Только сейчас он смог разглядеть неванцев -коренастых, крепких, иссиня-смуглых, с пышными ассирийскими бородами, падавшими крутыми кольцами на бронзовые нагрудники; обгорелые трупы, виденные на берегу, мало походили на людей.Впрочем, и этим воинам, вооруженным тяжелыми изогнутыми мечами, предстояло превратиться в трупы. Альбаги надвигались стеной, сверкали секиры, неванские клинки бессильно отскакивали от прочных щитов, хрустели кости, скрежетали доспехи. По мере того, как первые ряды обожженных и израненных падали на землю, под ноги атакующим, сопротивление крепло; однако у противника не оставалось времени сформировать оборонительный строй. То была не битва, а бойня; и вся многотысячная масса неванской пехоты, зажатая меж своими войсками и наступающим отрядом, казалась обреченной на уничтожение.Блейд, шагая в середине первой шеренги с топором на плече, поглядывал на фланги. Пока никаких признаков обхода он не замечал; трубачи первой и четвертой текад тоже не подавали тревожного сигнала. Вероятно, неванские полководцы были ошеломлены и еще не разобрались, что же возникло перед ними: сравнительно небольшой отряд или вся кантийская армия, чудом перебравшаяся на правый берег. Странник не сомневался, что вскоре шок пройдет, и тогда начнется сокрушительная контратака всеми силами и средствами; либо он удержит плацдарм, либо неванцы сбросят его солдат в реку, и тогда их накроют снаряды Огненосцев, которые попытаются защитить мост. Иных альтернатив не было.Он кивнул шагавшим рядом трубачам. Те одинаковым движением поднесли к губам бронзовые горны, и резкие протяжные ноты, похожие на вскрик чайки, перекрыли стоны, вопли и лязг металла. К большому облегчению Блейда, сзади откликнулись; это означало, что пять тысяч резерва спешат на помощь.Альбаги дорубили толпу смуглых чернобородых неванцев, очистив поле. Перед ними, в двух сотнях шагов, протянулись свежие шеренги копьеносцев и мечников, строй которых по фронту был раза в три длиннее альбагского; на правом и левом флангах гарцевали всадники, а в центре, сразу за пехотинцами, сверкали бронзовыми бортами колесницы. Блейд велел отступать.Его солдаты — даром что варвары — отличались превосходной дисциплиной, и приказ был выполнен без проволочек. Развернувшись и повесив щиты за спины, альбаги зашагали назад — но не слишком торопливо, чтобы не провоцировать скорую атаку. Перед ними стояли не городские стены, за которыми ждала добыча, а вражеские войска, в десять раз превосходившие их числом; проявлять рвение было ни к чему.Неванцы двинулись вперед, ускоряя шаг, потом побежали. Неплохие воины, решил Блейд, оглянувшись назад и прикидывая расстояние до нападавших, шеренги их оставались ровными, линия копий мерно колыхалась в такт бегу. Всадники и колесницы пока держались позади, а за ними можно было различить новые массы пехоты, застывшие широким полумесяцем на опушках окрестных рощ. Мощная армия! Вполне способная отразить набеги ситалла и воинственных бхиотских князей! Но перед имперским войском она значила не больше, чем пыль на дороге.Пора, пожалуй… Он рявкнул приказ, заунывно провыли трубы — раз, другой, третий — и альбаги остановились, перебрасывая щиты на плечо, поигрывая секирами. Затем строй их раздался, две текады повернули влево, две — вправо, прикрывая фланги, сзади же начал нарастать шум, топот и звон оружия. Резервные тысячи, сбившись плотным ромбом, шли в атаку, и острие клина пришлось в точности туда, где находился Блейд со своими телохранителями.Волна свежих бойцов подхватила его, понесла, обдавая запахами пота, кожи и металла; отбив направленное в грудь копье, странник врубился в первую шеренгу неванцев, прокладывая дорогу топором. Это была привычная работа: мелькали чернобородые лица, блестящие панцири окрашивались кровью, падали под ноги пышные султаны из конских хвостов, лязгали о щит кривые тяжелые мечи, наплывали и исчезали яростные глаза, рты, распяленные криком или стоном. Масса альбагских воинов мощно подпирала сзади, выдавливая Блейда, словно раскаленный камень, вздымаемый потоком лавы в жерле вулкана, и он рубил и колол, пуская в ход то лезвие секиры, залитое алым, то верхнее или нижнее острие. Он рубил и колол, колол и рубил, но тяжкий ратный труд на этот раз не бросался в голову пьянящим огненным напитком, не стучал в виски яростными ударами пульса. Он бил топором размеренно и спокойно, будто кузнец по наковальне, он работал — но и только.