- Нет, ложиться мне нельзя. У нас, у лосей, ноги так устроены, что нам лучше не ложиться. Вставать очень трудно. Я и летом так сплю, к дереву прислонясь, - сказал, и закрыл глаза, задышал ровно, сильно. Заснул бедняга.
Ёж говорит:
- Вот теперь и посмеяться можно бы. Да жаль лося будить. Верно, ворона?
А ворона только каркнула на это что-то сердитое и отвернулась.
- Вам бы только издеваться надо мной! - говорит. - Вот вы лосю помогли, а если бы не я? Да вы бы так и не знали, что с ним случилось! Надоело! Все добрые, все хорошие, только у меня одни недостатки!
- Ну ладно, ладно тебе! - сказал Прошка. - Так ли, этак, а без тебя мы бы действительно не могли лосю помощь оказать. А теперь перестань дуться и догоняй. Эй, догоняй, ворона!
Тут разбежался Прошка по берегу, вскочил на лёд и поехал, заскользил по нему, как на коньках.
15. КАК ЗАЯЦ ПРОШКА С БОБРОМ ЦЕЛОВАЛСЯ
Много всяких газет, книжек по лесу разбросано. Теряют люди. А тут попался зайцу Прошке журнал. Толстый такой, красивый. Смотрел он, смотрел картинки - да и уснул невзначай.
Уснул он крепко, и приснилось ему, что он по городу гуляет. Шум, гам, машины гудят. Дома какие-то диковинные, один на другой совсем не похожи. А людей вовсе не. Одни зайцы в костюмах по улицам ходят. Оглядел он сам себя. Ну потеха! И он в костюме. Синий такой костюм, в полосочку. И портфель у него под мышкой.
- Ну и ну! - удивился Прошка. - Где это я?
А портфель вдруг говорит:
- Не беспокойся, Прошка. Ты в Париже. Иди себе потихоньку, а я тебе рассказывать буду. Вот это справа - знаменитый храм. Собор. Нотр-Дам называется. Вон там - Вандомская колонна. А это, видишь, высокое, вроде квадратной корзины из толстой проволоки. Это, брат, Эйфелева башня. А это...
Ходил Прошка, ходил. Устал, проголодался. Вдруг сама собой откуда-то морковка взялась. Сидит он за столиком в кафе "Ротонда", ест не спеша. А портфель говорит:
- Ну что, хорошо тебе здесь? Хотел бы жить в таком городе?
- Очень даже хорошо, - говорит Прошка. - Только тоскливо как-то одному. Мне бы сюда ещё лягушку, подружку мою...
- Ну если тоскливо, поехали дальше! - Тут щёлкнул портфель своими медными замками, и в один момент Прошка совсем уже невесть где очутился. Дома огромные, высоченные. На каждом окон по тысяче, а может, и больше. И тоже людей нет. Одни зайцы туда-сюда снуют. Притом некоторые до того чёрные, что Прошка даже портфель уронил от удивления. А портфель сам ему под мышку - прыг да и говорит:
- Не удивляйся, Прошка. Чёрные - это африканцы. Негры, иначе говоря. А находимся мы в самом большом городе Америки, в Нью-Йорке. В данном случае мы по Уолл-стриту идём, а вон там, не видать отсюда, Пятая авеню. Там одни миллионеры живут. А вот, видишь, на возвышении каменная женщина стоит и в руке у неё что-то вроде малярной кисти? Это знаменитая статуя Свободы. Так что ты тоже чувствуй себя свободно и, главное, улыбайся. Потому что здесь все улыбаются, здесь порядок такой.
Посмотрел Прошка по сторонам - действительно, все улыбаются.
- Может, они больные? - говорит.
- Нет, - говорит портфель. - Это они для хорошего настроения. Чем больше ты улыбаешься, тем лучше у тебя настроение. Так что ты давай, старайся, а то кислый ты какой-то. Совсем на американца не похож.
Стал Прошка улыбаться. Ходят они с портфелем по Нью-Йорку, ходят...
- А вот могучая река Гудзон! - говорит портфель. - Смотри, какая вода в нём, довольно чистая! Нравится тебе?
- Очень нравится, - говорит Прошка. - Только что-то я улыбаюсь, улыбаюсь, а настроение лучше не становится.
- Ну не становится, так сейчас станет!
Тут опять портфель щёлкнул своими замками, и очутился Прошка в Венеции.
