– Немного сока. – Она попыталась говорить тем же тоном, что и он.
Кивнув головой, он налил в высокий хрустальный бокал ее любимый сок папайи со льдом. Она взяла у него бокал, глядя в его красивое лицо, рука ее, к счастью, не дрожала.
– Может быть, сядем? – И он указал на небольшой диван, но Крессида отказалась.
Стоя, она чувствовала себя не столь уязвимой. Если она сядет рядом с ним на диван, кто знает, как она себя поведет? Ведь ей очень хотелось оказаться в его объятиях, хотелось, чтобы он любил ее, как это было той ночью у нее дома. А он наблюдал за ней, непроницаемый как статуя.
– Ты сохранил всю мою одежду, – заметила она.
– Тебя это удивляет?
Она сглотнула.
– Да. Почему ты это сделал?
– Я предполагал, что ты вернешься.
– Вернусь? – Ее голос дрогнул.
– Естественно, я думал, что ты вернешься. Если бы даже у тебя не было никакой другой причины, то ты вернулась бы, чтобы забрать эту гору нарядов, потому что приобрести новые тебе было бы трудновато. – Он с раздражением сжал губы. – Мне и в голову не приходило, что ты настолько упряма, что даже не попытаешься забрать их.
Ее зеленые глаза ярко вспыхнули.
– Мне хотелось начать все сначала.
– А!
Его язвительный тон добавил масла в огонь.
– Да, сначала! Заново! А все эти наряды совершенно не подошли бы мне в той жизни, которую я собиралась вести.
– Конечно, нет, – съехидничал он. – Мешковина несравненно пригоднее, судя по тому, что я видел.
Зря она надеялась на его сочувствие: Стефано жалил так же больно, как и всегда.
– Мне хотелось попробовать независимости, – сказала она тоненьким голосом, в последней попытке объяснить ему, как ей было одиноко. – Независимости, которую ты мне когда-то обещал и которой потом лишил.
– Но независимость не дают, Крессида, ее нужно брать.
– Как же я могла взять ее, когда ты имел надо мной абсолютную власть!
– Почему же ты мне это позволила? А?
«Потому что ты был сильным, а я слабой, – с грустью подумала Крессида. – Меня пугал твой жизненный опыт».
Она поставила бокал с соком на небольшой столик.
– Ничего это не дает, я имею в виду мое пребывание здесь. И мы оба знаем об этом, Стефано.
– Наоборот, я ничего не знаю. И сейчас не место и не время обсуждать это. Ты все еще слаба, только что встала с постели, а Роза ждет, чтобы подать ужин. И, – его лицо стало серьезным, – ты должна есть и поправляться. И вообще тебе необходимо заботиться о себе.
Конечно, причина – его ребенок, если он только есть. Вот почему он так заговорил. Понятно, что в этом случае Стефано будет всячески оберегать ее.
– Мы ужинаем одни? – спросила она.
Ей показалось странным, что за столом нет никого из членов семьи.
– Да. Совершенно одни.
За ужином Стефано был само очарование, но для Крессиды обстановка была слишком мучительной, чтобы расслабиться. Она почти не ела, и деликатесы, приготовленные Розой, практически все остались у нее на тарелке. После ужина они пили кофе в гостиной. Крессида напряглась, когда Стефано, не спросив, положил ей в чашку кусочек сахара.
– Ты действительно думаешь, что мы мирно проживем здесь следующую неделю?
– Думаю, мы можем попытаться. Понимаешь, я тебе уже как-то говорил, Крессида, я приму все необходимые меры.
Конечно, это был совсем не тот ответ, которого ждало ее глупое сердце, но, возможно, это было лучшее, на что она могла надеяться в данной ситуации.
Стефано был совсем близко и смотрел на нее.
– Завтра мы с тобой поедем в горы.
– Разве ты не работаешь? – удивилась она.
– Завтра нет. А сейчас, мне кажется, я должен отправить тебя в кровать. Ты устала, да?
Даже не попытался коснуться ее. Даже этого уже нет. Крессида лишь кивнула в ответ, боясь произнести хоть слово. У себя в комнате она устало разделась. Через закрытую дверь было слышно, как Стефано тихо говорил по телефону. С Эбони, без сомнения. Считают дни, когда снова смогут быть вместе.
Сил Крессиды хватило только на то, чтобы добраться до постели и рухнуть на мягкие белоснежные простыни.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
К своему удивлению, Крессида крепко спала ночь, а проснувшись, вспомнила вчерашний разговор Стефано по телефону, после того как он оставил ее в комнате. И она еще согласилась поехать с ним сегодня в горы!
В машине, наедине с ним! Конечно, это безумие, а какой выход? Проводить долгие дни наедине с ним здесь, на вилле, разве лучше?
Она выглянула в окно. Был такой замечательный день, самый лучший из тех, какие бывают в Италии. Легкий теплый ветерок надувал тонкие занавески, и они казались мягкими облаками. Поднявшись, Крессида решила: едем. Она сыграет свою роль. И никоим образом не выкажет истинных чувств к Стефано, и между ними больше не будет физической близости. Иначе ее сердце не выдержит.
