дьявольски больно!Ричард Блейд улыбнулся и сказал.— На этот счет не нужно беспокоиться. Боль меня не страшит.
***
Через неделю он отбыл в свое двадцать шестое странствие.
Глава 2 Застонав, Ричард Блейд приоткрыл глаза.Он не увидел ничего. Перед ним плавали яркие радужные круги, пронизанные снопами молний, где-то грохотали громовые раскаты, ревел ураган, свистел ветер, стучали дождевые капли — словно дробь, брошенная на лист жести. Однако он не ощущал ни сокрушающего напора ветра, ни мокрых прикосновений дождя, ни холода, ни жары — ничего. Осязание было выключено, он стремительно кружился в наполненной светом грозовой бездне, вслушиваясь в чудовищный рев и грохот — пушинка, влекомая неведомо куда яростными порывами тайфуна.Но он осознавал себя! Он был Ричардом Блейдом, землянином, странником, заброшенным в очередной мир Измерения Икс! Ничего похожего на амнезию, поразившую его на Эрде, память была послушна, разум — ясен, мысли -логичны и последовательны. Он почти не чувствовал тела, не мог поднять руку или шевельнуть ногой, но главное было при нем, и это давало надежду, что переход завершился успешно. Хейдж не обманул!Постепенно блистающие молнии стали тускнеть, цветные кольца замедлили свое вращение, гром стих. Блейд зажмурил веки и постарался расслабиться, пережидая период адаптации к новому миру. Раньше он занимал пять-десять минут, сколько же потребуется на сей раз? Раньше… Тогда он был моложе, и встряска, которую учинял компьютер в его голове, не приводила к столь ужасным последствиям, как потеря памяти…Он шевельнулся, почувствовав под собой что-то твердое, впившееся в спину, и тут на него навалилась боль. Жуткая боль — ничем не слабее той, которую он обычно испытывал во время перехода! Ему почудилось, что он слышит собственные слабые стоны, подобные крикам нарождающегося на свет младенца, его конечности дергались в эпилептическом припадке смертной муки, невидящие глаза уставились вверх, пересохший раскрытый рот жадно ловил воздух. Напрасно! Он находился в вакууме, в ледяной пустоте, которую пронизывали мириады стальных игл, они впивались в тело, рвали плоть, дробили кости.Потом это кончилось.Блейд лежал неподвижно, удивляясь, что остался жив. И даже не сошел с ума, что было уж совсем невероятным! Но факт оставался фактом, стоило боли излиться, покинуть измученное тело, как разум возвестил о своей победе. Более того! Чувства вновь вернулись к страннику, он ощущал струившееся сверху солнечное тепло, твердую — вероятно, каменную — поверхность внизу, слабое дуновение ветра — и тишину. Беспредельную, бескрайнюю тишину!Она, тем не менее, казалась живой. Через минуту Блейд понял, что это впечатление создавали солнечные лучи и легкий бриз, доносивший запахи сухой травы; это делало окружавшее его молчание не враждебным, не угрожающим, а, скорее, преисполненным покоя.Он снова приоткрыл глаза, неуклюже поднялся и вздрогнул, пораженный.Перед ним застыло полупрозрачное бирюзовое марево, его ровная поверхность тянулась к горизонту, сливаясь с яркосиним небом. Он не видел ни волн, ни гребешков пены, ни игры света на бескрайней и гладкой, как стол, равнине, лучи светила, ничем не отличавшегося от земного солнца, беспрепятственно проходили в глубь этого странного образования. Море? Нет, вряд ли… Бирюзовая субстанция, простиравшаяся вниз на сотни ярдов, была проницаема для взгляда, и странник мог различить контуры лежавшей под ней земли. Кажется, там были холмы, покрытые деревьями — довольно непривычными, с желтоватыми широкими кронами, но все же напоминавшими земные; за холмами тянулась серая лента реки, а на дальнем ее берегу лежала ровная местность, похожая на степь.Блейд оторвал взгляд от загадочных далей и принялся обозревать ближайшие окрестности.