https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/elektricheskiye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Посол с семьей летел через Москву, где собирался провести несколько деловых встреч. Недруги решили воспользоваться случаем, задержать Рафика в Москве любыми способами и при возможности – убрать.
Хотя Азербайджан стал суверенным государством, «чекисты» Баку нашли знакомых «чекистов» в Москве, обратились к ним, подкрепив просьбу достаточно солидной суммой долларов. К тому же представилась возможность нанести двойной удар и не только устроить на теплое местечко родственника уважаемых людей, но и основательно поколебать дружбу Москвы и Баку.
Первое дело, конечно, деньги, затем люди. Деньги достали быстро, а с людьми получилась накладка. Большой генерал был не глуп, приказал в операции использовать только русских: они не отличают кавказцев друг от друга. Свидетели должны видеть только русских, и никаких боевых контактов. У нас методы тихие. Действуйте. Шереметьево – режимный объект, хорошо охраняется, действуйте тонко. Правительственную делегацию следует увезти из Шереметьева так, чтобы никто и не шелохнулся.
Большой генерал вызвал генерала поменьше, спросил: «Задача ясна?»
Первой мыслью генерала-исполнителя была мысль о болезни, даже операции. Грыжу давно следует удалить. Но он отогнал эту мысль – не поймут и не простят. Генерал Костылев, хотя и бывал в Афганистане, был человек не шибко смелый. Однако приказ есть приказ.

* * *

Все для Рафика Абасова сложилось в этой истории неудачно, если сказать по-русски – «сошлось». Один из замов руководителя госбезопасности Азербайджана (он как раз и был близким родственником семьи, которая желала заместить Рафика на посту в Лондоне) в прошлом имел спекулятивные связи с неким русским доцентом из Московского университета. Деляги открыли «линию» из «Бакы» в Москву: с Каспия гнали вкусную рыбку, из Москвы – деньги. Дружба было оборвалась в горестный момент Беловежья, но вскоре вспыхнула с новой силой: доцента оценили как крупного демократа и назначили в Систему на ответственный пост. Когда новоиспеченный азербайджанский генерал оказался по делам в Москве – он позвонил старому другу-спекулянту и обрадованно узнал, что тот теперь тоже «чекист». Встретились, обмыли как положено, условились помогать друг другу – буде возникает надобность. Когда же оная у азербайджанского друга возникла – русский друг все понял правильно и, как Большой генерал, вызвал генерала маленького, честного, но трусливого Костылева. Тот был на грани пенсии, вырос и сформировался в те времена, когда любая просьба любого негодяя из Партии или Системы рассматривалась как пожелание самого Ленина.
Что же касается «преступных группировок» – Костылев был профессионал и понимал, что в то безрадостное мгновение, когда спецслужба опустится до прямого контакта с уголовным миром, – она перестанет существовать. Для общения с «низами» есть МВД, милиция. Она – помойка по призванию и определению, ее дело чистить сортиры и свалки. У Костылева – еще по далеким коммунистическим временам (он тогда служил в Третьем управлении КГБ, в орбите которого было и МВД в целом) остались связи в Главном управлении Уголовного розыска. Был там один майор (теперь уже генерал-майор), который наболтал лишнего в нетрезвом виде на свадьбе у приятеля и сгорел бы синим пламенем, если бы не Костылев. Подполковник Костылев сжалился над дурачком и дело замял – бескорыстно, по-человечески. Теперь Костылев знал точно: генерал милиции Зотов ничего не забыл и исполнит все, о чем ни попросит «старший брат». Мент и познакомил Костылева с Рощиным, представив генерала как «нуждающегося человека». Рощин был «на связи» у Зотова. Это особая история, и она заслуживает того, чтобы рассказать о ней отдельно.

* * *

Дождь упал сразу. Казалось, в небе опрокинули огромную шайку воды, она о воздух разбилась на брызги и стала долбать по городу. Зотов стоял в двух шагах от подъезда, но, пока эти два шага сделал, промок до нитки.
– Зонтик надо таскать, – произнес человек, стоявший в дверях. – Здорово, давно не видались.
Человек в гимнастерке был не кто иной, как Николай Рощин. Он оказался здесь совершенно случайно. Люди улетали в космос, ходили по Луне, но так и не познали, что есть случай, который подстерегает их за углом дома или, как сейчас, в обшарпанном подъезде.
Рощин и Зотов встречались однажды в Афганистане. Если для Зотова та встреча была лишь давно перевернутой и забытой страницей, то для Рощина она осталась незаживающей раной.
Взвод потерял в стычке с душманами больше половины людей, с собой удалось унести лишь троих раненых, остальных бросили среди чужих скал. Рощин цедил из алюминиевой кружки спирт, не хотел ни о чем думать, лишь бы напиться и заснуть, когда в блиндаж вошли три офицера. Для них этот тихий блиндаж был передовой, появление здесь золотопогонников расценивалось в штабе как героизм.
Солдаты вскочили, Рощин остался сидеть и лишь отставил кружку со спиртом.
– Плохо воюете, – заявил впереди идущий, судя по всему, только прилетевший начальник. Стеганая куртка закрывала его погоны. – Встаньте, сержант!
– Ногу прострелили, – равнодушно ответил Рощин. Никакого ранения он не получил, но быть уличенным во лжи не боялся. Николай в тот момент вообще ничего не боялся.
Сержант смотрел в холеное лицо офицера так внимательно, словно знал, что запомнить это лицо совершенно необходимо.
Офицер порассуждал о том, что бойцов нужно беречь и, наконец, убрался. Один из солдат сказал, что это – крупное говно из штаба и с ним надо разговаривать осторожнее.
– Пристрелить бы его, – мечтательно произнес Рощин и вновь взял кружку.
И вот спустя столько лет Рощин мгновенно узнал Зотова, хотя на том сейчас серела форма полковника милиции. Ненависть колыхнулась в Рощине, словно он вернулся в блиндаж, почувствовал боль потерь и обжигающий вкус спирта.