В столовой было пусто. Роза принесла ей теплый хлеб, свежие финики и сок. И с удовольствием смотрела, с каким аппетитом Крессида все это ест.
– Вкусно?
– Очень! – улыбнулась Крессида.
Глаза служанки светились искренней любовью.
«Неужели она когда-то боялась этой дружелюбной и преданной женщины? – думала Крессида. – Или она считала, что с прислугой вообще трудно найти общий язык?»
Ей не хватало той непринужденности, с какой Стефано обращался с Розой и ее мужем. Попытки же Крессиды наладить с ними отношения оканчивались неудачей, ей казалось, что они не одобряют выбор своего хозяина. Им хотелось, чтобы Стефано женился на итальянке, женщине своего круга. Но может быть, она все это выдумала, и никакого осуждения с их стороны никогда не было?
– Ты была так добра ко мне, Роза, – тихо сказала Крессида. – Ухаживала за мной, как мать, когда я болела.
Итальянка покачала головой.
– Когда вы болели, с вами не было никаких проблем, синьора. Вот синьор теперь, так с ним действительно беда!
Роза вышла из комнаты, и Крессида слышала, как она быстро заговорила по-итальянски, и понять ее не удалось.
Вытерев рот салфеткой, Крессида подняла глаза и увидела, что Стефано наблюдает за ней. Он смотрел на ее стройную фигуру в белом хлопчатобумажном платье, на высокую грудь, тонкую талию, подчеркнутую кожаным поясом. Стефано тоже был одет очень просто: белая майка заправлена в серые льняные брюки на поясе.
– Доброе утро, – улыбнулся он. – Роза сказала, что ты хорошо поела.
Выражение беспокойства и заботы в его глазах – это не что иное, как вежливость, напомнила себе Крессида.
– Роза так хорошо готовит, – ответила она, – что только ненормальный может отказаться.
– Но ты ведь никогда не ешь, когда ты несчастна, да? Как, например, вчера вечером. Могу ли я считать твой аппетит хорошим знаком?
Видно было, что он забавляется. «Стефано похож на Бога, – подумала она. – На Бога, который больше не любит ее и заявляет только о своем желании. Необходимо (в ее же интересах) устоять перед его чарами, которые он расточает, когда ему это нужно». Крессида отодвинула стул и встала.
– Можешь думать, что хочешь, – ответила она с безразличием и хотела пройти мимо Стефано, но он легким прикосновением руки остановил Крессиду, и пульс ее сразу зачастил.
– Крессида, сегодня мы отдыхаем. Сегодня мы не ссоримся. Ладно?
До чего же убеждающий взгляд. Она и правда устала от перепалок, но, по крайней мере, за резкими словами можно скрыть свои истинные чувства.
– Ладно? – Взгляд карих глаз стал мягким, а голос льстивым. – Как ты говоришь?.. Перемирие?
Крессида засмеялась.
– Ладно, – согласилась она. – Ты прекрасно знаешь, как это называется. И можешь больше не хлопать ресницами.
Он тоже рассмеялся, и Крессида подумала, как редко она слышала его смех в эти последние недели.
– Я возьму куртку, – быстро сказала она.
– Жду тебя в машине.
Спустя несколько минут она уже сидела рядом с ним, и спортивный автомобиль стального цвета покинул виллу.
– Куда мы едем?
– Увидишь, – ответил он уклончиво. – Расслабься.
Изо всех сил она старалась сосредоточить свое внимание на пейзаже и не обращать внимания на присутствие мужчины. Езда и в самом деле действовала расслабляюще. Музыка Вивальди, так любимого Стефано, наполняла окружающий их воздух нежными сладкими звуками.
Он привез ее в ресторан, где она никогда прежде не бывала. Огромные окна выходили на горы, которые в течение многих веков художники изображали на своих полотнах. Нейтральная территория, подумала она, и их разговор тоже был на нейтральную тему. Они разговаривали как благовоспитанные незнакомцы.
– Тебе здесь нравится? – вежливо спросил он.
Она кивнула, стараясь подобрать тон под стать ему.
– Это новый ресторан?
– Относительно. Я обнаружил его несколько месяцев назад. Его открыл мой старый школьный товарищ. Может быть, ты помнишь ресторан «Каза Романа»? Так вот он был его владельцем.
Их любимый ресторан. Еще бы не помнить. Неужели он думает, что она могла забыть?
– Да, я помню, – сказала она обыденным тоном.
Конечно, пока они жили врозь, он вел свою собственную жизнь. Бывал в ресторанах, ходил в кино, театр, ездил отдыхать. Конечно, она знала это. И все-таки было невыносимо больно думать, что его жизнь продолжалась и без нее. Может, он приспособился к жизни врозь? Ей же такая жизнь явно не удается.
– Хочешь кофе? – спросил он в конце обеда.
Ей хотелось стукнуть кулаком по столу, не обращая внимания на окружающих. Как он может сидеть и вести с ней вежливый разговор, словно они самые обычные знакомые, которые приятно проводят время вместе? Словно и не существовало главного вопроса, так сильно беспокоившего их обоих: беременна она или нет? И что они будут делать, если беременность подтвердится?
