Я бы многое дал, чтобы узнать окончание этой истории, — тоскливо завершил свою речь шевалье.
Адам молчал. Историческая справка Мак Рея проливала свет на историю с Печатью.
— Чем еще могу быть полезен? — устав ждать, спросил Стюарт.
— Извини, я задумался, — ответил Синклер. — Ты дал мне обильную пищу для размышлений. Не подскажешь, где можно прочитать о связях Клаверхауса с Орденом?
— Ты, вероятно, читал работу Майкла Бейгента и Ричарда Лея «Святая Кровь и Святой Грааль»? Пару лет назад вышла их новая книга «Храм и Ложа». Она содержит исчерпывающую информацию по этому вопросу.
Адам уже скользил взглядом по рядам книжных полок. Найдя желанный труд, он встал и выложил на стол тяжелый том в черной пыльной обложке.
— Спасибо, Стюарт, возможно, это именно то, что мне нужно, — сказал Синклер, придерживая трубку плечом, в то время как пальцы уже листали страницы.
— Рад был помочь, — отозвался Мак Рей. — Расскажешь мне, в чем дело?
— Просто небольшое исследование, — нейтральным тоном ответил Адам. — Оно может ни к чему не привести. Я планирую написать статью, — добавил он, пресекая дальнейшее любопытство.
— Что ж, хорошо… — протянул шевалье. Закончив разговор выражениями признательности и надежды на скорую встречу, Адам повесил трубку. Книга «Храм и Ложа» была ему знакома, одна из частей посвящалась роли семьи Синклера в основании масонской ложи в Шотландии и постройке часовни на южной окраине Эдинбурга. Но в данный момент Адама интересовала глава о тамплиерах и Клаверхаусе.
Покончив с ужином и книгой, он отодвинул поднос и направился к шкафу в поисках более подробной информации об эпохе Данди. В одной из книг, посвященных истории Шотландии, обнаружилась подробная биография виконта. Поблагодарив в душе Хэмфри, который заранее позаботился об огне в камине, Синклер опустился в любимое кресло и погрузился в чтение.
Книга была старая; изданная в 1937 году, она принадлежала еще отцу. Отметив, что нужно приобрести что-нибудь более позднее, Адам поискал в алфавитном указателе ссылки на тамплиеров и, не обнаружив таковых, обратился к страницам, повествующих о последней битве Данди.
Резкий звонок телефона нарушил тишину кабинета. Ответил Хэмфри, но через мгновение писк селектора вынудил Синклера снять трубку.
— Вас просит мистер Ловэт, сэр, — произнес дворецкий.
— Спасибо, Хэмфри, соединяй.
В трубке раздалось пощелкивание.
— Здравствуй, Перегрин, — сказал Синклер, переворачивая страницу с черно-белым портретом юного рыцаря. — Я как раз собирался звонить тебе. Ты получил бумаги от Ноэля?
— Да, Дональд заезжал утром. Забавная история. Мне даже захотелось написать портрет этого Джона Грэхэма Клаверхауса. Так что там за дело с похищенной печатью?
— Долгая история, — ответил Синклер, — приезжай ко мне, поговорим. Все равно рано или поздно пришлось бы тебя побеспокоить.
— Потрясающе! — воскликнул Перегрин. — Уже час я пытаюсь придумать, чем бы заняться. Как ты относишься к тому, чтобы распить сегодня бутылочку столетнего портвейна? На днях я закончил портрет Дженнет Фрейзер, и сэр Мэтью презентовал мне сей раритет.
— Столетний портвейн? — кашлянув, переспросил Адам. — Может, мне отправить Хэмфри забрать вас обоих? Не случилось бы чего в дороге…
Перегрин довольно рассмеялся.
— Не беспокойся, он надежно упакован. Обещаю, что буду ехать очень медленно. Что-нибудь еще?
— Да, пожалуй, ты можешь захватить кое-что еще, — бросив взгляд на книгу, ответил Синклер. — Посмотри, нет ли в твоих альбомах портрета Данди? У меня есть один, написанный Мельвиллем, когда виконт был двадцатилетним мальчишкой. Очаровательный юноша, но мне бы хотелось посмотреть на него в более зрелом возрасте.
— Полагаю, тебе нужен портрет Гламиса, — протянул художник. — У меня где-то была репродукция. Пойду взгляну, возможно, мне удастся найти что-нибудь еще. Жди меня минут через пятнадцать.
Глава 6
Прошло полчаса, прежде чем приехал Перегрин. Он ввалился в кабинет с огромным альбомом под мышкой, объемистым конвертом из манильского картона в руках и полной радостного предвкушения улыбкой на довольной физиономии. За ним семенил Хэмфри, обнимая темно-зеленую бутыль в соломенной упаковке. Его лицо выражало почтительное благоговение, с которым обычно люди смотрят на мощи святых.