Под ногами у него была каменистая почва, поросшая скудной травой; пологий склон шел к бирюзовой поверхности, потом резко обрывался вниз, в пропасть. Место сильно напоминало вершину горы или плато, вознесенное над этим непонятным туманом на сотню футов. Повернувшись, странник увидел невысокие скалы, изрезанные расщелинами; прямо над ними висел солнечный диск. Меж лугом, на котором он стоял, и бурыми зубцами скал темнели деревья, не менее удивительные, чем те, что росли внизу. Они напомнили Блейду пузатые винные бутылки: толстенные стволы диаметром в ярд на высоте человеческого роста резко сужались, выбрасывая пучки огромных листьев, чудом державшихся на тонких веточках-прутьях.Внезапно на фоне царившей вокруг тишины он различил отдаленный перезвон. Вода? Блейд почувствовал, что язык еле ворочается в распухшем рту, и осторожно сделал первый шаг. Он еще ощущал сильную слабость, но мог двигаться; во всяком случае, ноги его держали.Было тепло, но не жарко — едва заметный ветерок приятно холодил кожу. Беззвучно колыхались огромные листья на деревьях-бутылках, ущелья меж скал зияли темными провалами, на голых вершинах утесов искрились прожилки какой-то белесоватой породы — вероятно, кварца. Солнце стояло ни низко, ни высоко; будь дело на Земле, Блейд сказал бы, что сейчас часов пять-шесть пополудни. Совсем неплохо, подумал он; хватит времени и осмотреться, и подыскать место для ночлега.Ноги несли его вперед все уверенней и быстрей, а пересохшая гортань напоминала, что в первую очередь надо добраться до воды. Вскоре странник ее обнаружил — небольшой ключ бил прямо у подножия утеса, порождая прозрачный ручеек, струившийся к краю обрыва. Там, вероятно, находился крохотный водопад, и теперь уши Блейда отчетливо улавливали хрустальный перезвон.Ринувшись к ручью, он рухнул на колени в воду и начал черпать ее ладонями. Вода была чистой, свежей и вкусной; утолив жажду, странник повалился поперек ручейка, словно живая плотина. Поток омывал его разгоряченное тело, волосы намокли, прохладные струи ласкали шею, щеки и лоб. Блейд чувствовал, как силы прибывают с каждой минутой. Казалось, кровь побежала быстрей, к мышцам вернулась упругость, мокрая кожа жадно впитывала солнечный жар, прогревавший до самых костей. Полежав так минут десять, странник снова напился и встал. Он полностью пришел в себя, а значит, пора было приступать к делу.Быстрым шагом он направился к скалам, внимательно оглядывая по дороге луг, близлежащие валуны, бутылкообразные деревья, камни и небеса. Никаких признаков высокой технологии, с которой жаждал ознакомиться Хейдж… Нигде ничего угрожающего… вообще ничего! Ни живности, ни насекомых, если не считать каких-то крупных жуков, метавшихся в воздухе… Правда, высоко вверху, среди редких перистых тучек, Блейд разглядел темные точки. Летательные аппараты? Птицы? Скорее, птицы… Да, так и есть… Они парили в трех-четырех тысячах футов от поверхности плато, и никаких деталей странник различить не мог.Он полез на скалу. Подъем был сравнительно нетруден — каменную твердь рассекали многочисленные трещины, и всегда находился подходящий выступ, на который можно было поставить ногу. Взбираясь вверх, Блейд думал о том, что очутился в весьма пустынном местечке, что имело свои преимущества и недостатки. С одной стороны, никто его не беспокоил; он мог спокойно прийти в себя, оглядеться и провести первую рекогносцировку. С другой — как ему выбраться отсюда?