На погончиках его рубашки хлебными крошками лежали три звездочки, а крупное крестьянское лицо было таким кислым, что если бы к его щеке сейчас прижали стакан с молоком, то оно бы тут же прокисло.
-- Познакомьтесь, -- предложил Андрей. -- Это -- участковый... Вот...
Старший лейтенант дополнять его речь своей фамилией не стал. На
вошедшего он смотрел так же, как и на всех других, -- со
снисходительностью представителя власти на неразумных обывателей.
К тому же обыватели оказались с московской пропиской, и
снисходительность как на дрожжах стала набухать и вот-вот могла перейти в явное презрение.
-- Башлыков -- ваш коллега, -- не замечая этого перехода, объявил Андрей. -- И в вашем же звании...
Участковый посмотрел на плечи Саньки. Они были серыми от пота и вовсе не выглядели плечами, на которых могли бы лежать милицейские звездочки.
-- Он, правда, уволился, -- нехотя продолжил Андрей и тут же постарался ослабить впечатление от этого факта: -- Недавно. Совсем недавно.
-- Это к делу не относится, -- подал голос участковый.
Он оказался у него еще грубее лица. Саньке тоже захотелось ответить с такой же хрипотцой. Может, для того, чтобы хоть в чем-то уменьшить исключительность, которую олицетворял в комнате участковый.
Но сказал он все-таки своим обычным голосом. Лишь чуть-чуть севшим после ошалелой пробежки.
-- А что случилось? -- спросил Санька всех сразу.
-- Я все-таки решил вызвать следователя, -- пояснил Андрей. -- Ты ж до обеда не появился. И потом эти следы. И кровь.
-- Следователи вашим делом заниматься не будут, -- вставил участковый. -- Нет факта преступления.
-- А кровь?! -- подпрыгнул с кровати Игорек.
До этого он сидел в уголочке, прижавшись боком к Виталию, и
старался не дышать. Участковый раздражал его с первой минуты
появления в номере, но он все-таки думал, что его явная
снисходительность к ним -- следствие его профессиональной
уверенности в собственных силах, а теперь, когда убедился, что старший лейтенант никакого профессионализма и не думал здесь применять, не сдержался.
-- Человека убили, похитили, а вы... вы... -- не мог он остановить себя.
-- Сядь! -- приказал Андрей.
-- Факта нет, -- упрямо повторил участковый. -- Где труп, где свидетели, где улики? В вашем деле все предельно ясно. Пропал, предположим, человек. Значит, вы должны подать об этом заявление в отделение милиции. Желательно приложить фото. Объявим городской розыск. Но объявим, если его не будет довольно длительное время. Например, неделю...
-- А если все-таки убили? -- так и не сел Игорек.
-- Предъявите труп.
-- А следы... Эти отпечатки на подоконниках...
-- Глупость. Человек не может так спрыгивать по этажам. Мы же с вами внизу все осмотрели. Следов падения нет.
Санька остро почувствовал, что пришло его время.
-- К кому нужно обратиться, чтобы провести экспертизу капель крови? -сухо спросил он участкового.
-- К начальнику отделения. Точнее, к его заму по профилактике. Начальник сейчас в отпуске. Только он все равно не разрешит. Уголовное дело же не возбуждено.
-- Понятно. Нет факта, -- словами участкового ответил Санька. -- А записка -- не факт?
-- Какая записка? -- спросил он, и снова ничего не всколыхнуло его кисло-снисходительное лицо.
-- Ты что, не показывал? -- удивился Санька.
-- Думаешь, это нужно? -- густо покраснел Андрей.
Это далось ему тем легко, что он до белизны выбрился и уже совсем не походил на горца.
-- Покажи, -- приказал Санька.
Ему очень хотелось присесть, но сейчас, когда это мог позволить себе лишь куняющий в дреме Виталий, он только ослабил левую, подвернутую в беге ногу и посмотрел на кроссовки. Внутри них скрывалась его тайна. Он только сейчас понял, почему с таким удивлением смотрела на него Маша, когда он вернулся на набережную. Он, оказывается, одел кроссовки прямо на грязные изорванные носки. А может, и не только это удивило Машу. Люди часто дают друг другу повод удивляться.