— Ага, вот и ты, наконец, — улыбнулся Адам, поднимаясь навстречу молодому человеку. — Вижу, Хэмфри удостоился чести нести наш портвейн. Думаю, мы обязаны вознаградить старика…
— Безусловно, — рассмеялся Перегрин, сгружая на стол собственную ношу. — Плесни себе, Хэмфри.
— Большое спасибо, сэр, — ответил слуга, и довольная улыбка осветила его обычно невозмутимые черты.
Когда дворецкий удалился за такими необходимыми атрибутами, как штопор и бокалы, Перегрин устроился в кресле напротив Адама и, положив перед собой принесенный альбом, уткнулся в него в поисках отмеченной страницы.
Тридцатилетний художник, худой светловолосый мужчина, сложением и поведением напоминал юношу. Несмотря на возраст, он успел завоевать славу одного из лучших портретистов Шотландии и получал солидные гонорары. Манера одеваться отражала его врожденную страсть сочетать несочетаемое. В данный момент на нем был ирландский свитер из грубой шерсти грязно-серого цвета, надетый поверх кремовой шелковой сорочки, и широкие светло-коричневые брюки. Особую изысканность облику Ловэта придавали светлые, нарочито длинные волосы, волной спадавшие на лоб. Глаза цвета лесного ореха прятались за очками в тонкой позолоченной оправе. Всякий раз, когда Синклер видел Перегрина, взгляд молодого человека лучился радостью и сознанием собственного успеха.
Перегрин обладал даром Видения — способностью фокусировать свой взгляд на сценах далекого прошлого и запечатлевать их на холсте, погрузившись в транс. Такие «погружения» выматывали, хотя он научился контролировать их. Со временем в юноше проявился талант видеть будущее. Картины смерти клиентов, чьи портреты он рисовал, порой доводили его до умопомрачения.
Отчаяние, охватившее художника после одного из таких видений, год назад привело его в кабинет Синклера. Адам научил Ловэта управлять своими способностями, поэтому теперь они проявлялись лишь при необходимости. Время от времени к Перегрину обращались за помощью из Управления полиции, его дар видения минувших событий был просто неоценим.
— Ага, кажется, ты искал именно это, — сказал художник, поворачивая альбом к Синклеру.
Адам положил книгу на колени и кивнул. С портрета семнадцатого столетия на него смотрел виконт, лихой всадник, облаченный в камзол темного бархата, из которого выглядывали рукава белой сорочки. Подбородок виконта утопал в кружеве, а на груди поблескивал медальон. Утонченное лицо в обрамлении золотисто-каштановых локонов и чувственный рот резко контрастировали с холодным, вызывающим взглядом рыцаря. Надпись под портретом гласила: «Джон Грэхэм Клаверхаус, виконт Данди. Автор: сэр Годфри Кнеллер».
— Эта работа больше известна как «Портрет Гламиса», так как является частью коллекции замка Гламис, — объяснил Перегрин. — Виконт изображен здесь за два года до смерти. Я нашел репродукцию еще одного портрета, — добавил он, открывая альбом поменьше и кладя его поверх первого, — правда, она совсем маленькая, но общее представление получить можно. Оригинал, точнее, копия, сделанная Джоном Александром, малоизвестным шотландским художником, хранится в замке Фиви. Портрет написан сэром Питером Лилли. Мне не удалось найти упоминаний о дальнейшей судьбе оригинала, однако, если это важно, я могу завтра посмотреть в библиотеке университета.
Последняя из двух версий была менее совершенна с точки зрения мастерства, но сам образ выглядел реалистичнее. На этом портрете виконт был немного моложе. Шапку его каштановых кудрей венчал обруч овальной формы.
— Пожалуй, не стоит, — пробормотал Синклер, откинувшись в кресле, когда Хэмфри внес на подносе три хрустальных бокала в форме чертополоха, наполненных рубиновой жидкостью. — Ни на одном из них нет того, что мне нужно, а на портрете Мельвилля виконт еще слишком молод. Благодарю, Хэмфри, — добавил он, когда дворецкий подал ему бокал с вином.
— Предлагаю тост, — улыбнулся Адам. — За сэра Мэтью Фрейзера и за Перегрина, чей талант, как и щедрость, достойны всяческого восхищения.
— И за леди Дженнет, красота которой вдохновляет художника, — галантно добавил Перегрин.
— За всех, кто приложил руку к тому, что сейчас мы пьем этот чудесный напиток. — Синклер обвел собравшихся многозначительным взглядом. — Ваше здоровье, джентльмены!
Мужчины оценивающе пригубили вино, после чего на лицах всех троих появилась улыбка блаженства.
— Если можно, я хотел бы добавить: и за ваш успех, сэр! — Дворецкий вопросительно взглянул на Адама.
— Спасибо, Хэмфри.
Осушив бокал, слуга поставил бутыль на столик возле камина и удалился. Перегрин вздохнул и, потягивая следующую порцию напитка, выжидающе посмотрел на друга.
— Так какая же связь между Данди и пропавшей Печатью? — спросил художник через некоторое время. — Я правильно понял, что залоговой суммы хватило, чтобы полностью обеспечить крестьянское восстание?