Альбагский клин разрезал и остановил наступающее воинство, отряды на флангах тоже успешно оборонялись, не подпуская неванцев к берегу реки, к мосту, по которому уже наверняка текли, струились на правый берег потоки закованных в железо воинов и лошадей в кольчужных сетках. Давление вражеской пехоты постепенно слабело, и в какой-то момент странник понял, что готовится конная атака, значит, пора отходить. Это решение вспыхнуло мгновенно, словно бы он воспарил над полем битвы, оглядывая и оценивая все: расстояния до траншей и вражеских колесниц, диспозицию трех своих оборонявшихся отрядов, редеющие шеренги пеших неванцев, освобождавших дорогу колесничим.Блейд повел секирой, и телохранители ринулись вперед, прикрывая командира от мечей и копий. Один трубач был еще жив, второй, вероятно, остался где-то позади, втоптанный в кровавую грязь. Блейд поймал его за плечо и проревел.— Отход! Труби отход! Живее!На этот раз сигналы были резкими, короткими, точно рык уползающего в тростники раненного тигра: четыре отрывистых ноты, потом — еще четыре. Трубачи сражавшихся на флангах текад повторили их, и альбаги подались к берегу. Противник их не преследовал. Неванцам нужно было время — пять минут или десять, — чтобы повторить недавний маневр Блейда: расступиться и выпустить на упорных пришельцев колесницы с вращающимися лезвиями.Альбаги бежали, отдавая завоеванное пространство. У них тоже было пять или десять минут — столько, сколько подарит им враг, затем сотни колесниц ринутся в погоню, тысячи сверкающих клинков врежутся в человеческие тела, ливень стрел и дротиков обрушится с небес подобно гневу Гирларла. Такую атаку не сдержать, секира хороша против пешего бойца, но с конным войском лучше сражаться копьем и мечом.Они успели. Траншеи, отрытые стрелками Мака, были как раз такими, как надо: два ярда ширины, глубиной в рост человека, с небольшим, но крутоватым валом за ними. Невеликое препятствие для человека, но почти непреодолимое для колесниц. Пока альбаги разбирали копья, выстраивались за валом вперемешку с лучниками, Блейд осмотрел берег. Мост был уже закончен, и по нему торопливо двигались первые сакры фалангитов, их длинные пики покачивались над глухими шлемами, словно стебли тростника, чуть колеблемого ветром. Крепкорукие тянули вторую нитку переправы, еще один наплавной мост рядом с первым. Теперь они работали и на западном берегу, и на восточном; оба отряда шли навстречу друг другу, и еще несколько сотен человек перегоняли через реку плоты, груженые бочками, досками для настила, кипами кож и цепями. Вся степь за Раддой была покрыта темными прямоугольниками воинских станов, простиравшихся на мили и мили вдоль побережья и в глубь суши. Везде курились дымки, стояли палатки, фургоны и боевые машины; имперская армия походила на великана, отдыхавшего за рекой, который протянул через водный поток одну неимоверно длинную руку, чтобы прихлопнуть мышь.— Мой господин?Блейд оглянулся. Как положено, Мак стоял перед ним навытяжку и ел глазами. Он оказался отличным офицером, и было совершенно непонятно, за что его разжаловали из сакоров и лишили чести и имени.— Лучники на флангах?— По тысяче слева и справа, как ты приказал.— Хорошо. Пошли туда же по текаде альбагов с копьями, пусть будут готовы к отражению конной атаки. Мне нужен еще один трубач и пара посыльных.— Будет исполнено.— Иди, Мак, и постарайся не угодить под стрелу. Нам недолго осталось.Грохот и звон надвигавшегося вала колесниц заставили его повернуться. Командиры стрелков уже выкрикивали приказы; альбаги, присев за бруствером и прикрываясь щитами, упирали в землю древки копий; те, у кого имелись только секиры, стояли за спинами товарищей, образуя второй рубеж обороны. Блейд смотрел на все это словно бы издалека. Ему не хотелось сражаться; едва ли не впервые он чувствовал радость от того, что ему уготована роль полководца, которому не надо размахивать мечом или топором. Как военачальник он сделал все, что мог: еще вчера предугадал возможность конной атаки, подготовил своих людей и даже ухитрился за час выстроить маленькое фортификационное сооружение. Без этого рва и жалкого бруствера все его воинство было бы сейчас растоптано!Внезапно воздух наполнился гуденьем стрел, и окружавшие его альбаги подняли щиты, прикрывая командира. Имперские лучники тоже дали залп. Они не были кантийцами; эти сухопарые светловолосые люди принадлежали к одному из десятков племен, покоренных Великим Кантом, совершенно неведомому Ричарду Блейду. Но стрелками они оказались отменными, и не их вина, что большинство стрел не смогло пробить защищавших коней и колесничих доспехов.Повозки с огромными колесами и вращающимися лезвиями стремительно приближались, на флангах разворачивалась конница. Высокие борта колесниц приходились воинам по грудь; каждую тащила четверка крупных скакунов в кожаных попонах, густо усеянных бронзовыми бляхами, остриями и крючками наподобие звериных когтей. В экипаже — три человека, возничий и двое с луками. Настоящая крепость на колесах, решил Блейд, оценив мощную стать лошадей и толщину обитых металлом бортов, по которым беспомощно чиркали стрелы.