* * *

– Дождь пошел как-то сразу, – оправдывался Зотов, осматривая свой сразу же вымокший мундир.
Рощин снял с Зотова фуражку, ударил о колено, затем этой фуражкой стряхнул с полковника воду и вновь надел тому на голову.
– Будь здоров, воин, полковник милиции сраный. Что молчишь?
Только теперь вспомнил Зотов непримиримые глаза сержанта Рощина и давний уже разговор с ним в блиндаже. Но ответить не успел…
Когда очнулся, понял – пистолета нет, бумажника нет, голова болит. Рощин стоял рядом, беспечно курил; увидев, что Зотов пришел в себя, взял его под мышки, поставил на ноги, четко, не очень громко сказал:
– Дурака не валять.
Ливень кончился, вышли под моросящий дождь, Рощин толкнул дверь первого же кафе, отвел Зотова в угол, усадил, сделал заказ, спросил:
– Ну что, погоны жмут или трусы узкие? Выпей рюмку, простудишься.
– Пистолет отдай, – пробормотал Зотов. – На мне форма, я на помощь сейчас позову, а тебе – конец.
– Позови. Я тебе дырку и сделаю, – Рощин показал под скатертью пистолет Зотова. – Так что лучше молчи. Живешь один?
– Один. Ты… это, не играйся с оружием. Там патрон в патроннике.
– Еще лучше, – Рощин чувствовал, что случайную встречу можно использовать для выполнения давно вынесенного приговора. – Ты в моих глазах отвечаешь за гибель всех моих товарищей – тогда, в Афгане. Живешь недалеко?
– Рядом, – Зотов чувствовал себя то ли во сне, то ли под гипнозом.
– Идем, – Рощин сунул пистолет в карман, помог полковнику подняться.

* * *

Квартира Зотова оказалась нешикарная, половина мебели стояла нераспакованная, в ящиках.
– Приезжаешь, уезжаешь? – спросил Рощин.
– Приезжаю.
– Золотой ты мой! Значит, тебя и в доме не знают, – обрадовался Рощин. – Давай по сто грамм и начинай свою одиссею.
Здесь ошеломленный Зотов вспомнил о газовом пистолете – лежал в коробке, на подоконнике, – хотел подарить приятелю на день рождения. Только вот как добраться… Чертов сержант дока, если просечет – финиш мгновенно и безболезненно.
– Черт с тобой… – произнес Зотов. – Убить хочешь? Отомстить за прошлое? Афганистан? Афган как бы? Мне еще тогда твои глаза не понравились… Злые. – Зотов встал и медленно направился к подоконнику. – Ладно, берег дочери на свадьбу, а теперь угощу тебя. Французский коньяк, да не какой-нибудь там «Наполеон», тут, знаешь ли, приезжал Президент Франции, договаривались о контактах… – Не сводил глаз с завороженно слушающего Рощина; тот, как всякий простой человек, млел и таял от рассказов о «высших», это видно было. – Ну, я предложил, чтобы ихняя жандармерия и наша, так сказать, милиция законтачили… – уже открывал коробку, срывая клейкую ленту.
– А чего она такая маленькая? – изумленно спросил Рощин.
– Так коньяк еще от Людовика Первого! – натужно улыбнулся Зотов. – Ценность-то какая! – Выстрелил в лицо Рощину, того словно сильным ударом свалило на пол. Рухнул, закатил глаза, дышал прерывисто, со свистом. «Еще сдохнет, не дай Бог… – подумал было полковник милиции, но тут же рассмеялся: – Чушь. Взял грабителя с поличным. Молодец! А даже если и откроется, что давняя связь, по Афгану еще? И что? А ничего».
Связь… Он вдруг понял, что в руки приплыла весьма крупная щука. Это выродок – даже если он и мастер-одиночка (не говоря уже о том, что вполне может быть и в стае) – не просто агент, а находка самой высшей пробы. Завербовать, а потом внедрять – по надобности. Класс!
Связал намертво, вызвал опергруппу, на следующий день пришел к поверженному сержанту в «одиночку». Разговор был короткий и действенный. Уже через полчаса Рощин дал подписку о сотрудничестве и легко сдал свою «боевую» группу, бандитов второй руки. Министр выслушал доклад, сказал задумчиво: «Их всех надо бы… А?» – «А как же, товарищ министр!» – радостно отозвался Зотов. Через неделю, во время работ по разборке флигеля на территории старой тюрьмы на двоих подельников Рощина рухнула вполне случайно двутавровая балка…
Но сержанту об этом не сказали. Возможная месть бывших сотоварищей и, главное, огласка «ссучивания» были лучшей гарантией «сотрудничества» с «органами». Рощин стал служить бывшему врагу верой и правдой.

