..
Итак, с начала марта это был уже третий случай. Отчлененные части — кисти рук — обнаруживались в разных районах области. Всегда на обочинах проезжих дорог. Первые два случая произошли в начале и в конце марта. Третий, очевидцем которого стала Настя — вчера. Первые случаи еще как-то укладывались в привычную версию избавления от улик, целенаправленного вывоза останков, но происшествие в Знаменском... Колосов выключил радио. Лучше дорожный шум, а не эта какофония.
Итак, ОН увидел на дороге девчонку в белых брючках — белый цвет ведь так отчетливо виден в свете фар даже в ночи. Он увидел ребенка на обочине и решился на открытую демонстрацию. Намеренно швырнул в девочку обрубком человеческой плоти.
Господи, с кем же на этот раз мы имеем дело? Что же это за тварь?
В марте он так еще не наглел. Еще осторожничал. Все безнаказанно сошло с рук, и вот он начал разворачиваться в полную силу. Никита поймал себя на мысли, что думает об этом существе как об одиночке. Одиночка... Скорее всего, да. Хотя никто не сказал, что в той машине не сидело двое или трое — девочка-то все равно никого не видела. Только красные огоньки.
А что же все-таки так настораживает следователя прокуратуры в показаниях Насти? На что он надеялся, приказывая как можно скорее передопросить ее? На то, что девочка, оправившись от шока, назовет марку машины, врезавшиеся в память цифры номера, опишет приметы той твари за рулем?
Так бывает только в детективах. Там всегда сыщик получает отправную точку для поиска. Получает тоненькую нить. А тут ни ниточки, ни нити. Ничего. Красные огни, кровь на белых детских брючках — их изъяли у Насти, отправили на биологическое исследование. Кровь оказалась второй группы. Да еще смутные отголоски ночи в Настиных воспоминаниях, так похожих на элементы кошмара: гудок электрички, шум мотора машины-невидимки, проезжающей мимо парковой аллеи, слепящие желтые фары, тени на асфальте. Была ли там, в аллее, та самая машина, которая нагнала Настю на Южной улице? Настя вспоминает, что в аллее слышала вроде бы шум грузового мотора. Так ли это? Настиных подружек уже опросили. Но про машину в аллее, кроме Насти, не вспомнил никто. Не вспомнила бы и Медведева, если бы....
Ночью сразу же после выезда милиции в Знаменском был введен план «Перехват». На постах останавливали все подозрительные машины. И хотя сотрудникам милиции не была известна ни марка, ни номер, но инспектора ГИБДД весьма четко представляли себе, что же на этот раз они ищут в первую очередь: следы крови в салоне.
ОН швырнул в Настю отрубленные кисти, которые сочились кровью. Он не мог этого сделать, не закапав кровью и салон своей чертовой тачки. Или же следов как-то удалось избежать? Как?
Колосов остановился у здания Первой градской больницы. Кафедра судебной медицины находилась в одном из ее флигелей. Патологоанатом Евгений Грачкин уже ждал его в третьей анатомической лаборатории. И когда Никита перешагнул через ее порог, ему почудилось, что он обратился за консультацией не к Женьке Грачкину, которого знал сто лет, а к новоявленному Франкенштейну, только-только приступившему к очередному эксперименту.
На столе перед Грачкиным выстроились в ряд шесть одинаковых стеклянных колб с притертыми крышками. И в каждой в спирту и в формалине плавала отчлененная человеческая кисть. Зрелище было странным: колыхаясь в растворе, руки, казалось, вяло шевелились, словно салютуя начальнику отдела убийств в жутком безмолвном приветствии.
Из высокого двустворчатого окна падали на колбы прямые солнечные лучи. Колосов приблизился к столу — проклятые колбы словно светились изнутри. Грачкин быстро наклонился и зажег настольную лампу. Никита был ему благодарен: электрический свет разрушил фантасмагорию, сразу поставив все на свои места.
— Начнем? — сухо осведомился Грачкин. Неприветливый тон его так непохож был на обычную манеру общаться, что Никита сразу понял: Женька потерпел фиаско. Его исследования ничего обнадеживающего не принесли.
— С последней пары? — спросил Грачкин, указывая на колбы.
Колосов кивнул. Грачкин подвинул ему стул. Потом открыл притертые крышки и специальными щипцами извлек кисти и выложил их на фаянсовый лоток.
— Новых данных с момента первоначального осмотра получено немного, — сказал он. — Отчлененные части тела, судя по форме и конфигурации кистей, принадлежат мужчине возраста примерно от двадцати до сорока лет. На обеих кистях в области лучезапястного сустава рубленые раны, причиненные тяжелым и острым предметом. Исследования крови и состояние кожных покровов свидетельствуют, что отчленение производилось уже после гибели жертвы. Как видишь, кисти удлиненной формы, пальцы худые. Вообще, даже визуально обращаешь внимание на довольно хрупкие очертания руки. — Грачкин надел очки и повернул одну из кистей на фаянсовом лотке ладонью вверх.
