— Калхар наки дзу, кла анем са. Йама тарад виа анем са.— Талса катор, Талса ас, Талса поранта дзу, нилат, — перечислял другой, более тонкий; потом интонация стала вопросительной: — Харад латран, харад дентра, кинтам?— Анем са, — неохотно отозвался баритон.Память Блейда словно зацепилась за три последних слова: кинтам -наставник, учитель, анем са — не знаю. Теперь звуки скользили мимо его сознания, зато он начал улавливать смысл. Он вдруг почувствовал, что накидка его пропиталась водой и влажным теплым компрессом облепила ноги и спину, ощутил твердость каменной стены за плечами и ватный звон в ушах. Затем откуда-то пришло понимание, что здесь звенит сам воздух, наполненный ревом и грохотом воды, которая заставляла резонировать своды пещеры; однако этот мерный рокот, оказывающий почти гипнотическое воздействие, странным образом не заглушал человеческой речи. Какое-то время Блейд механически прислушивался к негромкой беседе, отмечая знакомые слова и пытаясь вновь ускользнуть в дремотное забытье, но чужие голоса звучали все настойчивей, все яснее, и он окончательно проснулся.— Он не дентра, наставник.— Конечно. С такими-то темными волосами!— И он не наш, не латран, клянусь клыками Калхара!— Хм-м… Думаю, ты прав. Хотя в роду Тейд попадаются крупные мужчины… Однако пониже его.— Он не тейд. Он проговорился, что прибыл с той стороны Самнира. С севера…Тихий смех.— Панти, Панти! Это сказал ты, а не Талса. Он даже не кивнул в ответ.— Неужели?— Будь повнимательнее, иначе никогда не станешь хорошим искателем ставатов. В нашем деле важно замечать все… шорох листьев, цвет травы, вкус плодов.— Я стараюсь, учитель. Но Талса… Откуда же он? Может… — Блейд почувствовал колебания юноши, может, керендра?Снова тихий смех.— Никто не встречал живых керендра. Но, как говорится в сказках, они маленькие, щуплые и живут под землей. Талса же знает лес, и реку, и степь. Это видно по тому, как он ходит, как смотрит… У него взгляд воина, Панти, он — человек оружия. — Миот замолчал, потом снова рассмеялся. — Ха, керендра! Они же карлики! Хотел бы я поглядеть на керендру, способного разметать четырех обученных щитоносцев, словно стайку хатти! Ты помнишь, как Талса это сделал? Он был… он был как ураган!— Значит, Самнир?— Не уверен. Духи, что появляются из никер-унна, никогда не показывали других земель в океане, кроме Майры. Там, на севере, одна вода, одна бесконечная вода, Панти.— Но все откуда-то появляется и куда-то исчезает, книгам. Талса — не из родов Иглстаза, не дентра и не латран. Откуда же он взялся?— Анем са. Разве это так важно, Панти? Он помог нам, он стал нашим спутником вместо Онты. Он друг… Чего еще надо?Блейд осторожно приоткрыл глаза. Через узкий темный лаз, которым они проникли вчера в пещеру, просачивались первые отблески рассвета. Миот и его ученик, скрестив ноги, сидели у небольшого костра; пламя освещало разочарованное лицо юноши я сухие резкие черты пожилого фра. Панти выглядел таким обиженным, что странник едва не расхохотался. Миот, вероятно, тоже это заметил.— Ты любопытен, как маленький рыжий хатти, — со вздохом произнес он, — и думаешь, что твой старый учитель знает все. Так?Юноша молча кивнул.— Ты ошибаешься. Всего, — Миот голосом подчеркнул это слово, — не знает даже Фра Лилла. Иначе мы не скрывались бы в суровых горах, а жили на благословенной равнине Иллура.— Но ты же что-то думаешь, учитель! Ты размышляешь о нем! О Талсе, я хочу сказать! Я вижу, как ты на него смотришь!— Кам! Хорошо! Желаешь, чтоб я поделился своими домыслами? А если они — всего лишь сказка?— Пусть так, наставник!— Тише, — Миот посмотрел на странника, — не разбуди нашего гостя! -Он потер ладонью гладкий подбородок и задумчиво уставился в огонь. — Ты слышал о великанах, Панти?Юноша кивнул.— Когда-то в Иглстазе, кроме нас и карликов-керендра, жили великаны. Воины, сильные и жестокие, на голову выше и вдвое тяжелее тебя. Такие, как он, — искатель кивнул в сторону Блейда. — Они знали тайное искусство боя и в сражении были несокрушимы, как скалы…— Но это действительно сказки, учитель! Сказки, которыми пугают детей!— Ты так думаешь, Панти? — Миот усмехнулся. А если я скажу, что побывал в их ставате? Далеко, за землями тейдов, на Сухих Равнинах?— Учитель!— Тише! Да, я добрался до их ставата — еще в те времена, когда твой отец был мальчишкой и род Фра даже не помышлял о переселении в горы. Я видел их кости, Панти, — толстые, крепкие, окаменевшие… Мне стало страшно, -Миот со слабой улыбкой покачал головой. — Да, мой любопытный хатти, вот как обстоят дела… Ничего не могу сказать о карликах, но великаны когда-то жили рядом с нами.— И ты думаешь… — взгляд юноши метнулся в сторону Блейда, замершего у стены.