Внезапно он почувствовал, что во рту у него язык. Сухость и мерзкий
привкус...
- Воды, - прохрипел он.
Чьи-то руки подняли его, какие-то люди засуетились вокруг его тела.
Он почувствовал, как снимают ремни, затем холодное прикосновение шприца.
Он уже сидел, голова кружилась, но глаза осматривали маленькую светлую
комнату.
- Вы заставили нас волноваться, капитан, - произнес высокий голос.
Капитан попытался сосредоточиться, человек был ему знаком...
- Сто восемь часов, - продолжал голос.
Теперь он вспомнил. С ним был Амос...
- Где Амос? - его вопрос прогремел в ушах.
Генри глубоко вздохнул, почувствовал резкую боль, которая быстро
прошла. Он затряс головой.
- Мне нужен Амос...
- Его... его здесь нет, капитан.
- Он не дождался?
- Мистер Эйбл... не перенес.
- Не перенес чего? - У капитана росло чувство крайнего раздражения. -
Что вы за человек? Сюда его сейчас же!
- Вы не поняли, капитан. Его организм не смог выдержать нагрузки...
- Где он?.. - Генри, шатаясь, поднялся на ноги. - Подержите меня!
- Он умер, капитан, - произнес худощавый человек. - Омоложение... для
него это слишком... Он умер четыре часа назад. Я сделал все, что смог.
- Вы подвергли Амоса омоложению? Зачем, идиот чертов?
- Но он сказал, что вы так приказали, - Спренглер сделал жест в
сторону накрытого простыней стола. - У меня даже не было времени...
Генри сделал шаг к столу, пытаясь сохранить равновесие, оттянул
простынь. С воскового лица с тонким носом, ввалившимися щеками на него
глядели глаза, отрешенные, как у статуи фараона.
- Амос... - капитан Генри растерянно посмотрел на врачей. - Он был
моим партнером... с самого начала.
- Он оставил... это для вас.
Доктор протянул белый конверт. Генри вскрыл его.
ЕСЛИ ВСЕ ПРОЙДЕТ ХОРОШО, ТО Я БУДУ ТЕБЕ ЛУЧШИМ ПАРТНЕРОМ, ЧЕМ ШЕСТЕРО
ЗЕЛЕНЫХ ЮНЦОВ ВМЕСТЕ ВЗЯТЫХ. А ЕСЛИ НЕТ - ТОГДА УДАЧНОЙ ПОСАДКИ, ГЕНРИ.
ЖАЛЬ, ЧТО МЕНЯ С ТОБОЙ НЕ БУДЕТ.
АМОС ЭЙБЛ.
Генри положил руки на плечо Амоса, через кожу и простыни почувствовал
кости.
- Ты не дождался. Ты ушел вперед без меня...
Через час капитан Генри стоял под ультрафиолетовыми, отфильтрованными
лучами в городе Молл. С одной стороны его поддерживала Дульчия, стройная в
своем облегающем светло-зеленом костюме, подчеркивающем золотистый цвет
волос; с другой - нервно болтавший доктор Спренглер.
- Отличный результат, капитан. Откровенно говоря, я удивлен. Думаю,
что не ошибусь, сказав, что мы достигли индекса старости примерно ноль
целых четыре десятых.
- Дедушка, я так волновалась, - девушка чуть не рыдала. - Ты так
слаб...
- Он быстро восстановит силы, - Спренглер уверенно закивал. - Через
неделю он восстановит старую форму. То есть новую форму.
Доктор засмеялся от собственного каламбура.
К ним подкатила низкая широкая машина, сиявшая светло-серым фарфором
и ослепительным хромом. Из нее выскочил высокий стройный юноша с короткими
вьющимися волосами, одетый в модный спортивный костюм.
Он подошел к Генри, взял его за локоть.
- Приятно увидеть вас таким бодрым, сэр, - проговорил он. - Дульчия
была сама не своя...