- Смотри, - говорит портфель, - город на воде. Здесь вместо улиц каналы, а вместо машин - гондолы, лодки такие. Вот мы сейчас дадим денег гондольеру, а он нас на своей гондоле по всему городу провезёт. Да ещё и песню споёт, по-здешнему баркаролла называется. Смотри, этот дворец какой! А этот! Да перестань ты улыбаться, мы уже не в Америке. Оглядись лучше по сторонам как следует. Если по душе те прекрасный город Венеция, будешь здесь всю жизнь жить. Лучшего места не найти! Согласен?
- Очень даже согласен, - говорит Прошка. - Только мне бы ещё лягушку сюда... Ну и ежа, конечно. И бобра, и белок. И хорошо бы, чтоб здесь речка небольшая текла и чтоб дятел с вороной над ней летали... И чтоб сосны шумели. Ох, портфель, я так люблю, когда сосны шумят, так люблю!
- Тьфу на тебя! - Портфель даже сплюнул от досады. - Зря только время на тебя тратил. Ну вот что, просыпайся, заяц. Просыпайся, тебе говорят!
Тут проснулся Прошка, открыл глаза, а перед ним бобёр стоит.
- Ты извини, - говорит, - что я тебя разбудил, за плечо потряс. Уж очень ты во сне стонал и даже плакал. Видно, тебе кошмар какой-то приснился.
- Извиняю! - говорит Прошка. - Скажи, лягушка жива-здорова?
- А что ей сделается!
- А другие звери как?
- Да всё так же.
- И речка наша течёт, и сосны шумят?
- Шумят, Прошка. Разве ты не слышишь?
- Ну тогда!.. Тогда дай я тебя поцелую! - Тут Прошка обнял бобра и поцеловал его три, а может, и четыре раза.
Потом ворона кричала на весь лес: мы, мол, вороны живём триста лет, но никогда я не видела между зверями таких телячьих нежностей. И белки стали говорить: мол, с чего бы это вдруг? И сам бобёр удивлялся.
Пришлось Прошке собрать всех зверей на лесной поляне да рассказать свой страшный сон.
16. КАК ЗАЯЦ ПРОШКА ДРУГА ПОТЕРЯЛ
Вдруг пропала лягушка. Нет её и нет. Совсем заяц Прошка духом упал. Ходит сам не свой.
Бобёр ему:
- Здорово, Прошка!
А он вместо "здравствуй" мрачно так:
- Не видел лягушку, подружку мою?
- Нет, не видел... Да ты ж у меня уже спрашивал.
Всех опросил Прошка по несколько раз. Никто ничего не знает: ни белки, ни ёж, ни крот, ни ворона.
Дятел говорит:
- Лягушка, конечно, тебе друг. Но, может, ты ей надоел. Вот она и ускакала куда подальше. Это бывает.
- Ускакала! - вздохнул Прошка. - Ох, ускакала!..
- Ну вот и дружи с кем-нибудь ещё. Хотя бы и со мной. Или с вороной.
Посмотрел Прошка на него и только лапой махнул:
- Эх, дятел, дятел!.. Ничего-то ты не понимаешь! Пойду искать. Сейчас же пойду! - И пошёл.
И вот день его нет, три дня нет... Куда подался, где бродит? А на четвёртый день - на тебе, лягушка прискакала. Весёлая такая, довольная. И ведёрко несёт, лопухом накрытое.
- Здравствуйте, звери, - говорит. - Вот я вам ведёрко голубики принесла. Очень вкусная ягода. Это я у своих родственников в другом лесу собирала. А где же Прошка? Я что-то его не вижу...
А звери смотрят на неё и только головами качают.
- Нету твоего Прошки, - наконец говорит ёж. - Нету! Тебя искать пошёл. А куда - неизвестно.
- Как?! - говорит лягушка. - Зачем пошёл?! Да там же!.. Там и лисица шастает. И волки. Ой, бедный Прошка! Ой! Вот вам голубика, угощайтесь, а я побегу. Надо найти его поскорей. Надо найти, надо найти! - И поскакала.
И вот день прошёл, два дня прошло. Совсем забеспокоились звери. А на третий день Прошка объявился. Идёт, на палку опирается. Видно, ногу подвернул. А сам всклокоченный какой-то, в репьях весь. И глаза горят.
- Ну что, - говорит, - нету лягушки?
- Была, - говорит ёж. - Была, да сплыла. Теперь она тебя искать поскакала.
