«Пошла за кофе» - это временная передышка до того, как повалятся звонки от недовольных клиентов - клиенты всегда недовольны, до того, как позвонит Лена и попросит срочно найти договор с бильярдным клубом за 1998 год, до того, как менеджер проекта Оксана свалит на Машу две трети работы, которую должна делать сама, ну, и до того, как коллега Вика - девушка, которая пять раз в неделю ссорится со своим молодым человеком, примется в режиме нон-стоп посылать по АйСиКью жалобы на то, что мужчины - бессердечные животные.
«Пошла за кофе» - это значит налить, собственно, кофе, выкрасть у Лены из холодильника сливки, отправить sms Ксюше, с которой они иногда ходили в кино или в кафе - единственная девушка в офисе, кроме Маши, у которой не было ни парня, ни мужа, ни детей, ни кошки, - выбраться из офиса в закуток за стоянкой и выкурить пару сигарет в спокойной дружественной обстановке.
Когда Маша завернула за угол, Ксюша в нетерпении крутила в руках сигарету.
- Что так долго? - пробурчала она.
- Да как всегда, не выспалась ни фига, - Маша потянулась за зажигалкой. - Ты же знаешь - я с утра тормоз. Ни черта не соображаю.
- А что у тебя на щеке за красное пятно? - деликатная Ксюша ткнула пальцем Маше в лицо и вытаращила глаза.
Маша сравнялась цветом с пятном.
- Прыщ в туалете расковыряла! - призналась она. - Как дура!
- Круто! - кивнула Ксюша. - Может, ты еще и ногти грызешь?
- Нет, я в носу ковыряюсь! - рассмеялась Маша. - Ладно, не надо больше про прыщи, а то сейчас приедет мисс Совершенство - а это меня и без прыщей деморализует.
- Скажи честно, ты ей завидуешь? - поинтересовалась Ксюша.
- Завидую ли я? - воскликнула Маша. - Ха-ха-ха! Не то слово! Я вообще, кажется, всем завидую.
- И мне?
- Тебе - нет, на тебя я смотрю сверху вниз с жалостью и снисхождением, - улыбнулась Маша.
- Вредная баба какая!.. - Ксюша пнула Машу мыском туфли. - Хоть бы кто мне позавидовал... Слушай, а вот у тебя цель есть?
Маша обожала, когда они с Ксюшей заводили подобные беседы. Это было очень по-детски, но так увлекательно - рассказывать о своих планах, мечтах, о доме, в котором будешь жить на берегу моря, о яхте, на которой будешь плавать, развалившись на палубе: справа - шампанское, слева - ведро черной икры, о том, с кем из знаменитостей они заведут романы... Другие ее подруги были серьезными девушками, они существовали в скучной реальности, и только Ксюша знала толк в мире иллюзий, только она одна понимала, что между мечтой и настоящей жизнью чисто формальная граница - безвизовый режим, никакой проверки на дорогах.
- Нет, - Маша покачала головой. - Нет у меня никакой цели. Даже самой завалящей.
Конечно, она точно знает, что не собирается всю жизнь протрубить в том или другом рекламном бюро. Все ничего, но в сухом остатке получается, что ты работаешь только ради денег. Никакого морального удовлетворения. Конечно, деньги как эквивалент удовольствий, одежды, драгоценностей, машин, домов и квартир ее привлекали, но она не ощущала ни желания, ни возможности заниматься каким-либо делом только ради наживы. Делать деньги из воздуха, как, к примеру, риелторы, всяческие посредники, менеджеры и прочие люди, которые сами ничего не производят - то есть не строят, не готовят, не шьют, не пишут книги, не сочиняют песни... А ей хотелось дать миру нечто, но что именно, Маша пока не поняла. Даже направления не выбрала, где искать.
- А у меня есть! - загордилась Ксюша. - Хочу такой же пресс, как у Мадонны.
- И ты собираешься тренировать его усилием воли или все-таки пойдешь в спортивный зал?
- Уже пошла! - восторжествовала Ксюша. - Вот! - она задрала майку, и Маша уставилась на пухлый белый живот с тремя поперечными складками.
- Офигеть! - воскликнула она. - Просто невероятный результат! Сплошные квадратики! Это за сколько занятий? За одно? Или за два?
- Не надо упражняться в остроумии, - надулась Ксюша. - Знаешь, как у меня все болит? Я смеяться не могу.
- Давай тогда я расскажу тебе что-нибудь грустное? - предложила Маша.
- Лена приехала... - прошипела Ксюша, уставившись на черный «Порше Каррера».
Пока Лена парковалась, они выплеснули остатки кофе в мусорное ведро, подхватили телефоны, сигареты и побежали в офис. На ходу кивнув Маше, Ксюша рванула к себе, а Маша вернулась к менеджеру Оксане, и та с недовольным видом положила ей на стол информацию о новой мобильной услуге, которую следовало хорошенько пропиарить.