- Дедушка, это низко, уехать, а мне оставить только записку! -
вмешалась девушка.
Юноша помог Генри сесть в машину, обошел ее и сел на переднее
сиденье; когда он обернулся, на его правильном лице была вежливая улыбка.
- Я, конечно же, был рад, когда узнал, что вы согласились взять меня
в это путешествие, капитан. Я уверен, что получу от него огромное
удовольствие. С нетерпением жду старта.
Генри откинулся назад, чувствуя, как за ухом стекает пот. Он
посмотрел на парня тяжелым взглядом.
- Чертовски сомневаюсь в том, что ты наговорил, сынок, - сказал он. -
Человек, который был лучше любого из нас, умер во имя этой гонки.
Возможно, еще до того, как она закончится, ты пожелаешь себе того же.
Улыбка сползла с лица молодого человека.
- Дедушка! Какие ужасные вещи ты говоришь Лэрри.
- Знаю, - ответил Генри. - Но сейчас не время для бодрящих разговоров
о том, как выгодно работать бригадой. У меня не то настроение. Я еду домой
и заваливаюсь спать на сорок восемь часов, а затем мы приступим к работе.
- Хорошо, капитан, - сказал молодой Бартоломью. - Я ожидаю, что...
- Боль делает с ним такие вещи, каких не ожидаешь, - оборвал его
Генри. - Подтяни потуже пояс, мальчик, у нас впереди шестьдесят тяжелых
дней, а потом будет еще тяжелее.

2
Размахивая наркотической палочкой, сенатор Бартоломью швырнул листы
на стол перед капитаном.
- Этот список фантастичен! - заорал он. - Ты тратишь тысячи, тысячи,
слышишь! На что?
Он хлопнул по бумаге влажной ладонью.
- Батарея трехсантиметровых беспредельных усилителей, огромный
всеволновой экран, пульт управления огнем, разработанный для боевого
корабля! Ты что, спятил? Ты отправляешься в мирное путешествие, а не в
десантную атаку...
- О-хо-хо... - Генри весело рассмеялся в лицо пузатому финансисту. -
Сделаю все, чтобы оно было мирным, сенатор, даже если мне придется
прорваться для этого через целую армию. Между прочим, у меня для тебя есть
новый список оборудования.
Он похлопал по своим карманам, подошел к столу, заглянул в ящики.
- Дульчи! - позвал он. - Где список, который мы составили сегодня
утром?
В двери появилась голова девушки.
- Лэрри забрал его пару минут назад... А, доброе утро, сенатор
Бартоломью.
Бартоломью фыркнул.
- Теперь мой мальчик служит у тебя обыкновенным посыльным, так?
Полагаю, это твой способ отомстить мне за какую-то воображаемую обиду.
- Ну что вы, сенатор. Лэрри сам вызвался. Он все равно ехал в Молл.
- Не обращай внимания на замечания сенатора, - сказал Генри. - У
него, наверное, что-то не в порядке с желудком. Давай выйдем и посмотрим
на корабль, я хочу тебе кое-что показать.
- Послушай! Я притащился сюда, чтобы поговорить с тобой! - рявкнул
Бартоломью.
- Приходи, когда будешь чувствовать себя получше. - Генри взял
девушку за руку, повел ее к машине.
- В самом деле, дедушка. Ты не должен так выводить его из себя.
- А ну его к черту. Сегодня слишком хороший день, чтобы дышать дымом
от наркотика.
Он повел машину под уклон в сторону серебристого пикообразного носа
корабля.
- Он действительно красив, - сказала Дульчия. - Ты уже решил, как его
назвать.
Генри остановил машину в тени пятидесятифутового судна, зависшего на
четырех стройных опорах среди сложенных в кучу ящиков. Мужчины в
комбинезонах прекратили работу и восхищенно смотрели на девушку. Генри
пошарил на заднем сидении и извлек завернутую в шуршащую бумагу бутылку.
- В ответ на твой последний вопрос, - произнес он. - У меня есть вот
что.