- Ай-ай-ай! - заголосил Прошка. - Да куда ж её черти понесли! Я вот ходил, такого насмотрелся! Там и лось на неё может копытом наступить, и аист бродит - клюв разинул. И цапля её схватить может!.. Вот что, звери, обберите с меня репьи немного, а то я сам со спины не достану, попью я воды на дорожку да и пойду. В какую сторону, говорите, она пошла?
- В какую пошла, а такую и пошла. А тебя мы никуда не пустим, говорит ёж. - А то вы так и будете всю жизнь ходить: один ушёл, другой пришёл. А мы тут сиди, переживай.
- Ах так! - говорит Прошка. - Значит, не хотите мне последнюю услугу оказать? Ничего, я в репьях уйду. Вот хлебну только водички...
Наклонился он над ручьём воды попить, а ёж шепчет:
- Вон там, звери, верёвка под кустом. Вяжите его. Да покрепче. Начинай, бобёр, ты сильный.
А бобёр как будто того и ждал. Кинулся он сзади на Прошку, повалил его на землю. И остальные звери зря времени не теряли. И вот лежит Прошка связанный, кричит, брыкается.
- Враги! - орёт. - Вы все мне враги. А тебя, ёж, я просто ненавижу. Пустите меня! Пустите!!!
Ходят звери вокруг. Жалко им Прошку. А делать нечего. Отпусти его убежит.
Одним словом, пролежал заяц два дня, а на третий лягушка прискакала. Усталая, худющая. Одна кожа да кости.
- Ой, ой! - кинулась она к Прошке. - Счастье-то какое! А я думала, что тебя волк задрал. Давай я тебя развяжу.
А Прошка как закричит:
- Уйди отсюда! Не прикасайся ко мне. Я с тобой разговаривать не желаю. Ты мне не друг. Ты мне никто!
- Это почему же ты такое говоришь?
- А вот потому! Уйди с глаз. Убирайся, тебе говорят!
- Ну и уберусь! Уберусь! - всхлипнула лягушка. - Подумаешь! Может, я и сама с тобой разговаривать не желаю. Вон у меня родственники в другом лесу. Там и буду жить. До свидания, звери.
Хотела было она пустое ведёрко из-под голубики взять, но бобёр был уже наготове.
- Вязать? - спросил он у ежа.
- Вяжи! - сказал ёж. - Пусть полежат рядком, подумают.
Связал бобёр и лягушку, положил рядом с Прошкой. Лежат они молча, как в рот воды набрали. А как ночь наступила, Прошка говорит:
- Спишь, лягушка?
- Сплю, конечно!..
- Слушай, неужели нельзя было предупредить, сказать кому-нибудь, мол, ухожу надолго?
- Так я же не знала, что надолго. Но там столько ягод оказалось! Думала, наберу полное ведёрко, зверей угощу, тебя угощу. А ты!... - И заплакала.
- Ну-ну!.. - Прошка подполз к ней поближе. - Давай, - говорит, - я тебя зубами развяжу. А потом ты меня развяжешь.
- Давай, - говорит лягушка. - Но, может, лучше не надо пока? Мне и так хорошо. А тебе?
- И мне!..
И вот лежат они, смотрят на ясный месяц.
- Только ты никогда больше так не делай, - говорит Прошка. - А то у меня чуть сердце не лопнуло. Вот и сейчас ещё, слышишь, как стучит, колотится?
- Слышу. И у меня колотится. Только оно у меня маленькое, тебе не слыхать.
- Оно-то у тебя маленькое, - говорит Прошка , - да у меня уши большие. Я всё слышу, лягушка. Всё слышу!
17. КАК ЗАЯЦ ПРОШКА РЯБИНУ ПЕРЕСАДИЛ
Услышала где-то песню лягушка. Видно, люди приходили в лес с магнитофоном. Грустная такая песня, красивая:
Что стоишь качаясь,
Тонкая рябина,
Головой склоняясь
До самого тына?
Дальше в песне про то, что где-то неподалёку дуб стоит высокий. И рябине очень хочется расти рядом с дубом. Потому что нет у неё поблизости ни друга, ни даже знакомого. Но...
Но нельзя рябине
К дубу перебраться.
Знать, ей, сиротине,
Век одной качаться.
Вроде бы песня как песня. А лягушку словно подменили. Как ни придёт к ней заяц Прошка, так она или плачет, или вздыхает тяжело.
