Сначала мы решили, что бактерии поражены бактериофагом. Так вот, это была ошибка. Это вирус, имеющий свойства бактериофага. То есть он поражает и клетки высших организмов. Понимаешь, сами кокки свободно преодолевают иммунную защиту организма, а затем вирус внедряет в ядро клетки новый ген, и в клетке, в животной клетке! — начинает вырабатываться хлорофилл! И она при этом остается живой и…
— Скалли, — очень тихо сказал Молдер. — Заезжай сейчас за мной — я дома и я тебе покажу такое…
Было семь утра, когда они подкатили к «Камерам хранения „Зевс“».
Бог ты мой, подумал Секара, как всё плывет… Трудно было переводить взгляд с предмета на предмет, потому что все эти предметы тут же расплывались. Будто они и вправду дробились на мелкие части, чтобы потом — с задержкой на полсекунды — собраться уже в другую картину.
И еще безумие цвета…
Он все-таки оглянулся — не видит ли кто — и только после этого скользнул за дверь. Вынул ключ из двери, закрыл ее за собой, повернул вороток замка. Прислонился к стене.
Это было, конечно, неправдой — но он ощутил себя в безопасности.
Где же Терри? И вообще — который час?
— Терри, — позвал он негромко. — Терри!
Молчание.
— Терри!
Уже зная, что ответа не будет, Секара прошел на кухню. Над столом висели старинные часы. Четверть восьмого… С каких это пор Терри не ночует дома?
Страшная догадка кольнула в горло — кольнула и убралась. Нет. Терри слишком ценен для них…
Он открыл холодильник и стал выгребать пакеты с замороженными овощами.
У входа в «Камеры хранения „Зевс“» Скалли вдруг задержалась.
— Молдер! Постой секунду. Я хочу тебе кое-что сказать… В общем, я ошибалась. Да.
— Ничего страшного. Не волнуйся так.
— Я не волнуюсь. И вообще ты не понял. Если бы ты тогда послушался меня, мы бы здесь сейчас не стояли. Теперь я знаю, что нужно доверять твоему чутью.
— С чего бы вдруг? — Молдер усмехнулся. — Никто же больше ему не доверяет, так что ты лишена статистической базы для проверки…
— Не смейся. Я относилась к научным данным как к святыне, понимаешь? Я преклонялась перед общепринятыми истинами. Но то, что я увидела этой ночью в лаборатории… я впервые в жизни… в общем, я теперь просто не знаю, во что мне верить.
— Сочувствую. Но приготовься: когда мы войдем и ты кое-что увидишь здесь, у тебя не останется вообще ничего, во что можно будет верить. Все твои святыни попадают одна за другой, как кости домино.
Он отпер входную дверь, а потом и дверь хранилища номер 1056.
Гулкий отзвук отпираемой двери, дыхания, шагов. Молдер уже знал, что и взгляд его упрется в пустоту.
Пахло свежевымытым полом и дезинфекцией.
Он медленно прошел до середины хранилища и остановился. Если присмотреться, на полу видны вдавления от ножек стеллажей…
— Здесь были контейнеры. Прозрачные, как аквариумы. В пяти из них находились люди. Живые люди. Они дышали под водой… дышали водой…
— И куда же они делись?..
— Боюсь, мы этого уже не узнаем, — сказал кто-то. Молдер стремительно обернулся. В дверях стоял Б. Г. — Скорее всего, их уничтожили. Мисс Скалли, поклонился он. — Мы с вами уже встречались, но имя мое вам ни к чему…
— Кто их уничтожил? — спросил Молдер.
— Группа зачистки.
— Не понял?
— Я тоже не знаю всего. Внутри системы разведки существуют перекрестно законспирированные группы, действующие как бы нелегально. Или полулегально. При этом весьма автономно. Их деятельность закрыта даже для правительства…
— Но это же преступление, — сказала Скалли.
Мужчины посмотрели на нее молча. Они думают, что я дура, решила она.
— За мной гнались трое, — сказал Молдер.
— О, если бы за вами действительно гнались, вас бы убили. Там работают специалисты. Но, насколько мне известно, за порчу вашей шкуры назначено очень серьезное наказание…
— Почему вдруг?
— Без мотивировки.
— Это те, кто убил доктора Беруби? — спросила Скалли.
— Вероятно, да.
— Но за что?
— О Господи. Вы работали, работали — и так ничего и не поняли? Доктор Беруби участвовал в секретнейшем проекте…
— Он проводил опыты над людьми, Скалли, — сказал Молдер. — С помощью этих самых вирусов…
— Мне сказали, что на Земле не может быть такой ДНК и что это внеземная жизнь, — сказала Скалли тихо.