Маша открыла папку и с нескрываемой тоской уставилась на бумаги. Пару недель они будут ломать себе головы над тем, как бы получше продать очередную услугу вроде «каждый десятый исходящий - бесплатно», и все это ради того, чтобы некие люди - владельцы компании - стали еще богаче. Что после этого останется? Да ничего! Скрипишь мозгами, а спустя год никто и не вспомнит, что там было в этой рекламе. За две недели можно написать короткий любовный роман - даже жанр есть такой - «короткий любовный роман», так его хотя бы кто-то добровольно прочитает, а не увидит по телевизору в тот самый момент, когда, допустим, Шарлиз Терон в «Адвокате Дьявола» истекает кровью, и может даже получит удовольствие и оставит отзыв в Сети типа: «Страстная стерва на тропическом пляже» - отпадная книга, там такой отпадный герой и такая отпадная героиня, и у них отпадный крутой секс на крутом курорте»...
Маша ворчала, ныла, но работала, а также отвечала на эсэмэски, почитывала статьи на клео. ру и время от времени трепалась по телефону - делать все это одновременно она научилась за три года деятельности в рекламном бизнесе и за три года службы в газете. Но за окном стояла такая погода, что Маше все труднее было сосредоточиться на работе. Как же ей хотелось туда, в город, под солнышко, которого так не хватало зимой! Хотелось бродить по улицам, пока ноги не отвалятся, хотелось пить капучино в уличных кафе, есть шаурму на ходу, сидеть на бульварах, подставив лицо горячим весенним лучам... Маша тайком оглядела коллег - может, они все чувствуют себя тоже словно в клетке? Но нет - остальные были увлечены работой, оживленно обсуждали концепцию чего-то там по телефону, с умным видом составляли таблицы в «Экселе» или печатали очередную нетленку типа «Новые духи... тыры-пыры... от... тыры-пыры... предназначены для божественных, волнующих женщин, знающих себе цену, и отражают общую философию модного дома... тыры-пыры... - „люби себя, все остальное - суета“...
Маша не уставала удивляться тому, как, на первый взгляд, умные, образованные, в меру циничные, деловые, немного нахальные девушки в секунду преображаются - бледнеют, дрожат и срывающимся голоском спрашивают: «Ну, как?» - стоит коллегам заглянуть в их писанину. Единственное, за что ее ценила начальница, - за внятные тексты, иначе бы ее давно уволили. Тексты всегда нравились клиентам - самые психически здоровые (те, которые не делали вид, что тексты им обычно пишет Хелен Филдинг, а видео снимает Гай Ритчи) сияли от удовольствия, когда читали сочинения Маши, - а она еще и стыдилась, так как точно знала - чтобы все это написать, много ума не надо, надо просто отличать Толстого от Достоевского.
К счастью, к вечеру погода не испортилась. Маша быстро накатала пару текстов, внесла свои предложения и под шумок слиняла из офиса пораньше - в шесть, чтобы ухватить весну за хвост.
От Кузнецкого моста она спустилась на Тверскую, дошла до Пушкинской, свернула на Бронную, оттуда - на Патриаршие, а обратно двинулась по кольцу, на котором гудела многокилометровая пробка. Видимо, в организме москвички в четвертом колене происходили какие-то мутации - душный, пропахший бензином и соляркой городской воздух нимало ее не раздражал. Наоборот - за городом, на курортах, она даже скучала по городскому смогу, по шуму и дыму, и, в отличие от большинства разумных людей, вовсе не рвалась на природу, а при мысли о жизни в деревне у нее начиналась мигрень. То есть, с одной стороны, Маша любила бывать на дачах, любила купаться, любила запах лугов и полей, запах моря, но представить, что можно долго жить вне города, не могла.
Надышавшись полной грудью углекислого газа, Маша вернулась на Кузнецкий Мост, завела машину - к счастью, и черный «шестисотый», и серебристый «Ниссан» отчалили, и поехала в «Маккафе».
У нее было назначено свидание!
С милым и сексапильным актером. Актер был пока не очень известный, но как-то сыграл в одном сериале с Абдуловым - правда, в эпизоде, и главную роль в малоприметном фильме одного сильно маститого режиссера. Но Вася хорошо выглядел, классно одевался и все-таки был артист, а не какой-нибудь там нудный и закомплексованный компьютерный гений. Хотя с точки зрения чистого разума, компьютерный гений больше годился в бойфренды, чем малоизвестный актер: гений мог заработать много денег, компьютерщики редко изменяют своим девушкам (по крайней мере, с живыми людьми, а не с жесткими дисками), они домашние, спокойные, послушные...
Так вышло, что отношения у Маши с Васей начались как дружеские - у него тогда была девушка, а теперь девушки не стало, и Маша очень рассчитывала на это свидание. Пусть у нее немного лишнего веса... Стоп! Любая женщина найдет у себя лишний вес, так что хватит зацикливаться на недостатках! Конечно, у нее в последнее время что-то жуткое с кожей - сплошное раздражение, но если в целом...
Черт!
Маша старалась убедить в себя в том, что она ничем не хуже если не Анжелины Джоли, то уж хотя бы Киры Найтли, но чем ближе она оказывалась к «Маккафе», тем глупее себя чувствовала.
