Никогда не писала для спортивного отдела.
– Я же не предлагаю вам прокомментировать футбольный матч.
– Однажды у меня был роман с футболистом, – некстати промямлила я, – даже не роман, а так…
– Не сомневаюсь в широте ваших интересов, – сухо перебил главный редактор, – но речь идет не совсем о спорте. Я хочу, чтобы это было нечто. Вы сделаете материал об экстремальных парашютистах. Об их жизни, мотивах работы, страстях. Мне кажется, у вас должно получиться.
– Я бы предпочла неделю московской моды, – вякнула я.
– Молчать! – гаркнул Степашкин. – А то я вспомню, что вы сегодня появились в офисе на полтора часа позже времени, оговоренного в вашем контракте.
У него даже лицо от злости покраснело. Знаете, так бывает в голливудских фильмах о монстрах с мощной компьютерной графикой. Распространенный киноход: в положительного героя вселяется некая зловредная личинка, и на глазах ненатурально повизгивающей блондинки-героини он начинает превращаться в чудовище. Вот так и мой начальник – улыбка сползла с его лица, как косметика с физиономии разгуливающей под дождем кокетки.
– Ладно, напишу о парашютистах, – покладисто согласилась я.
– Вот и здорово, – он протянул мне исписанный неразборчивым мелким почерком листок, – здесь информация о бейс-джампинге, самой опасной разновидности парашютного спорта. Остальное найдете в Интернете. И телефон известного московского бейсера, Кирилла Калинина. Надеюсь, вы свяжетесь с ним в самое ближайшее время.
– Будет сделано, – вяло пообещала я.
– Да, и не вздумайте притвориться, что потеряли бумажку с телефоном, – спохватился Максим Леонидович. – Уволю!
* * *
Несколько месяцев назад в жизни моей произошло непоправимое. Страшная трагедия, навсегда нарушившая привычный ток событий. Моя лучшая подружка Лера, с которой я знакома со студенческой скамьи, которая была близка мне, как родная сестра, с которой когда-то у нас были одни брючки «Труссарди» на двоих (да что там брючки, пару лет назад мы по очереди переспали с одним мужчиной, который даже и не подозревал о том, что имеет дело с близкими подругами), – так вот эта самая Лерка вдруг скоропостижно… решила выйти замуж.
Это было так неожиданно!
Лерка – большая любительница мужчин и острых ощущений. Ее существование состояло сплошь из волшебных романтических свиданий и скоропалительных горячих страстей. Ее обычным состоянием было состояние влюбленности.
То у нее роман с известным политиком, то она собирается эмигрировать в Норвегию, потому что там, видите ли, живет некий голубоглазый Свен, с которым она познакомилась во время автобусного тура по Европе.
И так далее.
Поэтому, когда полгода назад в Леркиной жизни появился некий малозаметный тип по имени Виталик, я и глазом не моргнула. Откуда мне было знать, что этот русоволосый невысокий веб-дизайнер в итоге изменит всю мою жизнь, украв мою лучшую подружку? Ничто не предвещало беды: их роман начинался так, как начиналось и большинство Леркиных романов – с горячего секса в сортире модного вегетарианского кафе (Лерка ела низкокалорийный пареный тофу, Виталик лениво ковырялся вилкой в блюдце с какими-то похожими на дохлых червей ростками, потом их взгляды встретились, ну и так далее, сами знаете, как это бывает). По логике скоропалительный роман должен был иметь весьма предсказуемый конец – торжественное исчезновение секс-бога из жизни Леры, которая пару дней горько его оплакивала бы, ну а потом, само собой, нашла бы утешение в объятиях очередного мачо. Но нет – любитель здоровой пищи неожиданно влюбился в мою подругу и после затяжной конфетно-букетной стадии вдруг подарил ей золотое кольцо с крупным сапфиром. Когда Лерка восторженно трясла перед моим лицом этим колечком, я не верила своим глазам.
Признаться честно, в первый момент я немного неадекватно отреагировала на сообщение о надвигающейся перемене Леркиного социального статуса. Я расхохоталась ей в лицо, как какая-нибудь пошлая завистница.
– Не смеши меня, – сказала я, – неужели ты, ты и правда собираешься выйти за него замуж?
Я ожидала, что подруга посмеется над улыбкой судьбы вместе со мной. Но Леркино лицо оставалось серьезным. Более того – глядя на то, как я веселюсь, она укоризненно качала строго причесанной головой.
– Кашеварова, но я и правда собираюсь замуж, – наконец сказала она.
Моя улыбка потухла, как разбитый хулиганами уличный фонарь.
– Ты меня не разыгрываешь?
– И не думала.
– Что ж… Ты, наверное, права, – замялась я, – все-таки нам уже тридцать…
– Мне больше, – напомнила Лера, – а почему ты, собственно, так огорчилась?