Никита увидел на ладони...
— Погоди, до этого сейчас дойдем, — Грачкин опередил его вопрос, — я хочу сначала обратить твое внимание на кое-что иное.
— На что?
— На расположение мозолей. На левой руке имеется весьма ощутимое мозольное образование на подушечке указательного пальца. На правой руке тоже мозоль. Только уже на второй фаланге указательного пальца, ближе к тыльной стороне. — Грачкин показал расположение мозолей на «исследуемых образцах» и для наглядности, взяв Никиту за запястье, на его собственных руках. — Вот здесь и здесь.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Колосов. — Профессиональная принадлежность жертвы?
— Это руки не работяги, а интеллигента. С первого взгляда ясно. — Грачкин потыкал пальцем в перчатке «образец». — И расположение мозолей — а они весьма натруженные — необычное.
Никита посмотрел на свои руки. Когда-то давно, когда по молодости лет перебарщивал с боксом и с новомодными тогда еще восточными единоборствами, натруженные мозоли были и у него на костяшках пальцев. Руки кулачного бойца, ссадины и шрамы. А эти обрубки...
— Теперь я перехожу к тому, что мы с тобой уже видели, что нам уже знакомо, — Грачкин повернул и второй «образец» ладонью вверх.
Да, это было им уже знакомо: впервые они столкнулись с этим в марте, во время выезда на 84-й километр Минского шоссе. И потом видели это на многочисленных фотографиях, иллюстрировавших уголовные и розыскные дела. На ладонях отрубленных рук ясно проступали багровые пятна круглой формы.
— Как и в прежних случаях — прижизненный ожог второй степени, — сказал Грачкин. — К ладоням прикладывали какой-то предмет круглой формы. Достаточно сильно накаленный на огне. Причем структура ожога тоже необычна. Я исследовал кожные покровы. Весьма неоднороден рельеф. А это может означать только одно: предмет, которым прижигали руки, тоже неоднороден по своему рельефу. Либо же имеет деформированную поверхность.
— А на что он может быть похож? — спросил Колосов, разглядывая ожоги.
— Что-то круглое с устойчивым основанием.
— Вроде клейма, что ли?
— Нет, на клеймо не похоже. И потом, вряд ли это ожог от раскаленного металла.
— Тогда что же это?
Грачкин поднял брови — спроси что полегче, коллега.
— На руках прежних жертв такие же ожоги? — спросил Никита.
— Совершенно такие же. И. тоже прижизненные. Практически идентичные.
— Нечто вроде метки? — Никита склонился к колбам, помеченным датой на скотче — «30 марта».
— Что-то вроде. — Грачкин указал на колбы. — На этих образцах, кроме прижизненных ожогов и того, что мы с тобой установили из первичного осмотра, я больше ничего не мог выжать. Руки, судя по форме, принадлежат тоже мужчине средних лет. Каких-либо особых примет нет. Отчленение производилось уже после смерти. А вот на этой паре, — он придвинул к себе две оставшиеся колбы, — во-первых, тут группа крови четвертая, а во-вторых, на левой кисти в области первого межпальцевого промежутка... Ну, проще говоря, на тыльной стороне между большим и указательным пальцами тот шрам в виде латинской "V", который я хотел детально исследовать. Так вот это действительно шрам хирургического происхождения. Имеются фрагменты наложения шва. Жертва несколько лет назад чем-то глубоко поранила руку, и рана была обработана и зашита. Эти останки, помеченные у нас 13 марта, — с Минского, а останки от 30 марта в Ларино обнаружили на шоссе у водоканала?
Колосов кивнул. В Ларино выезжал он лично вместе со следователем и как раз перед отпуском. А вышел из отпуска — и вот новый сюрпризик. Тогда в Ларино они сразу связали этот случай с недавней находкой на Минском шоссе, когда двое водителей-транзитников обнаружили в сугробе подобную же «мини-расчлененку». На два месяца все вроде затихло, и вот 5 июня к этому прибавилось и происшествие в Знаменском.
— Три жертвы. — Грачкин нахмурился. — Точнее, у нас от них пока лишь жалкие фрагменты. И налицо ярко выраженный, я бы сказал, уже хорошо отрепетированный механизм нанесения повреждений: ожоги ладоней, затем умерщвление жертвы — каким способом, это пока неизвестно, — затем аккуратное отчленение кистей. Куда он девает тела? Тоже выбрасывает где-то? Но ведь пока ни одного случая не зафиксировано такой вот необычной расчлененки?