Ну с какой стати она решила, что модный Вася в модных джинсах от «Мориса и Франсуа Жербо» вдруг ни с того ни с сего решит, что она - именно та самая девушка, с которой он захочет провести не только сегодняшний вечер, но и ближайшие триста шестьдесят пять вечеров?
- Это невыносимо... - застонала Маша и вытерла потную ладошку о джинсы.
Ну почему она такая мямля? Почему в обществе симпатичных, обаятельных и более-менее успешных мужчин она ведет себя так, словно дала обет безбрачия? И почему в присутствии каких-нибудь безнадежных подонков становится уверенной в себе, остроумной и яркой женщиной, которая в полной мере осознает собственные сексуальность и привлекательность? А?!
Почему ей всюду мерещатся длинноногие шикарные девушки в развевающихся одеждах от «Кавальи», по сравнению с которыми она, Маша, - пустое место? Откуда это у нее?
Наконец Маша припарковала машину, медленно и с достоинством прошествовала до кафе, приняла непринужденный вид и вошла в первый зал. Там, развалившись на стуле, ее уже ждал Вася. Выглядел он отлично, и все девушки в кафе не оставили это без внимания. Все-таки Вася - актер, и уж что-что, а герои-любовники у него выходили отлично. Девушки не знали, что это всего лишь игра, и он в очередной раз прокатывает роль из «Трамвая „Желание“ - в „Трамвае“ Вася не играл вообще-то, но в жизни Стенли Ковальски у него выходил отменно - намного лучше, чем Рэтт Батлер. Вася сделал все, чтобы девицы от зависти попадали со стульев: вышел ей навстречу, распахнул объятия, прижал к себе Машу, расцеловал, некоторое время пристально смотрел ей в глаза... Это было эффектно - поверженные девицы немедленно принялись перешептываться.
- Хочешь, пойдем сегодня на «Мастера и Маргариту»? - тут же предложил он. - Там Волкова играет. А потом поедем к Лимонову в гости - они там что-то устраивают, какой-то художник из Франции приехал...
В этом был весь Вася - он не мог усидеть на одном месте больше получаса: стоило зайти в ресторан, и он уже планировал, куда двинуться дальше. Машу это немного раздражало - именно сейчас, так как у нее на Васю были совсем другие планы, и она сказала, что на голодный желудок думать не способна, дайте ей меню немедленно.
Они сделали заказ, Вася вышел в туалет, а Маша исподтишка рассматривала девиц. Две шатенки, что сидели в баре, выглядели как сотрудницы большой корпорации - строгие брючные костюмы, на одной белая блузка, на другой - фиолетовая, простые черные шпильки с острыми мысами - по меньшей мере, «Маноло Бланик», сумки «Биркин» - красная и черная, и скромные драгоценности с бриллиантами.
Блондинки (формально - одна платиновая, вторая - пепельная) смахивали на кукол Барби: на одной - розовое шифоновое платье с ярким принтом, серебристые туфельки и розовая сумочка, на второй - голубой шелковый топ с кучей блесток, кружев, бисера и люрекса, супер-секси-джинсы со стразами и такой низкой талией, что кружевные стринги виднелись почти целиком, и сумочка от «Дольче&Габбана» - вся в брелоках.
- Ты слышал о том, что дом Гинзбурга собираются сносить? - спросила Маша Васю, когда тот вернулся.
- Да, пипец! - кивнул Вася. - Я даже уверен, что снесут и глазом не моргнут!
- Не понимаю, как вообще у этих варваров поднимается рука разрушать наш город! - завелась Маша. - Неужели они вообще ни черта не понимают? Конечно, с одной стороны - это кошмарная коммунистическая общага, там даже кухонь нет - предполагалось, что люди будут обедать в общих столовых, но ведь можно реконструировать это в гостиницу, сохранить дом... - Маша в отчаянии развела руками. - Только как сохранять, если тебя в бетон потом закатают - в тот, из которого на этом же месте построят какой-нибудь вшивый офисный центр, спроектированный двоечником из МАРХИ, - лишь бы дешевле вышло?
Одна из брюнеток закатила глаза и с тоской взглянула на приятельницу. Та презрительно хмыкнула.
- Интересно, ее мама учила так себя вести на первом свидании? - хмыкнула первая.
- Да безмазняк, - заскучала вторая. - Дохлый номер.
- Ты это боссу скажи, - пригрозила вторая.
- А что я? Попытка - не пытка, только толку... - вздохнула вторая.
Блондинки, наоборот, оживились.
- Наш человек, - улыбнулась платиновая.
- Ты поняла, что мы здесь не одни? - пепельная едва заметно кивнула в сторону шатенок. - Рано радоваться.
- Слушай, по крайней мере, она не оторва какая-нибудь - уже хорошо! - платиновая развела руками.
- Что будем делать с этим кексом? - пепельная скосила глаза в сторону Васи.
- Не заморачивайся! - отмахнулась платиновая. - Это не тот человек, который ей нужен.
Одна из брюнеток - та, что в фиолетовой блузке и с черной «Биркин», сползла с высокого стула, прошла по залу, виляя мускулистыми бедрами, и без приглашения устроилась за столиком блондинок.
1 2 3 4 5 6