– Свободной рукой Джаред потряс Фелисити за плечо. Зубы у нее застучали, и она моментально притихла. Переждав мгновение, он продолжал: – Я знаю, ты думаешь, что я заботился только о себе, но ведь нет большего наслаждения, чем наша близость. И если я лишал тебя всей полноты этого счастья, то и себе отказывал в том же.
По глазам Фелисити он понял ее смятение. Она явно не понимала: если это правда и действительно для него нет большего удовольствия, так почему же тогда он удерживался от этого? Почему отказывал им обоим в полноценном счастье?
– Но ведь есть нечто большее, чем простое совокупление, – продолжал Джаред, – есть моя любовь к тебе. К тебе, а не только к твоему телу. Я люблю твой смех, твое озорство, даже гнев твой, все, что делает тебя такой прекрасной. Я просто не могу рисковать потерять тебя. Моя первая жена умерла в родах. И я не могу снова допустить этого.
– Ты не можешь того, не можешь этого. А как насчет меня? Разве я не имею права сама выбирать, что лучше для меня? И как же наш уговор? Ты согласился на него, надеясь обмануть меня. Оказывается, ты и не собирался выполнять своих обязательств!
– Да, я знаю, что поступил эгоистично, даже бесчестно, но я не ожидал, что обман откроется.
– Вот так так! И по-твоему, это хорошо? Получается, что можно лгать, воровать, убивать, лишь бы тебя не поймали за руку? Нет, Джаред, это не простая ложь. Это настоящий обман. Как же я могу доверять тебе после этого?
– Ты права, если бы я подумал получше, то, наверное, не стал бы так поступать. Но мне и в голову не приходило, что я настолько забудусь и потеряю контроль над собой.
– Так вот в чем дело? Ты потерял контроль?
– Господи, – простонал Джаред, утыкаясь носом ей в шею, – я еще ни разу в своей жизни не забывался до такой степени!
– А теперь пусти меня, – сказала Фелисити с абсолютным спокойствием в голосе.
– Зачем?
– Я хочу еще раз тебя ударить.
Джаред улыбнулся. Теперь он был уверен, что сумеет убедить ее. В голосе Фелисити он услышал обнадеживающие мягкие нотки. Может быть, она еще не поняла этого вполне, но уже чувствовала, что Джаред не нарочно причинил ей боль.
– Фелисити, послушай. Я знаю, что был не прав, но я просто не мог подвергать опасности твою жизнь. Эта потеря была бы для меня невыносима. Такое уже случилось однажды, и во второй раз я не мог этого допустить.
– Да? И что же теперь? Ты полагаешь, что мне станет жалко тебя и я скажу: «Ну ладно, дорогой. Правда, ты пытался лишить меня величайшей радости в жизни, но я тебя прощаю»?
– Ну вот видишь… несмотря на все мои старания, получилось так, что я не сумел лишить тебя этого…
– Правильно. Но все случилось отнюдь не благодаря тебе.
Джаред усмехнулся:
– Ну, знаешь ли. Все-таки именно благодаря мне.
– Мерзавец! Никогда тебе не прощу!
– Но у нас впереди целая жизнь, дорогая. Рано или поздно ты все равно найдешь в своем маленьком непреклонном сердечке уголок для прощения.
– В маленьком?! Так ты и правда так думаешь?
Он кивнул:
– Будь оно еще хоть чуточку поменьше, и не смогло бы обеспечить жизнь взрослой женщины.
– Ах, как легко ты все перевернул! Сам натворил такого, что голова идет кругом, а я, оказывается, виновата в том, что не хочу тебя прощать!
– Да, это было бы очень по-христиански.
Фелисити прищурилась, придумывая, чем бы еще уколоть Джареда. Наконец она спросила:
– Сколько раз мы занимались любовью, как ты думаешь?
– Наверное, около сотни.
Фелисити кивнула:
– Это значит, что я задолжала тебе девяносто девять пощечин. И только после того, как ты их все сполна получишь, я смогу подумать о прощении.
– А до тех пор?
– Что до тех пор?
– До тех пор, пока я не получу твое прощение? Чем мы будем заниматься?
– Ничем.
– Ничем? И даже этим? – спросил он, укладываясь на бок и проводя пальцем свободной руки от шеи к груди Фелисити. От него не ускользнула мгновенная задержка ее дыхания, когда кончик пальца заскользил по самым сокровенным точкам, продолжая свое путешествие к бедру. Джаред улыбнулся.
Она же думала, что это неправильно: он не должен иметь над ней такой власти, и его прикосновения не должны столько для нее значить, во всяком случае, ей не следовало так легко сдаваться.
– Нет, я намерена оставаться холодной и равнодушной. Клянусь!
– Но как это у тебя получится? – игриво переспросил Джаред, ощутив, однако, смутную тревогу.
– Еще не знаю сама, но обязательно найду для этого способ.
Тогда он перекатился на спину, увлекая ее за собой. Теперь руки Фелисити были свободны, а Джаред лежал перед ней совершенно открытый, ничем не защищенный и ждал любого наказания, которое она для него выберет.