Он сорвал бумагу с тяжелой бутылки и поднял ее. Этикетка гласила
"Пайпер Хайдсик - экстра брют". Так что, если ты согласишься оказать
честь...
- Ой, дедушка... - Девушка, хихикнув, взяла шампанское. - Сейчас так
странно называть тебя дедушкой, ты такой... лихой...
- Не волнуйся, девочка. Разбей ее о кормовые трубы и дай кораблю имя.
- Ты действительно хочешь, чтобы я это сделала? Сейчас? Когда нас
только двое? Можно позвать Лэрри?
- Конечно. Зови.
Девушка возбужденно подошла к полевому экрану, нашла юношу в офисе.
Через минуту его алый спортивный автомобиль сорвался с места у
административного здания. Он со скрипом затормозил у их лимузина. Лэрри
Бартоломью вышел, поздоровался с Генри, улыбнулся Дульчи.
- Какой торжественный случай, настоящее шампанское... - он слегка
нахмурился.
- Не волнуйся, - сказал Генри. - Я сам за него заплатил! Ну, вперед,
девочка моя, давай его окрестим.
Дульчия подошла к кормовым трубам.
- Дедушка, ты мне еще не сказал, как мы его назовем.
- "Дегвелло".
- "Дегвелло"? - повторила Дульчия.
- Очаровательный выбор, - прокомментировал Лэрри, кивая. - Это старое
испанское слово, неправда ли?
- Да, это так.
Дульчия вздохнула, взяла бутылку за горлышко.
- Я даю тебе имя "Дегвелло", - закричала она и швырнула бутылку.
Стекло разбилось, вино запенилось, золотой ручей побежал вниз по
ярким пластинам. Рабочие зашумели, к их голосам присоединился рев Генри.
Лэрри зааплодировал.
- Ну, капитан, полагаю, мне лучше вернуться к своим... обязанностям,
- сказал он, когда осколки были сметены.
- Неплохая мысль, Лэрри. Тебе пора в спортзал.
- Да, - Лэрри улыбнулся слегка натянуто.
Направляясь к автомобилю, он помахал Дульчи так, словно давал
какой-то условный знак. Отвернувшемуся в сторону Генри показалось, что она
слегка подняла руку в ответ. Но когда он повернулся к ней, она была
совершенно бесстрастна.
- Лэрри выглядит намного лучше с тех пор, как ты заставил его
работать над собой... и выходить под открытое солнце. Я думаю, что
путешествие пойдет ему на пользу, - она посмотрела на прадеда с
неожиданной серьезностью. - Ведь будет не так опасно, как говорил Амос?
Правда?
- Это будет пикник, - сказал Генри весело, взяв ее за подбородок. -
Еще пару недель, и мы не будем тебе докучать.
- Я не перестаю твердить себе... чем скорее вы отправитесь, тем
скорее вернетесь назад.
- Не падай духом. Как насчет того, чтобы пообедать в Огненном Дворце,
а потом поплавать у Кастл Риф?
Дульчия схватила его за руку.
- Как здорово! Я должна с тобой кое о чем поговорить.
- О чем?
Он внимательно посмотрел на нее.
Она отпустила его руку и отошла танцующей походкой. Слегка
озадаченный, он последовал за ней к машине.
Обед в Огненном Дворце оказался отменным, какой и можно было ожидать.
После обеда они посидели на террасе, глядя на сгущавшиеся над морем
сумерки, затем переоделись и спустились на пляж.
С наступлением ночи, они поплавали, после чего Генри, пребывавший в
удивительно хорошем настроении, зажег огромный костер. Сила вернулась к
нему, и ему доставляло удовольствие снова схватить руками здоровенное
бревно, которое два обычных человека едва бы подняли, швырнуть его в
ревущий огонь и наблюдать, как во все стороны разлетаются гаснущие искры.
