мебель для ванной 100 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Может быть, он поступил неправильно, но, как это часто бывало, слова Габриэль повергли его в полное смятение. Это было неожиданное признание, тем более что он услышал его в один из худших вечеров своей жизни. Если бы можно было вернуться назад, он повел бы себя иначе, хотя и не знал как, но сейчас это было не важно. Он не сомневался в том, что стал одним из самых неприятных для нее людей. В заднюю дверь вошла мать.
— Скоро будем есть торт, — сообщила она.
— Хорошо.
Он оперся на одну ногу и увидел в окно Энн, которая беседовала с его сестрами. Наверное, они рассказывают ей про то, как он сжег на костре их кукол Барби. Его племянники и племянницы бегали по просторному двору, поливая друг друга из водяных пистолетов, и орали во все горло. Как он и думал, Энн прекрасно вписывалась в эту семейную идиллию.
— А что случилось с той девушкой в парке? — спросила мать.
Джо сразу понял, о какой девушке идет речь.
— Мы с ней просто дружили.
— Хм-м. — Она достала коробочку со свечами и принялась вставлять их в шоколадный торт. — Она была не похожа на подругу. — Джо не ответил, и мать продолжила: — Ты смотрел на нее совсем не так, как теперь смотришь на Энн.
— И как же я на нее смотрел?
— Так, как будто мог бы любоваться ею всю оставшуюся жизнь.
Исправительное учреждение штата Айдахо немного напомнило Габриэль колледж. Может, из-за крапчатого линолеума и пластиковых стульев, а может, из-за запахов чистящего средства с сосновым экстрактом и потных тел. Но в отличие от колледжа большая комната, в которой она сидела, была наполнена женщинами и детьми, а гнетущая атмосфера давила и мешала дышать.
Габриэль сложила руки на коленях и стала ждать вместе с другими женщинами. Несколько раз за последнюю неделю она пыталась написать Кевину, но дело неизменно ограничивалось двумя-тремя строчками. Ей надо было встретиться с ним, увидеть его лицо и задать свои вопросы.
Дверь слева от нее распахнулась, и в комнату вошла шеренга мужчин в одинаковых тюремных костюмах — синих джинсах и синих рубашках. Кевин был третьим от конца. Увидев ее, он на мгновение остановился. Габриэль встала. Его знакомые голубые глаза смотрели настороженно, шея и щеки были красными.
— Я удивился, узнав, что ты захотела меня видеть, — сказал он. — Ко мне не часто приходят посетители.
Габриэль опустилась на свой стул, он сел за стол напротив нее.
— Твои родные тебя не навещают?
Он поднял глаза к потолку и пожал плечами:
— Иногда приезжают сестры, но эти свидания меня не слишком радуют.
Она вспомнила Чайну и ее лучшую подругу Нэнси.
— А твои девушки?
— Ты шутишь? — Он хмуро посмотрел ей в глаза. — Я не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии. Я и с тобой не хотел видеться, но потом подумал, что у тебя, наверное, есть ко мне вопросы, и решил прийти на свидание — ведь я перед тобой в долгу.
— Вообще-то у меня к тебе только один вопрос. — Она набрала в легкие побольше воздуха. — Скажи, ты нарочно выбрал меня в качестве делового партнера — что бы мной прикрываться?
Он откинулся на спинку стула.
— Что? Это тебе напел твой дружок Джо? — Его вопрос и злобный тон удивили ее.
— В день моего ареста этот наглец пришел ко мне и сказал, что я тебя использовал. А на другой день он заявился в мою тюремную камеру и опять начал меня обвинять. И это при том, что сам использовал тебя, чтобы до меня добраться! Ну не смешно ли это?
На мгновение у нее появилась мысль сказать правду про свои отношения с Джо и про то, как она помогла ему арестовать Кевина. Но потом передумала. У нее не было сил это обсуждать, да и какое это имело значение! К тому же она не чувствовала себя перед ним обязанной.
— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнила она ему. — Ты нарочно выбрал меня в качестве делового партнера, чтобы мной прикрываться?
Кевин внимательно посмотрел на нее.
— Да. Но ты оказалась умнее и наблюдательнее, чем я думал. И в конце концов я не получил от салона такого большого дохода, на который рассчитывал вначале.
Габриэль не могла понять, что было у нее на душе — гнев, обида, разочарование или всего понемногу? Но главное чувство, которое она сейчас испытывала, — это облегчение. Теперь можно жить дальше. Она стала чуть старше, чуть мудрее. И утратила доверие к людям благодаря человеку, который сидел за столом напротив нее.
— Вообще говоря, я подумывал о том, чтобы перейти только на законный бизнес, пока мной не заинтересовались копы.
— После того, как получишь деньги за Моне Хилларда?
Он подался вперед и покачал головой:
— Не жалей этих людей. Они богаты, и у них есть страховка.
— И значит, их можно грабить?