– Сама не знаю, – честно призналась я, – наверное, все произошло слишком быстро. Я оказалась неподготовленной к этой новости. Как-то не по себе становится, когда твоя лучшая подруга неожиданно перебегает во вражеский стан.
– Не говори глупостей, Кашеварова! – горячо воскликнула Лерка. – От того, что я выйду замуж за Витасика, ничего не изменится!
– Уже изменилось. Ты называешь его Витасиком. А пару месяцев назад ты говорила про него: «Помнишь, тот, худенький, с залысинами?»
– У Витасика нет никаких залысин! – отчеканила эта ненормальная. – У него просто такое строение лба!
Ее голос звенел так опасно, что спорить с ней я не решилась.
– Кашеварова, я по-прежнему останусь твоей лучшей подругой, – смягчилась Лерка, – я просто буду жить в другой квартире, вот и все. Мы снова будем вместе ходить в кино и танцевать по субботам в «Шамбале».
– Что-то я в этом не уверена. А как же так называемый Витасик отнесется к тому, что ты пойдешь в кино со мной, а не с ним?
– Да он меня прекрасно понимает! – махнула рукой Лерка. – Я ему уже сказала, что нет ничего важнее, чем женская дружба.
– Ну-ну, – только и оставалось сказать мне. Этот душещипательный разговор состоялся между нами недели две назад. С тех пор я Леру ни разу не видела. Возможно, все дело в предсвадебном переполохе – Лерке столько всего надо сделать: и платье купить, и выбрать ресторан, и заказать лимузин, и решить что-то с романтическим путешествием. Но что-то подсказывало мне, что и после свадьбы вокруг нее не растает ореол недосягаемости.
Неужели вот так бездарно я потеряла единственную настоящую подругу?!
* * *
Бейс-джампинг по праву можно назвать самым опасным из экстремальных видов спорта.
B. A. S. E. – это американская аббревиатура, которая дословно расшифровывается так: здания, антенны, мосты, скалы. С данных объектов любители адреналиновых всплесков бросаются с парашютом за спиною. От классического парашютизма бейс-джампинг отличается тем, что высота вышеуказанных объектов крайне невысока. Бейс-прыжок иногда длится всего несколько секунд – от того момента, как спортсмен оторвет ноги от крыши, например, и до того мгновения, как эти самые ноги вновь коснутся твердыни земли. Естественно, в этом виде спорта используется только один парашют, потому что у бейсера просто не хватит времени воспользоваться запаской. Любителей этого спорта подстерегает несколько опасностей. Во-первых, от переизбытка эмоций бейсер может просто не успеть раскрыть купол на нужной высоте. Во-вторых, если поза падения будет неправильной, неустойчивой, то открывающийся парашют может запутаться в ногах спортсмена. В-третьих, даже если купол благополучно раскрылся, есть опасность, что он резко развернется на сто восемьдесят градусов и спортсмен со всей силы врежется в тот дом, с которого он, собственно, и спрыгнул. Ну и в-четвертых: мало ли что может случиться в момент приземления. Ведь возле каждой крыши или антенны (а тем более скалы) нет специально оборудованной площадки для приземления. Так что внизу любителя адреналина поджидают деревья, камни и прочие приятные сюрпризы.
Во многих странах бейс-джампинг считается незаконным видом спорта. Например, в Америке штраф за бейс-прыжок составляет пять тысяч долларов.
* * *
Я уныло взглянула сначала на бумажку с телефонным номером, полученную от начальника, потом на компьютерный монитор. Что ж, неплохо было бы набрать имя будущего героя моей статьи в поисковой системе. Хотя бы посмотрю, с кем мне придется иметь дело. Откровенно говоря, я предпочла бы пообщаться с каким-нибудь представителем мира моды, на худой конец, проинтервьюировать знаменитого актера (желательно обремененного несмываемым клеймом секс-символа). А не тратить время на какого-то ненормального, который в свободное время норовит сигануть с крыши собственного дома…
Но ничего не поделаешь – работа есть работа. Кому как не мне стоит всерьез задуматься о карьере? Неплохо бы наконец получить давно и безнадежно ожидаемое повышение, ведь мне скоро тридцать.
Итак, я зашла на «Яндекс» и набрала – Кирилл Калинин. И тут же мне было услужливо предложено зайти на десятки страничек. На первом же открытом мною сайте нашлась и фотография ненормального парашютиста. Я посмотрела на экран, и ленивый столбик моего настроения резко скакнул по внутреннему термометру вверх.

ГЛАВА 2

Кирилл Калинин был самым красивым и чувственным мужчиной из всех особей противоположного пола, встреченных мною за последнее десятилетие. Честное слово, я не вру! Он был довольно высоким, его растрепанные волосы имели трогательно пшеничный оттенок, на щеках цвел открыточный нежный румянец, на загорелом лице сияли синие-синие, как сапфир на Леркином обручальном кольце, глаза.