Впрочем, он не очень беспокоился на сей счет, не сомневаясь, что сумеет спуститься с этой горы к желтым лесам и равнинам внизу. За его спиной лежал опыт двадцати пяти странствий — гигантская энциклопедия приемов выживания, методов сыска и способов, пригодных для вступления в первый контакт. В том, что сей контакт рано или поздно произойдет, он был уверен. Во всех мирах, посещенных им, были люди — или нечто человекоподобное, вроде ньютеров Тарна, катразских хадров или волосатых неандертальцев из Уркхи. Поиск разумных существ обычно не представлял трудностей; требовалось найти дорогу или реку — водный путь, который ничем не хуже сухопутного. Реку он уже разглядел, и довольно большую — там, внизу, за лесом. Стоит спуститься и пройти два-три десятка миль вниз по течению, как обнаружится какая-нибудь деревушка… Или лучше сесть в засаду на берегу, понаблюдать за движением по реке, раздобыть языка… одного из местных рыбаков, торговцев или бродяг… Возможно, девушку или молодую женщину…Блейд усмехнулся Фортуна обычно благоволила ему по части девушек; по крайней мере в половине случаев он ухитрялся разыскать что-то стоящее в первую же неделю.Выдохнув воздух, он подтянулся и перевалил через гребень утеса, распластавшись ничком на теплом, нагретом солнцем камне. Полежав с минуту и успокоив дыхание, странник встал на колени, потом вытянулся во весь рост и обвел взглядом горизонт. Место для наблюдения оказалось великолепным, выбранная им скала была повыше прочих, и ничто не закрывало обзора.Вокруг каменистой горной вершины во все стороны простиралось все то же бирюзовое марево. Горный пик казался островом, вознесенным над этой странной, почти прозрачной субстанцией, причем островом небольшим — мили полторы в поперечнике. На миг Блейду почудилось, что он вновь попал на крохотный тропический атолл в безбрежном океане Катраза; он услышал мерный шум прибоя, ощутил йодистый запах водорослей и аромат спелых плодов…Но нет, эта горная плешь, окруженная бирюзовой дымкой, совсем не походила на его маленький катразский рай! Ни теплого моря, ни ракушек и рыбы близ берега, ни фруктов и кроликов в лесу… Он видел лишь камни да скалы, жуков с блестящими надкрыльями, жидкую рощицу деревьев-бутылок, пучки сухой травы, заросли какого-то кустарника с гроздьями яркосиних крупных ягод, небольшие ущельица и темные трещины, рассекавшие утесы. Давешний ручей был, похоже, единственным источником воды. Почти всюду горные склоны почти отвесно обрывались вниз, и лишь с южной стороны крохотного плато они казались более пологими. Блейд запомнил это место, решив, что попробует там спуститься на равнину.Приглядевшись, он заметил на севере и на западе сероватые облачка, словно прижавшиеся к самой поверхности бирюзовой субстанции. Они были неподвижными — несмотря на слабый ветерок, гулявший над этой странной равниной, — и Блейд заключил, что видит такие же горные вершины, как и та, на которой он сейчас пребывал. Одно из темных облаков больше походило на тучку, вытянувшуюся градусов на пять и лежавшую в западном направлении; возможно, то было обширное плато, приподнятое над бирюзовой дымкой? Напрягая глаза, Блейд попытался рассмотреть какие-нибудь детали, но расстояние оказалось слишком велико. Он потер кулаками глаза и решил, что вряд ли эта возвышенность представляет интерес; вскоре он спустится на равнину, к лесу и реке, к местам более благодатным, чем скудное высокогорье.Однако начинать поход сей же час было нельзя. Пока он нежился в ручье и взбирался на скалу, солнце тоже не стояло на месте. Близился вечер; от утесов пролегли длинные тени, диск светила покраснел и краешек его коснулся бирюзовой поверхности.И тут же она словно взорвалась, засияла розовыми и голубыми искрами, замерцала, как поднесенный к яркому свету аметист. Влево и вправо от закатного солнца выхлестнули протуберанцы фиолетового огня; они распростерлись вдоль горизонта подобно гигантским крыльям невиданной сказочной птицы, изогнулись вниз, к земле, где фиолетовое переходило в чернильно-синее, в багровое, а потом — в полную тьму, непроницаемую, как чернота космоса. Западный небосклон стал алым, винно-красным, огненным — и, наконец, начал меркнуть. Но краски вечерней зари еще долго переливались и сверкали, напоминая страннику полярное сияние над ледяными просторами Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
***
Через неделю он отбыл в свое двадцать шестое странствие.