Он пожал плечами, ничуть не раскаиваясь.
— Не надо было держать такую дорогую картину в доме с такой плохой сигнализацией.
С губ ее слетел возглас удивления. Он не чувствовал за собой никакой вины! Даже для общества, которое привыкло списывать ответственность за рак легких на табачные компании, а за смерть от огнестрельных ранений — на производителей оружия, обвинить Хиллардов в краже их же картины — это было уже чересчур. Это смахивало на безумие. Но больше всего ее пугало то, что она никогда раньше не замечала этого в Кевине.
— Тебе нужен психиатр, — сказала она вставая.
— Потому что меня не волнует, что у горстки богачей воруют произведения искусства и антиквариат?
Она могла бы попытаться ему объяснить, но подозревала, что это будет пустой тратой времени. И ей совсем не хотелось его перевоспитывать.
— А твои дела не так уж и плохи. Государство забрало у меня все мое имущество, но у тебя остался салон, и ты можешь делать с ним все, что захочешь. Как я сказал, не так уж и плохо.
Габриэль достала из кармана юбки ключи от машины.
— Пожалуйста, не пиши мне и вообще не пытайся со мной связаться.
Когда она выходила через тюремные ворота, ее охватило чувство свободы. И дело было не в том, что за спиной остались цепи и колючая проволока. Просто она закрыла главу своего прошлого и готовилась вступить в будущее, взяв новое направление.
Габриэль всегда будет жалеть о потере «Аномалии». Она любила свой салон и много работала, чтобы сделать его процветающим, но в голове ее уже зародилась новая идея, которая будила ее по ночам и заставляла тянуться к блокноту. Впервые за долгое время она была взволнованна и заряжена положительной энергией. Ее карма повернула к лучшему, и слава Богу! Ей надоело корить себя за ошибки прошлого.
Думая о новой жизни, Габриэль невольно свернула мыслями к Джо Шанахану. Она даже не пыталась обмануть себя. Ей никогда не удастся полностью избавиться от чувств к нему, но с каждым днем становилось немного легче. Она уже могла смотреть на его портреты в своей студии и не испытывать душераздирающей тоски. Порой ей еще бывало одиноко, но боль уменьшилась. Теперь ей удавалось не думать о нем несколько часов подряд. Наверное, через год она будет готова к поискам нового сердечного избранника.
Глава 17
Дворники тихо счищали дождевые капли с лобового стекла. Последний лимузин поднимался по мокрой и извилистой горной дороге к особняку Хилларда. С каждым шорохом шин, с каждым дюймом, который преодолевала машина во время подъема по асфальтовой ленте, Габриэль испытывала все большее волнение. Она знала по опыту, что не поможет ни медитация, ни глубокое дыхание. Когда речь шла о Джо Шанахане, эти ухищрения были бессильны. С тех пор как она призналась ему в любви, прошел один месяц, две недели и три дня. Настало время встретиться с ним снова.
Она была готова.
Габриэль стиснула руки на коленях и перевела внимание на сияющий огнями особняк. Лимузин остановился перед навесом, тянувшимся от парадного крыльца до подъездной аллеи. К ней подошел услужливый швейцар.
Она опаздывала.
Наверное, приехала последней. Так и было задумано. Она предусмотрела все — от свободно заплетенной косы до черного облегающего платья выше колен с открытой спиной. Спереди платье казалось консервативным, как наряд Одри Хепберн, но если посмотреть сзади… Глубокое декольте, до самого пояса — это было сексуально. Она прибыла во всеоружии.
Изнутри дом Хиллардов чем-то напоминал отель. Двери нескольких комнат были распахнуты настежь, создавая одно огромное пространство, заполненное людьми. Паркетные полы, карнизы, арочные дверные проемы, бордюры и колонны смотрелись впечатляюще, но они не шли ни в какое сравнение с видом, который открывался из окон Картофельного Короля на долину внизу. Впрочем, этот факт никогда не подлежал сомнению: у Норриса Хилларда была самая лучшая панорама города.
Маленький оркестр наигрывал джаз, и горстка людей танцевала под успокаивающую музыку. С того места, где стояла Габриэль, был виден бар, расположенный у дальней стены в комнате слева от нее. Джо еще не попался ей на глаза. Она сделала глубокий очистительный вдох, потом медленно выдохнула.
Но он был где-то здесь, вместе с остальными детективами, сержантами и лейтенантами, одетыми в костюмы. Жены и подруги висли на их локтях, болтая и смеясь, точно это была самая обычная вечеринка. Как будто сердце Габриэль не сжималось от невыносимого волнения. Она с трудом удерживала себя в неподвижности.