– Ударь меня, избей, мне все равно. Лишь бы все это поскорее закончилось.
Фелисити не удержалась от улыбки. Она уселась верхом ему на бедра и спросила:
– Что ты имеешь в виду?
– Что я не переживу, если ты будешь лежать вот так безучастно, в то же время думая, как бы побольнее меня ударить.
Улыбаясь, она наклонилась над ним и уперлась ему в плечи ладонями. При этом груди ее слегка покачнулись.
– Боишься меня, Джаред?
– Нет. Не боюсь. Я в ужасе.
Фелисити рассмеялась:
– Ты так говоришь, чтобы я забыла о гневе и ты бы снова меня беспрепятственно соблазнял?
– Нет, я говорю так только потому, что это правда. И потом, если честно, я надеялся, что на сей раз ты сама будешь соблазнять меня.
Фелисити покачала головой:
– Господи, и с кем я связалась?! Этот человек не только обманывал меня, водил за нос и лишь по счастливой случайности сделал мне ребенка, но теперь еще и ждет, что я стану его любить!
– Ну, я, правда, не то чтобы жду этого. Но, во всяком случае, надеюсь.
Не обращая внимания на его тоскливо ожидающие глаза, Фелисити внезапно попросила:
– Расскажи мне о ней.
– Что-что? – встрепенулся Джаред, но тут же понял и улыбнулся. – Об Энни? Она была доброй женой, милой и щедрой. Мужчина и не может мечтать о большем счастье.
Глаза Фелисити слегка сузились, когда прозвучали все эти лестные отзывы. Как ни странно, именно сейчас, задав вопрос о жене Джареда, она совершенно расхотела слушать о его первом браке.
– Когда мы поняли, что у нас будет ребенок, мы оба были страшно счастливы, – начал он свой рассказ, но вскоре озаренные приятными воспоминаниями глаза затуманились. Эти радостные картины уступили место трагическим. – Беременность протекала тяжело. Она страдала, а я был напуган. Я видел, что ребенок очень велик, и понимал, что моя жена непременно умрет, если я не приму меры.
– И что же ты сделал?
– Поехал на континент посоветоваться с другими врачами. Один из них действительно порекомендовал мне средство. Он сказал, что ему удалось таким способом спасти нескольких рожениц, и научил меня извлекать ребенка с помощью операции. Это был единственный шанс для Энни. – Джаред тяжко вздохнул. – Но я опоздал. Когда я вернулся домой, она уже рожала. Роды были жуткие. Ребенок, как я и предполагал, оказался чересчур велик, а я явился слишком поздно. – Он еще раз вздохнул, вспоминая собственное отчаяние. – Она была очень уж хрупкой и маленькой, бедра слишком узкие… Все было предрешено заранее, а я стоял рядом и смотрел, как они оба умирают. – Джаред долгим взглядом посмотрел на Фелисити и сказал наконец еле слышным голосом: – Ты не представляешь, что это такое. Она забеременела из-за меня и умерла, потому что я, профессиональный врач, не сумел ей помочь.
Фелисити с пониманием кивнула. Наверное, из-за того, что произошло с Энни, он никак не хотел, чтобы она рожала. Может, от этого его поведение не становилось честнее, однако хотя бы причины его теперь казались ей уважительными. Ну, или по крайней мере более уважительными, чем прежде. Во всяком случае, он решился на этот обман из лучших намерений.
– Не беспокойся обо мне. Со мной все будет хорошо, – сказала она.
Внезапно Джаред снова перевернул ее на спину и крепко прижал своим телом к матрасу, одновременно стискивая в объятиях.
– Все будет хорошо. Обязательно будет. Клянусь!
Через минуту он встал с постели, увлекая Фелисити за талию к умывальнику. Здесь он развернул жену лицом к зеркалу и, стоя сзади, долго рассматривал ее отражение. Потом омыл свое и ее тело от последствий любовного акта.
Отложив мочалку, он продолжал ласкать жену. Фелисити смотрела на длинные тонкие пальцы, слегка опушенные темными волосами. Прежде она ни разу не замечала, насколько красивы мужские руки.
Они скользили по ее животу, по бедрам, по шее и плечам, подходя совсем близко к тому месту, которое сильнее всего жаждало прикосновений, и снова быстро ускользали оттуда. Она смотрела на эти движения, потом, откинув голову на грудь Джареда, обмякла, а соски, напротив, напряглись, и их бледно-розовая поверхность потемнела от нарастающего желания. Фелисити слегка выгнула спину, подставляя грудь пальцам Джареда, и страстно прошептала его имя.
– Открой глаза, дорогая. Посмотри на мои руки.
– Я совсем без сил. Не могу.
– Открой, – снова попросил он, и Фелисити послушалась. Его темный взор, отразившись от зеркала, глубоко проник ей в душу, так что у нее захватило дух. Смотрел ли когда-нибудь мужчина на свою жену вот так же, как смотрит сейчас он?
– Джаред, – нежно промолвила Фелисити, внезапно испугавшись соблазнительной силы этих глаз и того, что может потерять свое сердце навеки. Все это становилось слишком серьезно, слишком значимо… – Джаред, я не хотела этого.