Глава 2 Застонав, Ричард Блейд приоткрыл глаза.Он не увидел ничего. Перед ним плавали яркие радужные круги, пронизанные снопами молний, где-то грохотали громовые раскаты, ревел ураган, свистел ветер, стучали дождевые капли — словно дробь, брошенная на лист жести. Однако он не ощущал ни сокрушающего напора ветра, ни мокрых прикосновений дождя, ни холода, ни жары — ничего. Осязание было выключено, он стремительно кружился в наполненной светом грозовой бездне, вслушиваясь в чудовищный рев и грохот — пушинка, влекомая неведомо куда яростными порывами тайфуна.Но он осознавал себя! Он был Ричардом Блейдом, землянином, странником, заброшенным в очередной мир Измерения Икс! Ничего похожего на амнезию, поразившую его на Эрде, память была послушна, разум — ясен, мысли -логичны и последовательны. Он почти не чувствовал тела, не мог поднять руку или шевельнуть ногой, но главное было при нем, и это давало надежду, что переход завершился успешно. Хейдж не обманул!Постепенно блистающие молнии стали тускнеть, цветные кольца замедлили свое вращение, гром стих. Блейд зажмурил веки и постарался расслабиться, пережидая период адаптации к новому миру. Раньше он занимал пять-десять минут, сколько же потребуется на сей раз? Раньше… Тогда он был моложе, и встряска, которую учинял компьютер в его голове, не приводила к столь ужасным последствиям, как потеря памяти…Он шевельнулся, почувствовав под собой что-то твердое, впившееся в спину, и тут на него навалилась боль. Жуткая боль — ничем не слабее той, которую он обычно испытывал во время перехода! Ему почудилось, что он слышит собственные слабые стоны, подобные крикам нарождающегося на свет младенца, его конечности дергались в эпилептическом припадке смертной муки, невидящие глаза уставились вверх, пересохший раскрытый рот жадно ловил воздух. Напрасно! Он находился в вакууме, в ледяной пустоте, которую пронизывали мириады стальных игл, они впивались в тело, рвали плоть, дробили кости.Потом это кончилось.Блейд лежал неподвижно, удивляясь, что остался жив. И даже не сошел с ума, что было уж совсем невероятным! Но факт оставался фактом, стоило боли излиться, покинуть измученное тело, как разум возвестил о своей победе. Более того! Чувства вновь вернулись к страннику, он ощущал струившееся сверху солнечное тепло, твердую — вероятно, каменную — поверхность внизу, слабое дуновение ветра — и тишину. Беспредельную, бескрайнюю тишину!Она, тем не менее, казалась живой. Через минуту Блейд понял, что это впечатление создавали солнечные лучи и легкий бриз, доносивший запахи сухой травы; это делало окружавшее его молчание не враждебным, не угрожающим, а, скорее, преисполненным покоя.Он снова приоткрыл глаза, неуклюже поднялся и вздрогнул, пораженный.Перед ним застыло полупрозрачное бирюзовое марево, его ровная поверхность тянулась к горизонту, сливаясь с яркосиним небом. Он не видел ни волн, ни гребешков пены, ни игры света на бескрайней и гладкой, как стол, равнине, лучи светила, ничем не отличавшегося от земного солнца, беспрепятственно проходили в глубь этого странного образования. Море? Нет, вряд ли… Бирюзовая субстанция, простиравшаяся вниз на сотни ярдов, была проницаема для взгляда, и странник мог различить контуры лежавшей под ней земли. Кажется, там были холмы, покрытые деревьями — довольно непривычными, с желтоватыми широкими кронами, но все же напоминавшими земные; за холмами тянулась серая лента реки, а на дальнем ее берегу лежала ровная местность, похожая на степь.Блейд оторвал взгляд от загадочных далей и принялся обозревать ближайшие окрестности.