Вот это да! Пощелкав мышкой, я увеличила фотографию и приблизила лицо к компьютерному монитору. С ума сойти, неужели такие редкие экземпляры еще встречаются в природе? Или это просто удачная фотография? Причем дело тут было не в строении лица, не в том, как сочетались друг с другом отдельные его черты. Было в нем что-то особенное, черт побери, что не так просто передать словами. Открытый взгляд, немного иронический прищур, мягкая улыбка.
Я вдруг поймала себя на мысли, что тоже улыбаюсь. Хорошо еще, что у меня отдельный кабинет, в противном случае сотрудники газеты решили бы, что Александра Кашеварова, став жертвой психической атаки главного редактора, сама окончательно съехала с катушек.
Не отрывая взгляда от лица Калинина, я нащупала телефонную трубку и набрала Леркин номер.
– Алло! – ответила та так быстро, словно ждала моего звонка.
Я подумала, что мы с Леркой, как близнецы или попугаи-неразлучники, чувствуем друг друга. Знаете, как это бывает: если у одного близнеца насморк, у другого чешется нос.
– Алло, Витасик? – заворковала тем временем моя лучшая подружка.
Черт побери, так она ждала вовсе не моего звонка. Глупо, конечно, ревновать лучшую подругу к ее жениху, по законам жанра я должна желать ей счастья в семейной жизни и все такое…
– Это я, – мрачно отозвалась я.
– О, Сашка, – в ее голосе было неприкрытое разочарование. Подумать только! Она даже не удосужилась притвориться, что рада меня слышать!
– Если я не вовремя, могу перезвонить.
– Ну нет, почему же, – с нулевым энтузиазмом сказала она, – я просто составляю список гостей.
– Надеюсь, я включена?
– Ты на первом месте! – воскликнула Лерка. – Ну, после родителей Витасика и его сестрички, конечно.
Почему-то мне совершенно расхотелось разговаривать с Леркой. А тем более делиться с ней переживаниями по поводу будущего интервью. И рассказывать о сексапильном парашютисте Кирилле Калинине. И тем более просить у нее по этому поводу какого-нибудь совета.
– А ты что звонишь-то? – наконец «проснулась» Лерка.
– Да я вообще-то… просто так, – со вздохом соврала я, – хотела узнать, как твои дела.
– О, у меня все замечательно! – просияла она. – Вчера нашла такой прикольный магазинчик, «Волшебная невеста» называется. Так вот, чего там только нет. Даже танцевальные свадебные туфельки, представляешь?! Они похожи на пуанты. Это на тот случай, если у меня устанут ноги. Ну а как твои дела?
– Все по-старому.
– Вот и хорошо! Кашеварова, ты прости, но мне надо бежать! Мы как раз обсуждаем, стоит ли приглашать лучшую подругу двоюродной тетки Витасика.
– Может, встретимся сегодня вечером? – предложила я. – Кофейку попьем, поболтаем.
– Здорово! Хотя нет… Нет, сегодня никак не получится. У нас ужинают его родители.
– Ну… Тогда звони, когда будешь свободна, – уныло подытожила я.
– Договорились! – весело воскликнула в ответ моя подруга.
* * *
Помню, в юности я относилась к своей внешности с педантичностью маньяка, помешанного на деталях. Я лелеяла свою физиономию, словно это было драгоценное яйцо Фаберже. Косметолог два раза в месяц, регулярные посещения солярия, маски, крема, пилинги, травяные пилюли. Когда мне было тринадцать лет, я впервые выщипала в элегантную ниточку брови. Эта добровольная экзекуция имела весьма непредсказуемые последствия – на моем лице застыло непрошеное выражение легкого изумления, что очень подкупало школьных учителей, им казалось, что я вдруг стала относиться к учебному процессу с удивленной восторженностью первооткрывателя. В пятнадцать я каждый вечер держала лицо над кастрюлькой с травяным отваром, где-то я прочитала, что это полезно для очистки пор. В восемнадцать у меня появилась первая кислородная маска. Но годы шли, и постепенно мое рвение как-то само собой сошло на нет. И вот сейчас, когда мне почти тридцать и надо бы всерьез задуматься о сохранении молодости и красоты, – сейчас мне отчаянно лень заниматься собой. Иногда я, конечно, выбираюсь в солярий или на маникюр.
Но в тот день я расстаралась на славу. Кто знает, а может быть, Кирилл Калинин – это моя судьба? Глупо, наверное, верить в любовь с первого взгляда, когда тебе уже почти тридцать. Но чем черт не шутит?
Так что я накрутила волосы на крупные бигуди, в кои-то веки втиснула ноги в ботиночки на каблуках и густо накрасила ресницы.
Перед тем как выйти из дома, я взглянула на себя в зеркало и решила, что перед такой холеной красавицей ни один парашютист не устоит.
1 2 3 4