Единственная из всех, она выказывала беспокойство по поводу этого необычного сборища. Она была бледна, в какой-то мере ей это шло, придавая мрачному лицу несколько возвышенную красоту. На ней было длинное простое платье цвета зеленой листвы. Последним появился Антони Браун. Джорджу показалось, что он вошел проворной крадущейся походкой дикого зверя – может быть, пантеры или леопарда. Этот парень не был в полном смысле слова цивилизованным.
Все собрались – и оказались в расставленной Джорджем ловушке. Можно начинать игру…
Выпили коктейли. Потом поднялись и, минуя арку, прошли в зал. Танцующие пары, негромкая негритянская музыка, снующие официанты.
Подошел Чарлз и, улыбаясь, провел их к столу. Он находился в самом конце ресторана. В уютном сводчатом зале помещались три стола – посредине большой и с обеих сторон два маленьких, на двоих. За одним сидел желтолицый пожилой иностранец с роскошной блондинкой, за другим худенький мальчик с девушкой. Средний стол был оставлен для Бартона.
Джордж на правах хозяина рассаживал гостей.
– Сандра, не сядете ли вы здесь справа от меня? Рядом с вами – Браун. Ирис, дорогая, это твой праздник.
Ты должна сидеть возле меня, далее вы, Фаррадей. Потом вы, Руфь.
Он замолчал – между Руфью и Антони оказалось свободное кресло, стол был сервирован на семерых.
– Мой друг Рейс, возможно, немного задержится. Сказал, чтобы мы не ждали его. Он присоединится позднее. Мне бы хотелось познакомить вас всех с ним – замечательный парень, исколесил чуть ли не весь свет и может рассказать много интересного.
Ирис, усаживаясь, почувствовала досаду. Джордж специально посадил ее отдельно от Антони. Руфь должна была сидеть на ее месте, возле хозяина. Значит, Джордж по-прежнему не любит Антони и не доверяет ему.
Она украдкой взглянула на него. Антони нахмурился. На нее не смотрел. Искоса бросил взгляд на пустое кресло возле себя, сказал:
– Рад, что будет еще один мужчина, Бартон. Возможно, мне придется пораньше уйти. Дело не терпит отлагательств. Случайно встретил здесь одного знакомого.
Джордж улыбнулся:
– Деловые свидания в свободное время? Вы слишком молоды для этого, Браун. А чем вы все-таки занимаетесь?
Последовала томительная пауза. После продолжительного раздумья Антони холодно ответил:
– Организую преступления, Бартон. Обычно я всегда так отвечаю, когда меня об этом спрашивают. Устраиваю грабежи. Разрабатываю воровские операции. Приходится со многими встречаться, договариваться.
Сандра рассмеялась.
– Вы имеете какое-то отношение к производству оружия, не так ли, мистер Браун? В наше время фабриканты оружия самые страшные преступники.
Ирис заметила промелькнувшую во взгляде Антони растерянность. Он шутливо сказал:
– Не выдавайте меня, леди Александра, дело совершенно секретное. Повсюду иностранные шпионы. Не будем столь легкомысленны.
Он с нарочитой серьезностью покачал головой.
Официант забрал блюда с устрицами. Стефан спросил Ирис, не хочет ли она потанцевать.
Вскоре все уже танцевали. Напряженность рассеялась.
Наступила очередь Ирис танцевать с Антони.
Она сказала:
– Джордж поступил отвратительно, не позволив нам сидеть вместе.
– Он поступил замечательно. Когда ты сидишь по другую сторону стола, я могу все время тобой любоваться.
– Ты в самом деле должен будешь уйти?
– Должен. – Вдруг он спросил:
– Ты знала, что придет полковник Рейс?
– Не имела ни малейшего представления.
– Тогда это довольно странно.
– Ты его знаешь? О, да, ты на днях это говорил. Что он за человек?
– Никто толком не знает.
Они возвратились к столу. Празднество продолжалось. Рассеявшаяся было напряженность постепенно снова сгустилась. За столом царило напряженное ожидание. Лишь хозяин казался веселым и беспечным.
Ирис заметила, как он украдкой посмотрел на часы.
Раздалась барабанная дробь – погас свет. В зале образовалась сцена. Кресла сдвинули немного назад и в стороны. На площадке, пританцовывая, появились трое мужчин и три девушки. Их сопровождал человек, обладающий талантом издавать различные звуки: поезда, парового двигателя, самолета, швейной машины, мычания коров. Он имел успех. Его сменили Ленни и Фло с показательным танцем, больше напоминавшим гимнастическое выступление. Снова аплодисменты. Затем появился ансамбль «Люксембург-6». Загорелся свет.
Все замигали.
Над столом, казалось, пронеслась волна неожиданного облегчения. Было такое состояние, будто миновало нечто ужасное, чего все подсознательно ожидали и боялись. Подавленные воспоминаниями, они опасались, когда загорится свет, обнаружить распростертое на столе мертвое тело. Прошлое, не сделавшись настоящим, растворилось в воспоминаниях. Исчезла тень близкой трагедии.