— Нет. Я просто напомнил тебе сказку, обернувшуюся истиной. Те великаны, Панти, были белокожими и светловолосыми… не такими, как дентры, чьи волосы напоминают золото или чистую медь…— Как у моей матери…— Да, как у твоей матери… она же из рода Кингов, верно? — Панти молча кивнул. — Так вот, волосы великанов были белыми, как снег на вершинах гор. А Талса — смуглый, и волосы у него темнее твоих.— Мой отец — латран, а мать — из клана дентров, — задумчиво произнес Панти. — Разве не могло случиться так, что в давние времена великан взял женщину из рода латранов? И Талса — их потомок? Телом он как древний великан, а в остальном похож на нас…— Мудрую речь приятно слушать, юноша. Но подумай, из-за чего исчезли те великаны? Почему их нет ни в Иглстазе, ни в горах Майры, почему они не правят фра, и кастелами, и тейдами, и всеми остальными людьми?— Почему же, наставник?— Вспомни сказки о них! Великаны были бесплодны и, отжив свой срок, ушли в заоблачные чертоги Арисо… или в пасть Калхара, если такова их судьба. И я твердо знаю, что Талса — не их рода. И не нашего.— Твердо знаешь? Откуда?— Панти, Панти! Какой же искатель получится из тебя? Ты смотришь — и не видишь! На теле Талсы много волос, на груди и на ногах. А вчера я заметил, что у него стали пробиваться волосы и здесь, — рука Миота скользнула по щекам и гладкому подбородку. — У кого из дентров или латранов растут волосы на лице?— Ни у кого… — прошептал пораженный Панти, снова оглядываясь на Блейда. — Он сильный, как великан, черноволосый, как человек чистой латранской крови, у него растут волосы на лице… И он знает магию!— Да, он знает магию, — подтвердил Миот, в свою очередь оглядываясь на странника.— Откуда же такое существо могло прийти в Майру?— Анем са, Панти, анем са…Блейд пошевелился, и голоса смолкли.
***
Вчера, оставив поляну после странного погребального обряда, он двинулся вслед за воинами фра на запад, к обрыву, под которым ярилась белопенная Иллима, как называл реку Миот. По его словам, она текла с гор, с близлежащего хребта, вбирая воды подтаивающих в теплый сезон ледников и многочисленных ручьев. Переправа через этот поток, холодный, широкий и стремительный, надолго запомнилась Блейду.Конечно, если б уцелели клоты, все прошло гораздо проще. Эти огромные существа могли планировать с грузом на полмили, а с высокого края ущелья они, пожалуй, долетели бы и до противоположного берега реки. Мощные лапы с четырехдюймовыми загнутыми когтями, поразительная ловкость и врожденный инстинкт позволяли им преодолевать такие кручи, к которым не рискнул бы приблизиться опытный альпинист.Клоты обитали в горах и в лесах; эти создания, странный и прекрасный гибрид тигра и белки-летяги, были хищниками. Вероятно, у них имелись зачатки разума и какой-то племенной организации, ибо Миот и Панти говорили о них как о существах, почти равных человеку. Отношения клотов с местными гуманоидами складывались непросто. Как понял Блейд из объяснения пожилого искателя, некоторые их племена предпочитали жить рядом с поселениями двуногих, которые назывались гронами, другие же рассматривали людей только как источник пищи. Эти полуразумные звери являлись грозными противниками, и лишь духовые трубки да стрелы с быстродействующим ядом могли их остановить. Человеческие кланы тоже по-разному относились к клотам: фра издавна дружили с ними, кастелы их люто ненавидели, уничтожая при первой же возможности.Путники быстро шагали к обрыву, и Блейд продолжал свои расспросы, предчувствуя, что вскоре им будет не до разговоров. Странника не смущали испытующие взгляды, которые время от времени бросал на него Миот; что касается Панти, тот почти не спускал со смуглого великана изумленных глаз. Впрочем, иногда лицо молодого воина обращалось к старшему фра — с таким вопросительным выражением, что Блейд с трудом сдерживал улыбку. Но Миот, по-видимому, не хотел расспрашивать гостя.Заросший кустами и травой откос, обрывавшийся в трехсотфутовую пропасть, был безлюден и тих, легкий ветерок играл в зеленых стеблях и листве, насыщая воздух приятным ароматом. Миот уверенно направился к северу, вдоль скалистой гряды, что шла по краю провала; казалось, он что-то ищет. Вскоре в одной из трещин мех камней обнаружилась хитро запрятанная веревочная лестница, верхний конец которой крепился к вбитым в скалу бронзовым штырям. Пожилой искатель кивнул Панти, и юноша, закрепив меч на спине поверх сумки, начал спускаться. Блейд последовал за ним.