- Да уймись ты! - говорит Прошка. - Далась тебе эта песня!
- Нет, ты не понимаешь, - говорит лягушка. - Дело же не в песне. Мне рябину жалко.
- Какую ещё рябину?
- Обыкновенную рябину. Я знаю, где она растёт. И знаю, где дуб растёт. Он высокий и тоже одинокий. Как подумаю, что они разлучены, так мне горько! И плачу, и - не могу!.. Не могу!..
- Ну ладно, ладно! - сказал Прошка. - Всякой беде помочь можно. Вот что я думаю, давай-ка мы эту рябину пересадим поближе к дубу. Согласна?
- Ой, Прошка!.. А я тебе помогать буду!
- Какая от тебя помощь! Тут крота уговорит надо. Он знаешь как землю роет! Пойдём к нему. Я буду рассказывать, что к чему, а ты песню споёшь.
Пришли они к кроту. Пока Прошка рассказывал, что надо пересадить да куда пересадить, крот только плечами пожимал. А как спела лягушка песню да слёзы у неё из глаз потекли, тут уже и крота проняло.
- Не знаю, - говорит, - поможем ли мы рябине. Она ведь от пересадки и засохнуть может. А вот лягушке надо помочь.
И закипела работа. Три дня копал крот вокруг рябины. Тут ведь и поглубже взять надо, и чтобы каждый корешок в целости остался. Пыхтел, ворчал: ну, мол, и работёнка! Но так ли, эдак, на четвёртый день выкопал он рябину. Стали они с Прошкой её к дубу нести. Не могут. Тяжёлая очень. Позвали бобра. Раз-два, взяли! Нет, и втроём ничего не получается. Наконец белки прискакали, ёж пришёл, дятел с вороной подлетели. Раз-два - ходом! Ещё раз - дружно! Еле-еле все вместе приволокли рябину к заранее выкопанной ямке. Посадили рядом с дубом, притоптали. Расти на здоровье!
А как стали воду для полива носить, лягушка спрашивает у ежа:
- Как думаешь, ёж, хорошо ей здесь будет?
- А вот это уж не знаю. Весна покажет. Если по майскому теплу зазеленеет она как следует, да ещё и зацветёт, вот тогда и считай, что ей здесь хорошо.
- Значит, ещё целую зиму ждать надо?
- Значит, надо.
И пришла зима. И прошла зима...
Весна в тот год выдалась ранняя, зелёная. Ещё раньше мая прискакала лягушка к рябине. А она не гнётся, не качается, стоит прямая, весёлая. Листва на ней густая, гуще некуда. И вроде бы они с дубом даже ветвями друг к другу слегка потянулись.
Лягушка как увидела это, так и прослезилась от радости.
- Ну что, хорошо тебе здесь? - говорит.
А рябина вдруг так тихо-тихо, шёпотом отвечает:
- Очень хорошо! Спасибо тебе от всей души! Спасибо!..
Растерялась лягушка. Не может быть: дерево заговорило. Кинулась она к Прошке. Так, мол, и так, кричит, сама рябина сказала мне, что рядом с дубом ей очень хорошо!
- Прямо так и сказала? - Прошка улыбнулся.
- Так и сказала!
- Ну что ж, значит, так оно и есть!..
Хотел было Прошка объяснить лягушке, что это шутка была. Что это он за бугром спрятался и вместо рябины шептал. А потом подумал: зачем? Вся беда в том, что рябина говорить не умеет. А если бы умела, она бы, наверное, так и сказала: "Спасибо тебе, лягушка. Мне здесь очень, очень хорошо!"
18. КАК ЗАЙЦА ПРОШКУ ВЕРЁВКА УКУСИЛА
Примчался откуда-то заяц Прошка, как угорелый.
- Укусила! - кричит не своим голосом. - Уу-ку-у-сила! - и при этом скачет по поляне на одной ноге, за лапу держится.
Сбежались звери. Что такое?!
- Ой, ой! - кричит Прошка. - Меня верёвка укусила!
Тут все удивились, а лягушка говорит:
- Бедный Прошка!.. Очень больно тебе?
- Да при чём тут "больно"? Страшно же! Если бы кто друг, а то вдруг верёвка... Ой, ой!
- Да, - говорит ворона, - верёвка, конечно, укусить не может... Вот что, сейчас я ему лоб пощупаю и загляну в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16