Под ногами у него была каменистая почва, поросшая скудной травой; пологий склон шел к бирюзовой поверхности, потом резко обрывался вниз, в пропасть. Место сильно напоминало вершину горы или плато, вознесенное над этим непонятным туманом на сотню футов. Повернувшись, странник увидел невысокие скалы, изрезанные расщелинами; прямо над ними висел солнечный диск. Меж лугом, на котором он стоял, и бурыми зубцами скал темнели деревья, не менее удивительные, чем те, что росли внизу. Они напомнили Блейду пузатые винные бутылки: толстенные стволы диаметром в ярд на высоте человеческого роста резко сужались, выбрасывая пучки огромных листьев, чудом державшихся на тонких веточках-прутьях.Внезапно на фоне царившей вокруг тишины он различил отдаленный перезвон. Вода? Блейд почувствовал, что язык еле ворочается в распухшем рту, и осторожно сделал первый шаг. Он еще ощущал сильную слабость, но мог двигаться; во всяком случае, ноги его держали.Было тепло, но не жарко — едва заметный ветерок приятно холодил кожу. Беззвучно колыхались огромные листья на деревьях-бутылках, ущелья меж скал зияли темными провалами, на голых вершинах утесов искрились прожилки какой-то белесоватой породы — вероятно, кварца. Солнце стояло ни низко, ни высоко; будь дело на Земле, Блейд сказал бы, что сейчас часов пять-шесть пополудни. Совсем неплохо, подумал он; хватит времени и осмотреться, и подыскать место для ночлега.Ноги несли его вперед все уверенней и быстрей, а пересохшая гортань напоминала, что в первую очередь надо добраться до воды. Вскоре странник ее обнаружил — небольшой ключ бил прямо у подножия утеса, порождая прозрачный ручеек, струившийся к краю обрыва. Там, вероятно, находился крохотный водопад, и теперь уши Блейда отчетливо улавливали хрустальный перезвон.Ринувшись к ручью, он рухнул на колени в воду и начал черпать ее ладонями. Вода была чистой, свежей и вкусной; утолив жажду, странник повалился поперек ручейка, словно живая плотина. Поток омывал его разгоряченное тело, волосы намокли, прохладные струи ласкали шею, щеки и лоб. Блейд чувствовал, как силы прибывают с каждой минутой. Казалось, кровь побежала быстрей, к мышцам вернулась упругость, мокрая кожа жадно впитывала солнечный жар, прогревавший до самых костей. Полежав так минут десять, странник снова напился и встал. Он полностью пришел в себя, а значит, пора было приступать к делу.Быстрым шагом он направился к скалам, внимательно оглядывая по дороге луг, близлежащие валуны, бутылкообразные деревья, камни и небеса. Никаких признаков высокой технологии, с которой жаждал ознакомиться Хейдж… Нигде ничего угрожающего… вообще ничего! Ни живности, ни насекомых, если не считать каких-то крупных жуков, метавшихся в воздухе… Правда, высоко вверху, среди редких перистых тучек, Блейд разглядел темные точки. Летательные аппараты? Птицы? Скорее, птицы… Да, так и есть… Они парили в трех-четырех тысячах футов от поверхности плато, и никаких деталей странник различить не мог.Он полез на скалу. Подъем был сравнительно нетруден — каменную твердь рассекали многочисленные трещины, и всегда находился подходящий выступ, на который можно было поставить ногу. Взбираясь вверх, Блейд думал о том, что очутился в весьма пустынном местечке, что имело свои преимущества и недостатки. С одной стороны, никто его не беспокоил; он мог спокойно прийти в себя, оглядеться и провести первую рекогносцировку. С другой — как ему выбраться отсюда?Впрочем, он не очень беспокоился на сей счет, не сомневаясь, что сумеет спуститься с этой горы к желтым лесам и равнинам внизу. За его спиной лежал опыт двадцати пяти странствий — гигантская энциклопедия приемов выживания, методов сыска и способов, пригодных для вступления в первый контакт. В том, что сей контакт рано или поздно произойдет, он был уверен. Во всех мирах, посещенных им, были люди — или нечто человекоподобное, вроде ньютеров Тарна, катразских хадров или волосатых неандертальцев из Уркхи. Поиск разумных существ обычно не представлял трудностей; требовалось