– Я знаю, – ответил он. – Я тоже думал, что не хочу. Во всяком случае, поначалу. Но я не сумел удержаться после того, как познал тебя, познал твой смех, твое милое лукавство, ту любовь, которую мы разделили. Знаешь, это очень опасно – так любить.
Она упрямо встряхнула головой:
– Я не люблю.
– Но разве ты была без меня счастлива, Фелисити? Ты смеялась? Улыбалась хотя бы?
– Улыбки и смех – это еще ничего не значит, – ответила она, но голос ее говорил именно то, что ему хотелось услышать.
Джаред кивнул:
– Ты снова можешь смеяться. Если перестанешь сдерживаться, то прямо сейчас рассмеешься от радости.
Она покачала головой:
– Не могу. Ты слишком многого просишь.
Фелисити действительно была напугана, гораздо сильнее, чем он мог предположить. Вероятно, тот обман, который вскрылся сегодня, был достаточным поводом, чтобы уже ни в чем и никогда не доверять ему. Похоже, что она решилась бы в своей жизни на самый опасный, смертельный риск, но ни за что не доверила бы свое сердце мужчине. Она боялась подарить ему свою любовь, и Джаред почувствовал, что еще никогда ему не было так трудно с женщиной.
– Ты больше не думаешь, что у меня с Маргарет что-то было, правда?
– Нет, не думаю.
Он с облегчением вздохнул. По крайней мере теперь со спокойной душой он предложит ей если не любовь, то свою верность. Быть может, она ему поверит хоть в этом? Похоже, он наконец нашел путь, которым их судьбы могли бы навеки сойтись вместе.
– Ну хорошо, давай на время забудем о любви. Ты ведь и не должна меня любить, не правда ли? Но, тем не менее, мы могли бы жить вместе, разве не так? Допустим, ты никогда меня не полюбишь, но, даже несмотря на это, мы можем быть счастливы. Я знаю, что можем.
Фелисити на минуту задумалась. Что ж, пожалуй, эта идея не так уж и плоха. В конце концов, они вместе уже несколько месяцев, а она до сих пор не потеряла своего сердца, не влюбилась до такой степени, которой опасалась. Очень возможно, что Джаред прав: вполне вероятно, не заходя дальше того, что у них есть сегодня, они сумеют создать нечто долговечное. Можно же обойтись и без любви, не так ли?
Фелисити снова подняла глаза на отражение мужа и в его взоре прочла обещание, что все будет хорошо. Все будет так, как она захочет, и все обязательно получится. Тогда, она кивнула и впервые за последнее время широко и открыто улыбнулась Джареду:
– Я думаю, ты прав. Мы сумеем стать счастливыми. Так когда же начнем?
Он мысленно прочитал благодарственную молитву, и только это помогло ему не задушить любимую в объятиях.
– Отлично, – с улыбкой сказал Джаред. – Я думаю, начинать можно прямо сейчас. – Фелисити развернулась к нему лицом, и он сладостно вздохнул. – Ах, милая, когда ты так вот стоишь передо мной, я не могу избавиться от других мыслей.
Она мягко рассмеялась, и от этого звука у него замерло сердце. Ведь он уже почти утратил надежду еще когда-нибудь услышать ее смех.
– Знаешь, я тоже, – призналась жена.
– Да? И о чем же ты думаешь?
– Не хочу тебя шокировать.
– А я люблю, когда ты меня шокируешь.
Фелисити снова усмехнулась:
– Ну, если действительно любишь, то я, пожалуй, просто покажу тебе.
Джаред притворился крайне потрясенным, когда она стала целовать его шею и грудь… А когда губы Фелисити двинулись ниже по его телу, то казалось, что его ахи и охи, стоны и время от времени произносимые восклицания «О, дорогая!» лишь подстегивают рвение жены.
Она радовалась его шумным восторгам, и, поскольку она смеялась, а это очень нравилось Джареду, он продолжал свое игривое притворство.
– Если ты не прекратишь шуметь, я никогда не перейду к самому потрясающему, – сказала наконец Фелисити.
– Если ради этой потрясающей вещи надо заткнуться, то так бы и сказала, – отозвался Уокер.
Глава 20
Бесс уже еле сдерживалась от нетерпения, когда в дверь наконец-то постучали и Фрэнк ввел в комнату какого-то человека. Этот тип походил на большинство уличных проходимцев, хотя, может быть, выглядел капельку чище и опрятнее. В остальном же никаких различий, если не считать холодных, почти убийственных, темных глаз. Когда он скользнул по комнате своим страшным взглядом, лишенным малейшего проблеска эмоций, по спине у Бесс пробежали мурашки. Она как-то инстинктивно поняла, что этот тип действительно не испытывает никаких переживаний.
Он был настоящим заказным убийцей, работавшим за деньги. Убивал быстро, чисто и хладнокровно. Такой не колеблясь прикончит даже женщину.
Бесс не очень-то понравился выбор Фрэнка. Как всегда, он откопал самое худшее, самое низкое и мрачное, а ведь тут нельзя было допустить промаха. Фелисити ни в коем случае не должна умереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38