Нахмурившиеся брови участкового скрыли глаза, когда он читал записку роллера.
-- Это анонимка, -- вернул он ее Андрею. -- По анонимкам следствий не ведем.
-- И что же нам теперь делать?
-- Поищите вашего дружка где-нибудь на пляже. Поближе к пивному ларьку.
-- Спасибо за совет, -- напрягся Андрей.
-- Пожалуйста, -- на полном серьезе ответил участковый. -- И больше не тревожьте меня по пустякам. Вы уедете, а у меня тут и без вас работы...
Он ушел из номера с видом победителя. От мощи его шагов звенели два стакана, выставленные на тумбочку. Рядом с ними возвышалась пластиковая бутылка минеральной воды.
Взяв один из стаканов, Санька оборвал позванивание. И сразу стало тихо. Невыносимо, когда в маленькой комнате стоят сразу четверо мужиков и молчат. К такому молчанию полагался покойник.
-- Ты где был? -- недовольно спросил Андрей.
-- Загорал.
Поднеся наполненный стакан к губам, Санька выпил его с постаныванием. Когда закончил, показалось, что жажда стала еще сильнее.
-- А что с регистрацией? -- спросил он Андрея.
-- Да при чем тут регистрация! -- всплеснул тот руками. -- Если не найдется Эразм, эту регистрацию можно засунуть в одно место!
-- Сколько конкурентов?
Вопрос был задан с таким спокойствием, что Андрей дрогнул. Копившаяся внутри ярость на неизвестно куда пропавшего Саньку как-то враз улеглась, но улеглась странно. Вроде бы на дно желудка. Сразу захотелось пить. Может, только вода могла растворить остатки ярости?
Он тоже выглотал стакан, бережно поставил его рядом с триадой Эразма -- джинсы, шапочка, очки -- и вынул из нагрудного кармана курточки пластиковые карточки.
-- Чуть не забыл в этом дурдоме. Это визитки для участников
конкурса. Чтоб охрана на входе в дворец культуры пропускала.
Он раздал их по очереди музыкантам. Санька взглянул на свою и чуть
не подпрыгнул. А может, и подпрыгнул бы, но после стакана воды
ноги почему-то уже не слушались его.
-- Что это? -- спросил он Андрея.
-- Я ж сказал, визитка!
-- Нет. Вот это, -- отчеркнул он ногтем левый верхний угол пластиковой карточки с прищепкой.
-- Где?.. А-а, это символ конкурса. Морская раковина. Та девчонка, Нина, говорила, что и главный приз вроде тоже сделан в форме раковины. Она, кажись, позолоченная...
-- А не рог изобилия?
-- Нет. Раковина.
Перед санькиными глазами сначала всплыла простыня транспаранта, висящая над набережной. На ней был нарисован не рог изобилия, а раковина. Наверное, местный художник ни разу не видел настоящих раковин, а может, и видел, но рисовал на уровне новичка.
-- Красивая раковина. Четыре колеса. Совсем рядом, -- пробормотал Санька.
-- Ты что, перегрелся? -- сделал озабоченное лицо Игорек.
-- Его нужно спать уложить, -- предложил Виталий.
Все болезни мира он лечил только одним лекарством. Тем, которое и сам предпочитал всем другим.
-- Точно -- рядом, -- уже громче сказал Санька.
В ноги возвращалась жизнь. То ли вода вышла потом, то ссадины на ступнях зажили сами по себе.
-- Помните, что нагадал Витя-красавчик? -- обернулся он к Виталию и Игорьку.
-- Какой Витя? -- нараспев ответили они одновременно.
Рядом с сонным тенорком Виталия испуганный, неизвестно откуда прорезавшийся баритон Игорька смотрелся вполне прилично. Ему б не свои четыре струны дергать, а петь.