Сандра с облегчением повернулась к Антони. Стефан наблюдал, как подались друг к другу Ирис с Руфью. Лишь Джордж неподвижно сидел в своем кресле, не отводя глаз от стоящего напротив него пустого стула.
Ирис легким толчком вывела его из оцепенения.
– Очнись, Джордж. Пойдем потанцуем. Ты еще не танцевал со мной.
Он встал. Улыбнувшись ей, поднял бокал.
– Сначала выпьем за юную леди, чей день рождения мы сегодня празднуем. Ирис, пусть ничто никогда не омрачит твою жизнь!
Смеясь, выпили, пошли танцевать. Джордж и Ирис, Стефан и Руфь, Антони и Сандра.
Звучала веселая джазовая музыка.
Вернулись все вместе, смеясь и разговаривая. Сели.
Неожиданно Джордж подался вперед.
– Я хочу вас кое о чем попросить. Год назад, так примерно, мы присутствовали здесь на вечере, который завершился трагедией. Не стану печалить вас воспоминаниями, но мне не хочется, чтобы Розмари предали забвению. В честь ее – в память о ней я прошу вас выпить.
Он поднял бокал. За ним послушно подняли бокалы остальные. На лицах застыло выражение вежливой покорности.
Джордж сказал:
– За Розмари, в память о ней. Бокалы приблизились к губам. Выпили.
Прошло мгновение – и Джордж, подавшись вперед, рухнул в кресло, в неистовстве, задыхаясь, вскинул руки к горлу, лицо посинело.
Агония длилась полторы минуты.


Книга III
«Ирис»

1

Полковник Рейс отворил дверь Нью Скотланд Ярда. Он заполнил поданные ему бумаги и спустя несколько минут пожимал руку главного инспектора Кемпа в кабинете последнего.
Они хорошо знали друг друга. Кемп теперь уже мало чем напоминал закаленного в боях ветерана старой закваски. В самом деле, с тех пор как они служили под Батлом, минуло много лет, и в его поведении, может, вопреки его желаниям, появилось множество свойственных пожилым людям причуд. Он давно питал страсть к резному дереву, но если под Батлом он предпочитал тик или дуб, то ныне главный инспектор Кемп явно симпатизировал более фешенебельным породам – скажем, красному дереву или добротному старомодному розовому дереву.
– Хорошо, что вы позвонили нам, полковник, – сказал Кемп. – В данном деле мы можем оказать вам существенную помощь.
– Кажется, дело попало в весьма надежные руки, – ответил Рейс.
Кемп не стал возражать. Он охотно согласился, что к нему попадают лишь дела чрезвычайно деликатные, получившие широкую огласку и имеющие огромное общественное значение. Нахмурившись, он произнес:
– Здесь затронуты интересы министра-координатора. Можете представить, какая требуется осторожность?
Рейс кивнул. Он несколько раз встречался с леди Александрой Фаррадей. Способная, полная достоинства женщина, казалось невероятным, что она может быть вовлечена в какую-то скандальную историю. Ему приходилось слышать ее публичные выступления – они не блистали, но были ясными, обоснованными, отличались хорошим знанием вопроса и великолепной четкостью изложения.
Она была одной из тех женщин, чья общественная жизнь полностью отражалась на страницах газет, а личная жизнь как бы не существовала, теряясь в недоступной постороннему глазу тиши семейного бытия.
И все-таки, думал Рейс, у таких женщин есть своя, личная жизнь. Им знакомы отчаяние, любовь, приступы ревности. В порыве страсти они теряют самообладание и рискуют собой.
Он задумчиво спросил:
– Полагаете, она замешана, Кемп?
– Леди Александра? А вы, сэр?
– Не знаю. Но полагаю, что да. Или ее муж – притаившийся под крылышком министра-координатора.
Спокойные зеленые, как морская вода, глаза главного инспектора пристально посмотрели в темные глаза Рейса.
– Если кто-то из них совершил убийство, мы сделаем все возможное, чтобы привлечь его или ее к ответственности. Вам это известно. В нашей стране не существует ни страха перед убийцами, ни снисхождения к ним. Но мы должны располагать неопровержимыми доказательствами – таково требование закона.
Рейс кивнул. Помолчав, он сказал:
– Давайте попробуем разобраться.
– Джордж Бартон умер от отравления цианидом – как и его жена год тому назад. Вы сказали, что присутствовали в ресторане?
– Да. Бартон попросил меня прийти. Я отказался. Не нравилась мне эта затея. Я был против и старался его переубедить, говорил, что если у него есть какие-то сомнения по поводу смерти жены, пусть он обратится к сведущим людям, то есть к вам.
Кемп кивнул:
– Именно это и стоило ему сделать.