* * *

Зотов встретился с генералом Костылевым на конспиративной квартире ФСБ. О том, что это именно конспиративная, а не явочная квартира, было ясно многоопытному зотовскому глазу хотя бы потому, что комнаты имели не вполне жилой вид, а на стене висела плохая картина, изображавшая рыбную ловлю. Фужеры и рюмки в серванте давно покрылись вековой пылью (сам Костылев их не мыл, а на прислугу у ФСБ давно уже денег не было). «На явочной хозяйка давно бы все вымыла и вычистила, – подумал Зотов. – Ну, да ведь моменты нынче, а не времена…»
– Нашел человека? – сухо спросил Костылев.
– Да. Мой агент. Псевдоним – Солдатов. Боец, убийца, умен, находчив. Я ему, естественно, ничего не сказал.
– Ты, естественно, ничего и не знаешь, – без улыбки отозвался Костылев. – Как сообщил обо мне?
– Мол, есть человек, нуждается. Остальное – дело ваше. Я могу идти?
– Ступай и забудь. Я, конечно, благодарен и не забуду.
– Очень тронут, – ухмыльнулся, не сдержавшись, Зотов. – Я только обязан предупредить, предостеречь: агент полагает вас особью преступного мира. Задание, которое дали агенту мы – помочь нуждающемуся человеку. Ясно: мы несем ответственность только в рамках задания. Так что будьте крайне осторожны.
На этом и распрощались.

* * *

Костылев нашел Рощина на согласованном месте точно и в срок. Всмотрелся: и правда – глаза – два шила, злющие. Но в лице точечки, россыпью, некоего интеллекта. Не дурак, хитер, силен. Решил держать себя как преступный авторитет – на «вора в законе», подумал, не вытянуть, обхождения не хватит.
– Здесь говорить не станем. В «Савое» бывал?
– Бывали-с… – Рощин тонко улыбнулся. – Любите хорошую кухню?
– Идем, – Костылев рассыпаться не стал, не положено. Они ведь не друзья.
В зале Рощин заинтересованно обвел взглядом золоченую лепку, зеркала на потолке и вздохнул:
– Правильно «Комсомольская правда» писала когда-то… Жизнь прошла мимо.
– Она вернулась, считай, что так. На мгновение. А если сладимся… И навсегда.
Приступили к закуске. Костылев жадничать не стал и из авансированной азерами суммы заказал икры разной, рыбки красной и белой, «Смирновской».
– Мне мучительно больно за бесцельно прожитые годы, – произнес сквозь кашу во рту Рощин. – Премного благодарны.
Ирония не понравилась, но поезд тронулся, отступать было поздно.
– Дело стоит тридцать тысяч баксов, – сказал Костылев ровным голосом. – Задержишь на срок указанных лиц, а еще лучше, отправишь на луну – получишь все сполна. От меня лично. С благодарностью. Попытка выкрутиться безжалостно пресекается. Никаких вбок-назад. Любой инициативе – стоп. Все понял?
– Вы так говорите… – протянул Рощин. – Здесь? – огляделся. – За этим столом?
Костылев поймал изучающий глаз. «А он не прост, совсем не прост, этот агент ментовский… Надо держать ухо востро».
– Не держи за лоха. О чем базар? То и исполняй. А об вечном покое мы позаботимся без тебя. Здесь все жуки, но жучков не ставят. Если не велено. Все понял?
– Ладно. Мне – тридцать. А общий гонорар – он каков?
«Вот сволочь… – Костылев обмер. – Подставил суку чертов мент… Да ведь это – явный прокол!»
– Я бы тебе ответил на языке… Но скажу, как в детстве мама говорила: любопытной Варваре нос оторвали. Усек?
– Я пошутил, – Рощин тщательно вытер рот крахмальной салфеткой и громко рыгнул. – Давайте о деле.
Еще полчаса Костылев объяснял – где получить милицейское обмундирование и оружие, документы и транспорт. Назвал несчастного Рафика. Напоследок сурово сдвинул брови:
– Все должно выглядеть, как чрезвычайное задержание. Что бы он там ни орал на публику – никто не поверит. Азеров в Москве не любят, чем они шикарнее одеты – тем больше ненависти в русском человеке. Так что вы работаете безопасно и наверняка. Деньги выдам тебе, а вот станешь ли ты делиться с братвой… Твое дело. Из личного опыта скажу так: чем денег лично у меня больше – тем лично мне лучше. Все понял? Тогда пошли.
У парадного Костылева ждал ничем не примечательный «жигуль» шестой модели.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3


А-П

П-Я