Через четверть часа все трое стояли на речном берегу. Они очутились на довольно высоком каменистом мыске, в полумиле от цепочки черных утесов, торчавших выше по течению; отсюда эти каменные шипы выглядели угрюмыми, мощными, угрожающими. Потоки воды неслись через перекат, закручивались ленными гребнями, брызги летели вверх на десяток "футов, влажный воздух будто содрогался от рева и грохота. Ниже, у мыска, где находился сейчас Блейд со своими спутниками, Иллима была поспокойней, однако он не рискнул бы форсировать реку вплавь и здесь течение казалось стремительным и неодолимым.Пока странник разглядывал ревущий поток, Миот сполз вниз, к самой воде, и скрылся в какой-то расселине, еле заметной на фоне мокрых скал. Панти полез за ним, и вскоре они извлекли оттуда легкую лодочку, сделанную, как показалось Блейду, из гибких полосок древесной коры, искусно переплетенных и крепившихся на деревянном каркасе. Суденышко напоминало индейское каноэ, на днище его валялись весла и небольшой деревянный черпак.Фра, похоже, собирались переправляться через реку на этом утлом челне. Прикинув ширину потока, Блейд покачал головой, однако занял место посередине, полагая, что искатель не станет рисковать зря. Миот знаком предложил ему улечься на дно, где его тут же завалили переметными сумами, затем оба фра, устроившись на носу и корме, взялись за весла.Каноэ отчалило от мыска, едва не черпая воду сразу обоими бортами, река подхватила его, понесла, опасно раскачивая и обдавая ледяными брызгами и гребцов, и пассажира. Блейду, скорчившемуся на дне суденышка, был виден лишь вечерний небосвод, медленно тускнеющий, с бегущими по нему облаками и птицами, что парили в вышине, неподвижно раскинув крылья. Они напоминали чаек, и недовольные крики этих летунов, резкие, хриплые и гортанные, неотступно сопровождали лодку во время переправы. Иногда небо, чайки и облака начинали опасно вращаться и раскачиваться перед замутненным взором странника, словно напоминая, что в следующую секунду он может очутиться в холодной воде; Миот издавал предостерегающий вопль, и оба фра, старый и молодой, с силой наваливались на весла.Край солнечного диска уже коснулся вершин деревьев, когда путники достигли западного берега. Он был сравнительно пологим, заросшим травой и высокими коленчатыми стеблями, похожими на бамбук, однако в воде тут и там торчали большие округлые камни с поверхностью, сглаженной неутомимым течением. Миот невозмутимо направил каноэ к этой опасной преграде, словно намеревался вдребезги расшибить его о ближайшую скалу, затем резко шевельнул веслом, и суденышко, будто на крыльях проскочив теснину, очутилось в довольно тихой заводи, фра причалили к берегу, Панти вылез на травянистый склон и потянулся к сумкам.Блейд тоже встал, перебрался на твердую землю и, пошатываясь, сделал несколько шагов. Мышцы у него занемели, икру на левой ноге сводила судорога, а ребра хранили следы близкого знакомства с деревянным каркасом. Он принялся энергично растирать ноги и поясницу, довольный, что смог выбраться из лодки сам, не хотелось бы, чтоб фра извлекали его оттуда, словно набитый тряпьем мешок.Впрочем, кровообращение быстро восстановилось. Массируя голени, Блейд следил, как Миот и Панти прячут лодку в зарослях тростника с коленчатыми стволами, желтыми и блестящими, будто покрытыми лаком. Затем они взвалили на спины мешки, и старший фра вытянул руку к перекату. Сейчас черные зубцы утесов едва виднелись на фоне стальной воды, за время переправы лодку снесло миль на пять.— Нам надо вернуться туда, Талса.— Зачем? — Блейд поскреб подбородок, уже покрытый темной щетиной. -Не лучше ли переночевать в лесу?— Там есть скалы и удобная пещера с запасом топлива, — пояснил Миот. — Видишь ли, друг, это наша земля, хотя много лет минуло с той поры, как ее захватили кастелы. Но даже Брин, умелый и злобный дзу, не в силах лишить нас памяти… Я знаю все убежища по берегам Иллимы и все тайные тропы в лесу. Пойдем! Не стоит долго оставаться там, где тебя могут увидеть.— Кто этот Брин? — поинтересовался странник, поднимая две увесистые сумки.— Глава рода Кастелов, — Миот пожал плечами. Дзу. Колдун.— Колдун? Он тоже умеет вызывать бото?Пожилой искатель усмехнулся.— Он умеет намного больше, Талса. У него десятки могущественных талисманов, награбленных в древних ставатах на западе и востоке.— Хм-м… Что же это за талисманы?Они торопливо шли вдоль берега, и гул воды на перекате становился все громче. Над лесом торчала верхняя половина солнечного диска, простирая в обе стороны багровые крылья заката. Чайки спустились к самой воде и кружили над рекой с пронзительными криками.— Талисманы — дары наших предков и светлого Арисо, — Миот показал на солнце. — Лилла, наша бартайя, и мудрые женщины других рядов используют их, чтобы узнать будущее, чтобы лечить, чтобы защищаться от врагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23