— Да. Именно так, — Б. Г. посмотрел на нее внимательно, покачал головой. Работы эти ведутся уже многие годы. Сама ткань внеземных организмов появилась у нас в сорок седьмом, но не было технологии. Доктор Беруби был убит потому, что работа его оказалась слишком успешной. Вы находитесь в помещении, где впервые в истории была произведена подсадка инопланетного гена человеку, создан гибрид человека и пришельца. В проекте участвовали шестеро добровольцев, все — смертельно больные. Среди них был и доктор Уильям Секара, близкий друг доктора Беруби. Меланома, четвертая стадия. С помощью генной терапии он начал быстро выздоравливать, последние тесты показали, что опухолевая ткань практически исчезла. Стали выздоравливать и остальные. Доктор Секара мог вести практически нормальную жизнь — насколько это возможно для человека, наделенного нечеловеческими способностями: дышать в воде, например…
— Так вот как он удрал от погони… А почему, собственно, ему пришлось удирать?
— Доктор Секара не мог остаться в живых ни при каких обстоятельствах. Исследования доктора Беруби — это часть совершенно секретного проекта, которым руководят из Лос-Аламоса. Но там их интересует только технология… а чтобы гибрид просто жил среди людей — нет, для них это слишком большая ответственность. Простейший несчастный случай, обращение в «скорую» — и обнаруживается, что у человека совершенно нечеловеческий обмен веществ, что кровь у него зеленого цвета… нет, совершенно невозможно!
— То есть доктора Секара было проще убить, чем содержать, — пояснил Молдер.
— Именно так. Была одна проблема: он был старым другом доктора Беруби, и доктор Беруби мог его предупредить… что, собственно, и произошло.
— Одного я не пойму… — ощущая закипающее бешенство, начала Скалли, но сдержалась и круто повернула руль: — Почему вначале вы дали нам лишь крошки пирожка, а теперь положили кусочек? Потому что он зачерствел?
— Я дал вам всё, что имел тогда, и даю всё, что имею сейчас, — сказал Б. Г., и Скалли ему не поверила. — А главное, я не ожидал от них такой скорости и такого напора… Они уничтожили биологический материал, экспериментатора, изъяли документы. Больше я по этому делу ничего не смогу дать. Постарайтесь свести воедино хотя бы те крупицы, которые вы имеете, и найдите доктора Секара. Без него вы никому ничего не докажете…
Б. Г. повернулся и ушел понуро.
— Я ему не верю, — сказала Скалли. Молдер помолчал. Потом предложил:
— Сделаем так: ты поедешь в лабораторию и… в общем, ты меня понимаешь. А я попробую поискать этого подводного доктора…
— Как?
— По запаху… Посредством чутья.
Скалли поймала за рукав пробегавшего по коридору лаборанта в синем халате.
— Извините, я ищу доктора Энн Карпентер…
— Не знаю. Спросите вон в той комнате, там всегда знают всё.
Стеклянная дверь без надписи, и за нею — несколько женщин в белых халатах.
— Здравствуйте. Я ищу доктора Карпентер, у нее не отвечает телефон, и в лаборатории…
— Ox, — сказала пожилая негритянка, сидевшая у самой двери. — Мы сами только что узнали. Ужасно, просто ужасно.
— Что?!
— Бедняжка Энн и всё ее семейство… они ехали сегодня утром, и этот грузовик… Погибли все.
Скалли почувствовала, что бледнеет. Ей еще что-то говорили. Она слышала, понимала — и забывала сразу.
В каком-то смысле Молдер оказался прав. Все, во что она верила, рушилось, рушилось, как карточный домик…
Теперь можно было хотя бы не влезать через окно…
Молдер вошел — и тут же почувствовал тот самый запах. Затхлый запах давно не чищенного аквариума.
Он посмотрел на пол, будто рассчитывал увидеть мокрые следы. Пол был подозрительно чист.
И тут наверху упало что-то легкое. Совсем легкое: пачка сигарет или пустой бумажный стаканчик.
— Доктор Секара! — позвал Молдер.
Ответа нет. Да он и не надеялся…
Может быть, это и не он, подумал Молдер. Может быть, это мыши. Или не мыши…
Он достал пистолет и, ступая по-индейски, косолапо, но бесшумно, стал подниматься на второй, этаж.
Потолочный люк, ведущий на чердак, как раз кончил закрываться. Это было медленное вкрадчивое движение, десятая доля дюйма, и ни звука… просто Молдер как раз смотрел на него, и не было ли это тем самым чутьем?
Вот и все, подумал Секара. Вот и конец пути. Они пришли. Странно, что пришел один… а может, и не один. Кажется, подъехала еще машина. Со слухом делалось то же, что и со зрением: слух был очень чувствительный, но невнятный. Он слышал звуки, но не различал их.
Человек погони поднялся по лестнице, открыл люк и мягко перелился на чердак. Он был зелено-фиолетовый и как бы бескостный. Секара с сомнением посмотрел на свою руку. Его рука была совсем как раньше, разве что темнее — но ведь и на чердаке темно…
— Доктор Се…
— Мисс Скалли!
— Кто это?
— Не надо дурацких вопросов, вы меня узнали. Где наш друг?
— Не знаю. Правда, не знаю. Что-то случилось?