-- А что он нагадал? -- запрокинув голову, вслушался в свои воспоминания Андрей. -- Я про горох помню, а что -- рядом?
-- Он сказал что-то типа того, что один из нас станет невидим, а потом... потом... Вот, точно! Потом мы будем упрямо разыскивать его по всему городу, а он окажется совсем рядом!
-- Где -- рядом? -- наклонился под свою кровать Игорек.
Там ничего не было, кроме полумрака и невымытых плинтусов.
-- Километр -- тоже рядом, -- посомневался Андрей. -- Все относительно.
-- Может быть, -- временно согласился Санька.
Глава седьмая
РЯДОМ, РЯДОМ, ВСЕ ВРЕМЯ РЯДОМ
С улицы гостиница выглядела еще хуже, чем изнутри. На ней вполне уместно смотрелась бы табличка "Памятник старины. Охраняется государством". Если бы только не ржавые потеки по фасаду. Железобетона в старину не существовало. Наши умные предки не догадались, что можно строить дома из пыли, называемой цементом.
-- По расписанию у нас с шести до семи вечера репетиция на сцене дворца культуры, -- негромко объявил Андрей после того, как провел взглядом по ржавым потекам и гирляндам маек и трусов на самодельных вешалках-выстрелах, торчащих из окон.
Получилось, что он как бы прочел это сообщение на фасаде. Но никто ему не ответил. Наверное, остальные трое членов группы "Мышьяк" тоже пытались вычитать что-нибудь новое на обшарпанном фасаде гостиницы.
-- Теперь наш порядковый номер -- одиннадцатый, -- грустно выдохнул Андрей.
-- Почему одиннадцатый? -- удивился Санька. -- Ты же сам говорил, что мы -- тринадцатые.
-- Две группы почему-то на регистрацию не явились. Как раз те, что были перед нами по списку.
-- Опоздали?
-- Нет, они типа того что уезжают...
-- Ты точно знаешь?
-- Не совсем. Кто-то сказал... А-а, кавказец брякнул. Как его?..
-- Джиоев, -- вставил Виталий.
Он хорошо запомнил фамилии. Он вообще все хорошо запоминал. Может, потому и находился в вечной дреме, что не хотел больше ни на что, кроме запоминания, тратить силы.
-- А откуда кавказец знает? -- нахмурился Санька.
-- Эти две группы с ним в один номер поселили. Там группы-то по два человека. Одно название!
-- Значит, есть пятиместные номера, -- после двух арифметических действий в голове решил Санька.
-- Нет, у них тоже четырехместный. Джиоев на раскладушке спал...
-- Ну вот! А ты говорил, у него спонсоры богатые.
-- Ничего я не говорил!
-- Мы что, загорать вышли? -- вяло поинтересовался Виталий. -Прикиньте, если мы еще час простоим?
Если нормального человека солнце может усыпить за полчаса, то Виталию хватило и пяти минут. Его веки вновь потяжелели, будто все льющееся на Приморск солнечное тепло впиталось именно в его веки.
-- Ладно. Идите в номер, -- решил Санька. -- Я сам.
-- Я с тобой, -- не согласился Андрей.
Вдвоем они залезли по ржавой пожарной лестнице на крышу гостиницы. Горячий битум плавал под ногами болотной коркой. Его едкий запах сразу смел аромат хвои и моря, который мягко овевал внизу и хоть немного но облегчал пытку жарой.
-- Значит, конкурентов осталось двадцать четыре, -- опять став на время математиком, самому себе под нос пробурчал Санька.
-- Боюсь, что мы уже не конкуренты, -- нашел ошибку в его расчетах Андрей.
-- Не накликай!
-- А что толку? Как мы без соло-гитары выступать будем? Ты же не можешь...
-- Могу, но плохо...
Глазами Санька что-то отмерял по фасаду гостиницы, повернулся к антеннам, стоящим рядом друг с дружкой и оттого похожим на раздвоенный ствол молодого деревца, и сразу направился к ним. Зачем-то изучил основания. Одна антенна стояла ровно, а вторая, согнувшись у самого битума, ложилась, ластилась к соседке.