– Он был поглощен какой-то сумасбродной идеей – расставить для убийц ловушку. Что это за ловушка, он мне не объяснил. Его разговоры настолько встревожили меня, что прошлым вечером я направился в «Люксембург» с единственной целью стать очевидцем события. Мой стол, насколько это возможно, стоял от них чуть поодаль-я не хотел, чтобы меня заметили. К сожалению, сказать вам мне нечего. Я не увидел ничего подозрительного. Кроме официантов и гостей, никто не подходил к их столу.
– Да, – произнес Кемп, – арена поисков сужается. Согласны? Подозрение падает на кого-то из гостей или на официанта Джузеппе Бальцано. Сегодня утром я вызвал его – думаю, вам захочется побеседовать с ним, но не могу поверить, что он имеет какое-то отношение к делу. Двенадцать лет работает в «Люксембурге» – хорошая репутация, женат, трое детей, никаких замечаний.
– Ну что ж, поговорим о приглашенных.
– Да, присутствовали те же люди, что и в день смерти миссис Бартон.
– Что вы хотите сказать, Кемп?
– Думаю, эти два события бесспорно связаны между собой. Тогда этим делом занимался Адаме. Нельзя назвать этот случай типичным самоубийством, просто самоубийство явилось наиболее вероятным объяснением, к тому же отсутствовали непосредственные доказательства убийства. В результате было вынесено решение о самоубийстве. Для иных выводов у нас не было оснований. Как вы знаете, в нашей картотеке довольно много подобных случаев. Самоубийство под вопросом. Этот вопрос не для широкой публики, но мы-то о нем не забываем. И продолжаем потихоньку копаться. Иногда удается что-то выкопать – иногда нет. В этом деле не удалось.
– Пока что.
– Пока что. Кто-то известил мистера Бартона о том, что его жена была убита. Расчет был прост и, как известно, сработал. Не знаю, кто написал это письмо, вероятнее всего – убийца. Он рассчитывал напугать мистера Бартона и избавиться от него. Насколько я понимаю, дело обстояло именно так – вы согласны, надеюсь?
– Да, в этой части ваши доводы вполне убедительны. Бог знает, что это была за ловушка – я обратил внимание, возле стола находился незанятый стул. Возможно, он был приготовлен для какого-то неожиданного свидетеля.
Во всяком случае, стул стоял не случайно. Он должен был настолько встревожить убийцу, что он или она не стали бы дожидаться, пока ловушка захлопнется.
– Итак, – проговорил Кемп, – у нас пять подозреваемых. Начнем с первой трагедии – со смерти миссис Бартон.
– Сейчас вы твердо убеждены, что это было не самоубийство?
– Последнее убийство об этом свидетельствует. Впрочем, думаю, вы не станете обвинять нас в том, что сравнительно недавно мы поддержали версию о самоубийстве как наиболее приемлемую. Для этого было достаточно оснований.
– Вызванное инфлюэнцей депрессивное состояние? По не проницаемому лицу Кемпа пробежало подобие улыбки.
– Эту версию выдвинуло следствие. Согласно медицинскому заключению, да и чувства родственников следовало пощадить. Обычная практика. Кроме того, нашлось неоконченное письмо к сестре с распоряжениями насчет ее личных вещей – значит, мысль покончить с собой вертелась у нее в голове. Депрессия налицо, я в этом не сомневаюсь, жаль ее, но в девяти случаях из десяти у женщин это связано с любовными неурядицами. У мужчин чаще всего с денежными затруднениями.
– Значит, вам известно, что миссис Бартон имела любовника?
– Да, мы это выяснили без затруднений. Все было тщательно замаскировано, но узнать правду не составило большого труда.
– Стефан Фаррадей?
– Да. Они обычно встречались в маленькой квартире на Ирлз Коурт Уэй. Это продолжалось более полугода. Допустим, они поссорились или, возможно, она надоела ему. Как бы то ни было, она не первая женщина, решившая покончить с собой в припадке отчаяния.
– В ресторане с помощью цианистого калия?
– Да – если бы ей хотелось поразить его неожиданным ударом, пусть, дескать, полюбуется. Некоторые люди любят театральные эффекты. По моим сведениям, она не очень-то дорожила их тайной – главным образом боялся разоблачения он.
– Располагаете данными, будто его жене все было известно?
– Насколько удалось выяснить, она ничего не знала.
– Но она могла знать все, Кемп. Не такая она женщина, чтобы обнажать свою душу.
– Возможно, обоих следует взять на заметку. Она могла совершить преступление из-за ревности. Он – ради своей карьеры. Развод все обнажил бы. Это был бы необычный процесс, противоречия в клане министра-координатора всплыли бы наружу.
– А что вы думаете о девице-секретаре?
– Не исключена эта возможность. Вероятно, она питала к Джорджу Бартону нежные чувства. Большую часть дня они проводили вместе, и есть предположение, что он был ей не безразличен. В самом деле, вчера одна из телефонисток показала нам, как Бартон держал Руфь Лессинг за руку и при этом говорил, что не представляет, как бы он жил без нее, а когда мисс Лессинг вышла из комнаты и застала ее врасплох, то она немедленно уволила эту девушку – дала ей денег на месяц вперед и велела убираться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25