Его опьянило возвращение бодрости, в избытке чувств он не заметил, как
затихла Дульчия. И только упав на песок рядом с ней, он увидел, что она
сидит молча, обхватив руками колени, спокойная и задумчивая.
Капитан пристально посмотрел на нее, девушка отвернулась, но он успел
заметить, что в ее глазах блестят слезы.
- Дульчи, милая моя, - он обнял ее, но она покачала головой.
- Не надо, дедушка, со мной все в порядке. В самом деле, все в
порядке... Это от того, что ты так счастлив. Дедушка... расскажи мне о
ней...
- О ней? - он нахмурился.
- Ну ты знаешь... о моей прабабушке. Она действительно была похожа на
меня?
- Я тебе тысячу раз говорил, что была.
- Должно быть... - она по-прежнему не смотрела на него, - она
чувствовала себя ужасно, когда ты покидал ее, отправляясь к другим
планетам...
Внезапно смертельный холод зашевелился в нем. Чувство вины, которое
дремало все эти годы, выползло из темных глубин его мозга и набросилось на
него. Но Дульчи - эта Дульчи, современная молодая девушка - продолжала
говорить:
- Дедушка, я сказала тебе, что хочу тебе кое-что рассказать, - она
наконец повернулась к нему. - Это касается Лэрри. Я люблю его.
Холод теперь окутал его и снаружи, словно он был заморожен в куске
льда.
- Любишь?
Она кивнула.
- Теперь ты понимаешь. Существуют только два человека, которых я
люблю, теперь, когда умер Амос, и оба они отправляются в этот опасный
поход.
- Дульчия... - язык не слушался его. - Я сказал тебе, что волноваться
не о чем. Не о чем...
- Разве? Действительно не о чем? - Она изучала лицо своими серыми
глазами. - Ты мне всегда говорил правду, дедушка. Но сейчас ты мне
говоришь, что волноваться не о чем, а Лэрри говоришь совсем другое. Ты
знаешь, почему он отправляется с тобой, дедушка? Знаешь?
- Ну, его отец посылает его...
- Дедушка, перестань и подумай немного! - она говорила почти со
злостью. - Это для тебя Лэрри просто мальчик, а для самого себя, сенатора
и всех на этой планете он мужчина, причем мужчина, который может добиться
высокого политического поста. Отец Лэрри не может послать его туда, куда
он не захочет отправиться. Лэрри полетит с тобой, потому что он хочет
этого, а ты даже не знаешь причины!
Генри напрягся.
- Какова же причина? - резко спросил он.
- А как ты думаешь? Ты! - она посмотрела на него одновременно с
любовью и с отчаянием. - Ты не знаешь, никогда не знал, что о тебе думают
люди. Разве ты не знаешь, что ты герой, живая легенда для людей нашего с
Лэрри возраста? Для их родителей ты, может, по-прежнему простой человек,
но для моего поколения ты живая, дышащая страница истории. Теперь ты
понимаешь, почему Лэрри даже и не подумал сомневаться, когда отец сказал
ему, что ты хочешь взять его с собой в поход на Коразон?
Генри хмыкнул.
- Но ты напугал его до полусмерти! - продолжала Дульчия. - По-твоему,
он ничего не может сделать так, как надо, и тебе придется все время за ним
присматривать. Он стал таким рассеянным, что наступает себе на ноги, в
разговоре вдвое чаще, чем обычно, употребляет эти глупые модные слова. Но
он готов отдать свою руку, чтобы тебе угодить. Дедушка, я знаю!
Генри растроганно посмотрел на нее. Где-то в глубине его мозга, там,
где жила память о ее прабабушке, распахнулась маленькая дверь, и ему
захотелось поверить в то, что она только что сказала.
Но тут неожиданно перед его внутренним взором возник образ сенатора.
Толстый, обрюзгший человек с жестоким сердцем. Мальчик был плоть от плоти
своего отца. Если в нем есть что-то стояще, то оно проявится, когда
путешествие выбьет из него изысканные манеры и всякую чепуху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20