И тут она почувствовала его взгляд — на долю секунды раньше, чем их глаза встретились. Вот он, мужчина, который влюбил ее в себя, а потом разбил ей сердце. Он стоял в маленьком кружке гостей. Его мрачный взгляд проникал в самую глубину ее израненной души. Она была готова к такой предательской реакции и к волне тепла, окатившей ее изнутри. Она знала, что это произойдет, и заставляла себя стоять на месте, разглядывая его лицо. Приглушенный свет резной люстры, висевшей у него над головой, играл на кудрявых волосах. Габриэль окинула взглядом его лицо с прямым носом и тонко вырезанными губами — сколько раз она мечтала о том, чтобы эти губы целовали ее повсюду! Она прислушалась к себе. Пульс трепещет, дыхание срывается. Ничего удивительного. Она знала, что так будет.
Толпа расступилась, и взору Габриэль открылись его серый костюм, красиво облегающий широкие плечи, белая рубашка и светло-серый галстук. Ну, вот она его и увидела. И не умерла. Теперь можно жить дальше, закрыв еще одну главу прошлого и вступив в будущее. Но в отличие от последней встречи с Кевином она не чувствовала, что освободилась от Джо.
Гнев, который копился в ней все это время и от которого она надеялась избавиться, нахлынул волной. Когда они виделись в последний раз, она была так уверена, что он ее любит! Другой мысли у нее не было. Но оказалось, что ей остались лишь пустота и гнев на сердце. Вот тебе и настоящая любовь!
Габриэль еще на мгновение задержала взгляд на его лице, потом отвернулась и пошла к бару. Больше никогда она не будет любить мужчину без оглядки, всем сердцем. И не надо ей настоящей любви!
Она повернулась к нему спиной. У Джо было такое чувство, как будто ему двинули кулаком в грудь. Он следил взглядом за ее светло-каштановыми волосами, пока она пробиралась сквозь толпу, и с каждым ее шагом в груди у него росло напряжение. В то же время он еще никогда не чувствовал такого прилива жизненных сил. По нервам его пробегали приятные импульсы, а на руках поднялись волоски. Толпа в особняке Хилларда двигалась и перемещалась, голоса сливались в один неясный гул. Все происходящее казалось ему незначительным и бессмысленным. Все, кроме нее.
Джо понял, что хочет быть с этой женщиной всегда. И это открытие не походило на удар молнии. Здесь не было ничего болезненного. Любовь к ней скорее напоминала прохладный ветерок и теплое солнышко, ласкающие лицо.
— Этот сукин сын прятался под кроватью вместе со своей подружкой, — смеялся коп из патрульного отдела, который первым ответил на звонок мистера Хилларда в ту ночь, когда у него украли картину.
Другие полицейские и их жены тоже смеялись, но не Джо. Его мысли были не с ними.
Габриэль выглядела даже лучше, чем он помнил, что было почти невозможно, ибо в его воспоминаниях она представала сияющей богиней. Он гадал, придет ли она на вечеринку, и лишь в тот момент, когда она появилась, понял, что ждал ее затаив дыхание.
Он извинился и стал лавировать в толпе, кивая своим сослуживцам и их женам, но не спуская глаз с рыжеволосой девушки в платье с открытой спиной. Впрочем, было бы трудно потерять ее из виду. Ему оставалось лишь идти туда, куда поворачивались головы. Он вспомнил, как попросил ее надеть что-нибудь посексуальнее на вечеринку к Кевину. Это была шуточная просьба, он просто хотел её немножко позлить, и она нарочно напялила на себя мешковатую юбку в синюю клетку. Но сегодня вечером она и впрямь оделась сексуально. Его так и подмывало накинуть ей на плечи свой пиджак.
Несколько раз ему приходилось останавливаться, чтобы переброситься несколькими словами с коллегами и друзьями, которые хотели с ним поболтать. Когда же он наконец догнал Габриэль в конце стойки бара, в разговор с ней вступил Дейл Паркер — еще один детектив и единственный холостяк, если не считать самого Джо. Обычно Джо не имел ничего против этого новичка, но тот интерес, с которым Дейл рассматривал платье Габриэль, не на шутку его разозлил.
— Привет, Шанни, — сказал Дейл, протягивая Габриэль бокал красного вина.
Она улыбнулась и поблагодарила. Джо впервые в жизни испытал яростный укол ревности.
— Привет, Паркер. — Джо видел, как застыло ее плечо, прежде чем она повернула к нему голову. — Здравствуй, Габриэль.
— Добрый вечер, Джо.
Он целую вечность не слышал ее голоса и не смотрел в ее зеленые глаза. Видеопленка не в счет. У него еще больше сдавило грудь и перехватило дыхание. Стоя так близко, Джо понял, как сильно по ней скучал, но, глядя в ее холодное, равнодушное лицо, он понял еще кое-что: возможно, он опоздал.
В своей жизни Джо много раз испытывал чувство страха, когда гонялся за преступниками, не зная, чем закончится эта гонка. Сейчас он ощутил то же самое. Но если раньше он был совершенно уверен в себе и .в своей победе, то на этот раз его одолевали сомнения. Ставки были слишком высоки. Однако отступить он не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33


А-П

П-Я