— Не дай Бог, если он в доме Беруби! Туда поехали чистильщики…
Внизу зазвонил телефон. И тут же замурлыкал в кармане сотовый. Молдер сунул за ним руку…
Хороший удар в челюсть человек начинает чувствовать не сразу, а только когда приходит в себя. Так что этот пропущенный им удар Молдер не назвал бы хорошим: было больно даже в момент короткого полета к стене. Сознание ни на миг не отключалось, и желай он того, противник бы получил пулю тут же, как только возник из мрака. Но Молдер, разумеется, этого не желал, так что он позволил доктору Секара схватить себя за отвороты плаща и приподнять…
Он смог даже улыбнуться ему, хотя щека и занемела.
— Доктор, — сказал он. — Я же хочу только помочь вам… Тут мне кто-то звонит.
Секара смотрел на него в упор, и в сумраке глаза его казались сплошь черными, без белков и радужки. Это не были глаза человека.
— Отпустите же меня, — продолжал Молдер.
Он не врет, понял Секара. Он действительно пришел помочь мне! Надежда, уже оставленная, забытая надежда вспыхнула в нем…
Он разжал руки. И тут же в затылке полыхнуло белое пламя.
Молдер увидел, как изменилось лицо Секара. Переход от отчаяния к надежде и к величайшему изумлению. Потом он ткнулся Молдеру в плечо. И упал — сразу, как будто был сложен из неровных кубиков.
На фоне чердачного окна Молдер увидел человека. Или не человека. У него были огромные выпуклые глаза. Чуть позже он распознал: это противогазная маска. В руках человека в маске был пистолет. Он опускал пистолет. Он не хотел стрелять в Молдера…
Что-то невозможное попало в глаза. В голову. Окно и силуэт потемнели, перекосились, взлетели вверх. Исчез воздух. Нет — стал твердым. Молдер куда-то падал, беспомощно перебирая руками.
Скалли выключила телевизор. Поехать туда?.. А смысл?.. Пожар был неслучаен, это ясно. Значит, следов не найти. Она еще раз набрала номер Молдера, дала пять звонков, бросила трубку. Или опять оставил телефон в машине, или…
…вследствие короткого замыкания кондиционера. Сам доктор Беруби покончил с собой два дня назад, и дом оставался без присмотра…
Как же, без присмотра.
Она бросила взгляд на часы. Время текло непонятно.
Надо ехать.
Она поднесла руку к кнопке звонка, когда услышала за спиной знакомый голос:
— Его нет дома.
— Где же он? — спросила она, не оглядываясь. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел сейчас ее лицо.
— Боюсь, его прихватили чистильщики.
— Он жив?
— Думаю, да.
Теперь она обернулась. Б. Г. стоял на ступеньке внизу, очень маленький и грустный.
— Молдер с какого-то момента стал чем-то вроде священной коровы, продолжал он. — Он всем мешает, но его нельзя даже прогнать палкой. Странным образом он оказался где-то около оси, на которой балансируют интересы сторон…
— То есть ему ничто не угрожает?
— Не совсем так… В конце концов кто-то может плюнуть на этот самый баланс интересов. У кого-то могут не выдержать нервы. И священные коровы время от времени попадают под грузовики…
— И тогда его могут убить?
— Могут убить. Могут сделать инвалидом. Боюсь, что он никогда еще не подходил так близко к опасной черте. Но в настоящее время он, скорее всего, жив.
— И что мы можем сделать?
— Молдер опасен для них, поскольку почти добыл неопровержимые улики. Почти, подчеркиваю это. Я знаю, где можно добыть действительно неопровержимую улику…
— Продолжайте.
— И — обменять ее на жизнь Молдера.
— Продолжайте же!
— Существует так называемый Центр биологических исследований, работающий под прикрытием Министерства сельского хозяйства. Высшая степень секретности. Форт-Марлин, Мэриленд. Там хранятся образцы первичной ткани.
— Первичной?..
— Инопланетная биологическая ткань. И перестаньте меня перебивать.
— Я не перебиваю. Вы просто так медленно и непонятно говорите…
— Успокойтесь. Для агента ФБР вы слишком эмоциональны.
— Я спокойна. Итак?..
— Вы забираете там эти образцы…
— Почему я?
— Потому что меня пристрелят на дальних подступах.
— Я забрала. Дальше?
— Дальше вы передаете их мне, и я договариваюсь об освобождении нашего общего друга.
— Кто мне их выдаст? В лаборатории высшей степени секретности?
— У вас будут соответствующие полномочия.
— Какова вероятность того, что меня не пристрелят на дальних подступах?
Б. Г. внимательно посмотрел на нее, чуть наклонив голову.
— Процентов тридцать, я думаю. Может быть, тридцать пять.
— Когда будут готовы бумаги?
— Там не используют бумаг, — сказал он. — Только магнитные карты и устные пароли.
По вестибюлю Центра водили экскурсантов. Там экспонировалась какая-то выставка, посвященная выведению чистых линий скота. Экскурсанты были китайцы, и экскурсовод, похожий на викинга, бойко болтал по-китайски.
Скалли нужен был лифт. Но не тот, который вызывается кнопкой, а тот, который вызывается только магнитной картой. Она постояла, подождала. Лифт пришел абсолютно бесшумно.
1 2 3 4 5