Стефано сидел рядом как ни в чем не бывало. Подняв бровь, он еще раз спросил:
– Кофе?
– Пожалуйста.
– Завтра мне нужно быть у себя в офисе, – сообщил он ей в машине на обратном пути. – Надеюсь, ты найдешь себе развлечение? Здесь их множество. Можно читать, сидя возле бассейна, а?
– Или пройтись по магазинам? – осторожно сказала она. – Можно мне взять машину?
Глаза его блеснули.
– Если тебе нужно что-то купить, то лучше мы сделаем это вместе. Мне так кажется.
– Боишься, что я сбегу обратно в Англию? Но ведь пока ты на работе, ничто не может мне помешать, правда?
– У тебя нет паспорта.
– Так, значит, я твоя пленница! – воскликнула она.
– Совсем нет, – ласково поправил он ее. – Все дело в том, как ты это воспринимаешь, Крессида. Я предпочитаю считать, что ты моя гостья.
– Пленница!
Но он был прав, а она ошибалась. Ее пребывание на вилле никоим образом не было похоже на пребывание в тюрьме. Она нежилась в окружавшей ее роскоши, как кошка, выбравшаяся на солнце после нескольких месяцев, проведенных в темноте. Она долго спала, очень сытно завтракала, брала книгу и шляпу и устраивалась в шезлонге у бассейна. Она нашла свои купальные костюмы, среди которых был и ее любимый – из белого шелка.
Это был мир грез, а вовсе не реальный мир. Она позволила реальности отступить и забыла, почему оказалась здесь. Как в сказке, она увидела, каким мог бы быть их брак и чего, к сожалению, никогда не было. Она больше не стремилась на работу, чтобы показать свое «я». У нее не было постоянного беспокойства о том, что подумают о ней люди. Праздная жизнь в роскоши, хорошая еда, свежий воздух, купание – все это способствовало ее выздоровлению. По вечерам она с нетерпением ждала возвращения Стефано.
Пока она не напоминала себе о причине своего сказочного пребывания на вилле. Это жизнь взаймы. Не надо забывать, что это мир Стефано, а не ее. Его и Эбони. И Стефано беспокоится о ней лишь потому, что он всегда хочет поступать «правильно». Она все еще его жена, и, до тех пор пока ею остается, он считает себя ответственным за нее.
Как-то днем Крессида дремала возле бассейна. Ночью она не сомкнула глаз, так как на месячные, в которых она была уверена, не было и намека. Открыв глаза, она посмотрела на часы. Почти пять. У нее было время, чтобы быстро искупаться и приготовиться к ужину. Она встала, потянулась и, посмотрев на сверкающую бирюзовую воду, подумала, как сильно будет скучать по этой жизни.
Стоя в красивом бикини желто-зеленого цвета, Крессида закрыла глаза, вытянула руки над головой и стрелой вошла в воду. От холодной воды у нее перехватило дыхание. Сделав несколько махов, она повернулась на спину, волосы ее веером разошлись по воде. Ласковое солнце согревало ее. Открыв глаза, она увидела у края бассейна Стефано в элегантном темном костюме.
– Очень соблазнительно, – беззаботно сказал он, разглядывая ее грудь и соски, четко вырисовывавшиеся под намокшей тканью. – Думаю, мне стоит присоединиться.
Она сглотнула и, заикаясь, выговорила:
– Я… я уже выхожу.
– Не надо. Подожди меня. – Он повернулся и направился к маленькой кабинке переодеться.
Крессида с волнением слизнула с губ воду. Ей не следует ждать его. Ничто не мешает ей выбраться из воды и вернуться в дом. Так почему же она остается на месте?
Было уже поздно предпринимать какие-то действия. Стефано переоделся очень быстро. Когда он появился в темных плавках, Крессида почувствовала, как участился пульс. Ее взгляд скользил по сильному телу, по твердым как камень бедрам и ниже…
О Господи! Нельзя же этого делать. Если она останется с ним в бассейне…
Стефано нырнул в воду, она же, наоборот, выбралась из бассейна и поспешно набросила толстый махровый халат. Откинув назад мокрые волосы, она увидела, что он уже вынырнул у бортика бассейна. По гладкой оливковой коже лица стекала вода. Стефано смотрел на нее с усмешкой.
– Так быстро уходишь? – спросил он.
– Мне нужно переодеться к ужину.
– В самом деле?
Его густой голос звучал так… эротично. Щеки ее залила краска, она нагнулась и дрожащей рукой взяла книгу.
– Крессида?
– Что?
– Ты… – Он поколебался. – У тебя все в порядке?
Она прекрасно знала, что он имеет в виду.
– Если ты намекаешь на мою беременность, то я еще не выяснила, беременна или нет, – резко ответила она.
Не обращая внимания на ее тон, он продолжал рассматривать ее.
– Кстати, мы приглашены на ужин. В субботу. Мои мать и сестра тоже там будут. Мы приглашены в дом ди Томази.
Ему была интересна ее реакция, и Крессида приняла его вызов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18