Адам удивленно приподнял бровь.
— Натан связывал Печать с бунтом?
— Безусловно. — Перегрин легонько постучал по конверту. — Часть документов посвящена анализу этих событий. Разве Ноэль тебе не сказал?
— Не думаю, что у него было время прочесть их целиком, — покачал головой Адам. — Расскажи подробнее.
— Твой друг Финнс предположил, что уцелевшие члены Ордена создали нечто вроде подпольной организации и стягивали силы под прикрытием крестьянского восстания 1381 года. Отсюда он делает вывод, что мятеж не был спонтанным, и многие действия планировались заранее.
— Как Натан обосновывает свою теорию? — спросил Адам, отставляя в сторону бокал и протягивая руку к конверту.
— Профессор приводит ряд доказательств. К примеру, все мятежники имели отличительный знак — почти униформу: белый капюшон с красными кистями. В одном городе, Беверли, если не ошибаюсь, в таких капюшонах вышли сразу пятьсот человек. Такое трудно представить даже в наши дни, а шесть веков назад, когда ткань делалась вручную, а потом вручную же сшивалась… В общем, Финнс считает, что сочетание красного и белого избрано не случайно.
Пока Перегрин говорил, Адам открыл конверт, достал бумаги и сейчас быстро их просматривал. Естественно, у него было общее представление о событиях, имевших место в июне 1381 года, когда английские крестьяне, задавленные непомерно высокими налогами и жесткими ограничениями на обработку земли, подняли восстание, которое возглавили вольнодумствующий священник Джон Булл и некий человек неясного происхождения, известный как Уот Тайлер. Крестьянская армия прошла победным маршем через всю страну, взяла приступом Лондон и чуть было не свергла монархию, но Тайлер предательски бежал во время переговоров с юным Ричардом II и его министрами. В теории профессора Финнса восстание 1381 года выглядело совсем иначе. Ссылаясь на работу некоего Джона Робинсона «Рожденный в крови», Натан доказывал, что руководство мятежниками осуществляли тамплиеры. Орден также выделял средства на приобретение оружия и амуниции. Гипотезу подтверждал тот факт, что в ходе восстания ни одно владение Ордена не пострадало, в то время как госпитальеры, получившие большую выгоду от ликвидации тамплиеров, потеряли большую часть своей собственности. Следовательно, если Печать обеспечила необходимыми средствами…
— Да, в этом есть смысл, — пробормотал Адам, переворачивая очередную страницу. — Мы уже знаем, что Грэми из Темпльгранджа владел землей, в прошлом принадлежавшей Храму. Если допустить, что подпольная организация тамплиеров и их последователей действительно существовала, и он был ее членом, ему могли дать распоряжение заложить Печать, чтобы на вырученные средства восстановить былое влияние Ордена.
— Это объясняет, почему ее так и не выкупили, — согласно кивнул Перегрин. — Восстание закончилось неудачей, Грэми скорее всего был убит, а кроме того, они просто могли не найти достаточно денег. — Художник вздохнул. — Остается неясным, почему Печать оценили так высоко… Чем она является? И какое отношение к этой истории имеет Грэхэм Клаверхаус?
Адам принял более удобную позу, пошевелил пальцами и, тщательно подбирая слова, произнес:
— На последний вопрос я тоже не знаю ответа. Скорее всего Клаверхаус был членом Ордена. Но я пока не вижу связи между ним и Печатью. Что касается самой Печати… — Синклер задумчиво посмотрел на художника, — я полагал, Ноэль ввел тебя в курс дела. Хотя он мог опустить одну деталь… короче, печать, о которой мы говорим, не просто обыкновенная древняя диковинка. Натан был убежден, что это легендарная Печать царя Соломона.
Перегрин на мгновение прикрыл глаза и поражение присвистнул.
— Ну и ну… думаешь, это действительно она?
— Пока не знаю, — угрюмо бросил Синклер. — По словам профессора, Печать обладает огромным могуществом и несет великую угрозу, «Она хранит мир от величайшего зла». Предполагается, что Печать как-то связана с неким тайным обетом, который однажды дали рыцари Храма. Натан был уверен, что она имеет отношение к темным силам.
— Силам какого рода? — переспросил Перегрин.
— Тоже пока неясно. Финнса убили раньше, чем он успел это выяснить. После кошмара, который приснился мне прошлой ночью, я уже ничему не удивляюсь. Традиционно считается, будто царь Соломон обладал властью над злыми духами. Если правда, что Натанова печать действительно принадлежала Соломону, мне не хочется даже думать о том, какие силы она сдерживает, принимая во внимание, что с той поры прошла не одна тысяча лет. Если это вырвется на свободу…
— Следовательно, охрана Печати и ее тайны была доверена тамплиерам, — неуверенно произнес Перегрин несколько секунд спустя.
— Похоже на то. Если хочешь, могу зачитать тебе отрывок из дневника Натана, — сказал Синклер, потянувшись к портфелю, который привез из Йорка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35