-- Вы чего тут, гад, делаете? -- встряхнул Саньку незнакомый голос.
Он обернулся на него и глаза в глаза встретился со скуластым небритым мужиком в тельняшке. Рваные шлепки на его ногах прилипали к битуму. Он шел по нему, будто по вязкой весенней грязи.
-- Зачем вы антенну трогали? -- укорил он Саньку.
-- Он ничего не касался, -- постоял за друга Андрей.
-- А чего ж так плохо, гадство, сигнал идет?
-- Какой сигнал?
-- По "ящику". Дюдик смотреть, гад, невозможно.
-- Чего смотреть? -- не расслышал Андрей.
-- Дюдик... Ну, детектив...
-- Ты давно телек включил? -- приложив ладонь козырьком ко лбу и только теперь внимательно рассмотрев мужика, спросил Санька.
-- Токо што.
-- Понятно, -- врастяжку произнес он.
Мужик доплыл до антенн-близнецов и стал старательно выравнивать
ту, что любовно склонялась к своей подружке.
-- А ты давно в гостинице живешь? -- поинтересовался Санька, хотя
уже многое понял по внешнему виду собеседника.
-- Лет пятнадцать, гад.
-- А квартира что... Не дают?
-- Три года назад стоял первым в очереди по порту и все, кранты...
-- Больше не дают? -- понятливо спросил Санька.
-- Как отрезало! Порт, гадство, -- банкрот. К директору в том месяце ходил, за грудки брал... А что толку? Мычит, гад, как теленок. Все разворовал, гаденыш, а теперь за банкротство прячется. А я где денег на фатеру достану? Вот ты -- москвич. Верно?
-- А как определил?
-- Ну, во-первых незагорелый. А во-вторых, у нас таких шмоток, гадство, на базаре не сыскать. Я знаю точно. Сам эти тряпки из Туретчины, гад, в родной Приморск вожу. Тем и живу...
Осматривать свои "шмотки" прямо при мужике было нехорошо, но Санька представив себя со стороны, внимательно изучил сменивший его взмокшую рубашку сине-белый, в полосочку, балахон BAD + BAD, клетчатые штаны SN SPEED и кроссовки NIKE последней модели и только теперь понял, что сыщик из него не получился. Главная заповедь сыщика на улице -- быть незаметным. А если ты торчишь как дерево в пустыне, то на тебя даже слепой обратит внимание.
-- А при чем здесь москвич? -- не понял логику мужика Санька.
-- А при том, что у вас в столице можно приличную деньгу, гад, заколотить и купить квартиру. А у нас загнешься, пока на один квадратный метр, гад, заработаешь! Цена ж почти такая, как, гад, в Москве! Курорт, гадство!
-- Правда? -- наконец-то проникся уважением к Приморску Санька.
-- А то нет! Вот вы на конкурс приехали? Точно?
-- Ну, вообще-то да...
Осведомленность мужика в тельняшке удивляла уже не меньше, чем пропажа Эразма.
-- А кто хозяин конкурса, знаете?
-- Знаю, -- ответил Андрей. -- Я его сегодня видел. Молодой, но почти лысый. Фамилия у него такая... двойная...
-- Буйнос! -- первым произнес ее мужик. -- Вот он, гад, и сделал, что в Приморске цены на жилье как в Москве.
-- И как же он сделал? -- удивился Санька. -- Мэром, что ли, был?
-- Ни хрена не мэром! Из ниоткуда, гад, всплыл. И сразу торговлю квартирами развернул. У дедов и бабок за копейки скупил, новым бандюгам, гад, по аховым ценам продал. А когда, гад, цены встали и бандюг с деньгами не осталось, открыл магазины, ночной клуб, казино. А теперь, видать, решил на музыке пошустрить. Буйнос, гад, такой мужик! Он зазря ничего делать не будет. Значит, гад, выгода у него с вас большая.
Мужик рассказывал интересно, но почему-то утомил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56