найти дорогу или реку — водный путь, который ничем не хуже сухопутного. Реку он уже разглядел, и довольно большую — там, внизу, за лесом. Стоит спуститься и пройти два-три десятка миль вниз по течению, как обнаружится какая-нибудь деревушка… Или лучше сесть в засаду на берегу, понаблюдать за движением по реке, раздобыть языка… одного из местных рыбаков, торговцев или бродяг… Возможно, девушку или молодую женщину…Блейд усмехнулся Фортуна обычно благоволила ему по части девушек; по крайней мере в половине случаев он ухитрялся разыскать что-то стоящее в первую же неделю.Выдохнув воздух, он подтянулся и перевалил через гребень утеса, распластавшись ничком на теплом, нагретом солнцем камне. Полежав с минуту и успокоив дыхание, странник встал на колени, потом вытянулся во весь рост и обвел взглядом горизонт. Место для наблюдения оказалось великолепным, выбранная им скала была повыше прочих, и ничто не закрывало обзора.Вокруг каменистой горной вершины во все стороны простиралось все то же бирюзовое марево. Горный пик казался островом, вознесенным над этой странной, почти прозрачной субстанцией, причем островом небольшим — мили полторы в поперечнике. На миг Блейду почудилось, что он вновь попал на крохотный тропический атолл в безбрежном океане Катраза; он услышал мерный шум прибоя, ощутил йодистый запах водорослей и аромат спелых плодов…Но нет, эта горная плешь, окруженная бирюзовой дымкой, совсем не походила на его маленький катразский рай! Ни теплого моря, ни ракушек и рыбы близ берега, ни фруктов и кроликов в лесу… Он видел лишь камни да скалы, жуков с блестящими надкрыльями, жидкую рощицу деревьев-бутылок, пучки сухой травы, заросли какого-то кустарника с гроздьями яркосиних крупных ягод, небольшие ущельица и темные трещины, рассекавшие утесы. Давешний ручей был, похоже, единственным источником воды. Почти всюду горные склоны почти отвесно обрывались вниз, и лишь с южной стороны крохотного плато они казались более пологими. Блейд запомнил это место, решив, что попробует там спуститься на равнину.Приглядевшись, он заметил на севере и на западе сероватые облачка, словно прижавшиеся к самой поверхности бирюзовой субстанции. Они были неподвижными — несмотря на слабый ветерок, гулявший над этой странной равниной, — и Блейд заключил, что видит такие же горные вершины, как и та, на которой он сейчас пребывал. Одно из темных облаков больше походило на тучку, вытянувшуюся градусов на пять и лежавшую в западном направлении; возможно, то было обширное плато, приподнятое над бирюзовой дымкой? Напрягая глаза, Блейд попытался рассмотреть какие-нибудь детали, но расстояние оказалось слишком велико. Он потер кулаками глаза и решил, что вряд ли эта возвышенность представляет интерес; вскоре он спустится на равнину, к лесу и реке, к местам более благодатным, чем скудное высокогорье.Однако начинать поход сей же час было нельзя. Пока он нежился в ручье и взбирался на скалу, солнце тоже не стояло на месте. Близился вечер; от утесов пролегли длинные тени, диск светила покраснел и краешек его коснулся бирюзовой поверхности.И тут же она словно взорвалась, засияла розовыми и голубыми искрами, замерцала, как поднесенный к яркому свету аметист. Влево и вправо от закатного солнца выхлестнули протуберанцы фиолетового огня; они распростерлись вдоль горизонта подобно гигантским крыльям невиданной сказочной птицы, изогнулись вниз, к земле, где фиолетовое переходило в чернильно-синее, в багровое, а потом — в полную тьму, непроницаемую, как чернота космоса. Западный небосклон стал алым, винно-красным, огненным — и, наконец, начал меркнуть. Но краски вечерней зари еще долго переливались и сверкали, напоминая страннику полярное сияние над ледяными просторами Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26