Завороженный видом этого сверкающего и грохочущего вала, он на миг забыл о том, что сейчас произойдет. Безусловно, эти повозки сумели бы преодолеть насыпь трехфутовой вышины, которая защищала его бойцов, но траншея и бруствер — это уже совсем другое дело! Он увидел, как кони, перед которыми внезапно разверзлась яма, рванули вперед, перемахнув через преграду, но рухнувшие вниз тяжелые колесницы тут же осадили их. В следующий миг заработали копья и секиры альбагов, воздух наполнился испуганным ржанием, диким визгом жеребцов, людскими криками и звоном оружия. Второй ряд атакующих колесниц ударил в первый, потом в них врезался третий, и перед его позициями образовалась баррикада из рухнувших на бок и перевернутых повозок, умирающих коней, судорожно молотивших копытами, и человеческих тел. Светловолосые лучники в упор расстреливали неванских колесничих, альбаги занимались лошадьми — их копья и секиры не позволяли дотянуться до вражеских воинов.Блейд повернулся к сигнальщикам.— Трубить атаку! Вы двое — на фланги! — он подтолкнул стоявших рядом посыльных. — Быстро, туда и обратно! Доложите мне, как там дела.Два молодых воина умчались. Протяжные звуки труб поплыли над берегом, им ответили хриплые крики текадов и младших офицеров, повторявших команду. Странник увидел, как рослый альбаг — кажется, это был Лэрд — вращает, над головой боевым топором; в следующее мгновение секироносцы хлынули через бруствер, добивая экипажи колесниц. За ними торопились стрелки; их луки и колчаны висели за плечами, а длинные кинжалы мерно вздымались и опускались.Все было кончено. Большая часть колесниц успела затормозить, но атака захлебнулась, драгоценные минуты были потеряны. Услышав звуки труб и рогов, Блейд взглянул на берег и мост. По переправе сплошным потоком двигались войска, а первые текады фалангитов уже обходили слева и справа его баррикаду. Они шли колонной, прикрывшись огромными щитами, выставив вперед длинные пики, и эти несокрушимые железные ежи напирали на неванцев, на их всадников и пехоту, с равнодушием асфальтных катков. Крепкоруким оставалось установить еще несколько секций второй переправы, и на левом берегу около нее уже стояли в ожидании тысячи катафрактов. Огненосцы снова начали палить, выжигая берег в полумиле вверх по течению, и к новому плацдарму уже потянулись баркасы и плоты с воинами в сверкающих кольчугах. Кажется, то были альбаги.
***
Ближе к вечеру Ричард Блейд и атар Хэмб стояли на краю своего нового лагеря, обозревая заваленную трупами людей и лошадей саванну. По полю закончившейся битвы бродили отряды гасильщиков, и то и дело протяжные стоны раненных неванцев обрывал глухой удар молотка. Трупы имперских воинов были уже вынесены; не меньше тысячи мертвых альбагов лежали ровными рядами у глубокого рва к югу от стана. Хэмб иногда косился в ту сторону, но в общем был доволен, ибо в текадах Блейда потери составили всего десять процентов. Вполне приемлемо для наступательного боя.— Отлично ты придумал с этими ямами, — вождь альбагов махнул в сторону моста. — Без них я потерял бы треть своего войска.— А если бы не придумал? — странник тоже повернулся туда, где высокие груды колесниц и мертвых тел указывали место утреннего побоища. — Если бы нас оттеснили к воде?Хэмб пожал широкими плечами, достал флягу и, сделав добрый глоток, протянул ее Блейду.— Тогда бы вас сожгли Огненосцы. Тебя, мои текады и этих бородатых свиней с их телегами. Для Гинны Пала жизнь десятка тысяч не стоит ничего -по сравнению с мостом.— Сегодня он командовал?— Да, он. И если бы ты погиб, на второй раз послали бы меня и еще одну рангару альбагов.— И тебя это не волнует?Блейд отхлебнул вина и протянул флягу атару.— А почему это должно меня волновать? Альбагов всегда посылают вперед… Жаль, конечно, погибших: больше воинов, больше добычи. Но в наших северных горах есть еще немало молодцов, не разучившихся держать секиру. -Хэмб глубоко вздохнул, обвел взглядом бескрайнюю саванну и заметил: — Какие места! Ни льдов, ни скал, ни холода… И впереди — десятки богатых городов!Ноздри его хищно раздувались, и Блейд, невольно дернув щекой, отвернулся.— Эй, погляди-ка! — он хлопнул агара по плечу, заметив, что по заваленному трупами полю пробирается десяток всадников. Похоже, они ехали к стану альбагов, и уже можно было различить черные перья, развевавшиеся над блестящими шлемами, и серебристые острия пик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28