Никита смотрел на колбы. Тел они не находили. А отрубленные руки ОН словно сам выкладывал на всеобщее обозрение на проезжую дорогу. Раз за разом. Больше всего настораживало то, что последнюю «кровянку» ОН уже не просто тайком выбросил на обочину, а практически открыто, демонстративно швырнул... Никите вспомнилось лицо Насти Медведевой.
— По последнему случаю срок давности наступления смерти какой примерно? — спросил он.
— Два-три дня.
— Но когда он бросил этим в девочку, ту всю кровью обрызгало.
— Два-три дня, Никита, я не ошибаюсь. Он мог хранить части трупа в какой-то емкости, туда и натекла кровь. И вообще у него в машине холодильник мог быть переносной, знаешь, сейчас сумки такие продают. Прогресс.
Они помолчали. Потом Грачкин спросил:
— Девочка совсем ничего не помнит?
— Почти ничего.
— Я так и думал. — Грачкин тяжко вздохнул. — А ОН только начал входить во вкус, Никита. Он только еще начинает развлекаться. Что дальше-то будет? Копию заключения тебе?
Никита кивнул. Копия заключения судебно-медицинской экспертизы. Оригинал пойдет в дело следователю. Кроме бумажек и этих колб с их жутким содержимым, по этому делу у них не было ничего.
Глава 2
МИРАЖ
«Что же со мной произошло?» Вопрос этот Сергей Мещерский задавал не раз и не два. Утро все вроде бы поставило на свои места, выветрило хмель, прояснило мысли. Эмоции улеглись. Появилась возможность трезво поразмыслить, но...
Это проклятое «но» не давало Мещерскому покоя. Что же произошло и, самое главное, было ли это на самом деле? Может, все это пригрезилось? Сколько он вчера выпил? Мещерский вспомнил встревоженное лицо Кати — они с Вадькой не привыкли видеть его таким зюзей и слюнтяем. То ли еще будет, Катюша... Ничего, еще привыкнете. Мещерский встал из-за стола и потащился в туалет, к зеркалу.
В офис родной турфирмы «Столичный географический клуб» он приехал в половине седьмого утра. Вчера он ночевал у Кати и Кравченко. Они, наверное, думали, что он и на работу проспит. Но нет, чуток сон алкоголика! Мещерский разглядывал себя в зеркало — боже. Слава богу, тут, в офисе, у него и бритва, и щетка зубная...
В шесть он проснулся словно от толчка. В квартире было тихо. Он открыл дверь в комнату: Катя спала, свернувшись под простыней клубочком. Кравченко уже поднялся, совершал свою традиционную утреннюю пробежку по набережной. И, воспользовавшись моментом, Мещерский бежал из-под гостеприимного крова друзей. Он... За свое вчерашнее поведение ему было мучительно стыдно. Он вел себя вчера как баба, как пьяный истерик; вместо того чтобы взять себя в руки, логически поразмыслить о том, что же он все-таки видел и куда делась эта проклятая кассета, он поддался позорной панике, бросился всем доказывать, что он не идиот и не лунатик, потом банально надрался, обидел Вадьку ни за что ни про что, испугал Катю...
Мещерский включил воду, пошарил в шкафчике в поисках зубной пасты. В глубине души он знал еще одну, наверное, самую главную причину того, отчего сбежал из их дома как вор. Давным-давно он смирился, что из их полупечального, полукомического треугольника Катин выбор был окончательно сделан в пользу Вадьки. Но видеть ее в его постели, когда на сердце и так мрак, отчаяние и ужас, — это уж слишком!
Одиночество поможет ему справиться с собой и своими страхами. Он возьмет себя в руки. Он будет вести себя как мужик. И ему не нужно ничего — ни их участия, ни их понимания, ни веры, ни сочувствия. Он разберется с тем, что видел, сам, лично. Наедине с собой.
Он вернулся в кабинет. Офис «Столичного географического клуба» размещался на первом этаже старого дома на Чистых прудах. Маленький офис — маленькая фирма. Маленькая фирма — трудная жизнь, акулы-конкуренты, кризис, налоги, убытки... Взгляд его заскользил по географическим картам, которыми, как и в его собственной холостяцкой квартире, в офисе были залеплены все стены. Нетрадиционный туризм. Куда только не бросали их за эти годы его маршруты! Когда поступал заказ на очередную нетрадиционку, когда появлялись деньги, как они все оживали! Но в последний год все это было так редко.
Мещерский покосился на телефон. Есть ведь что-то очень важное, что он должен сегодня сделать и не забыть. Он сунул руку в карман пиджака, извлек черную с золотом визитку. Ах, вот оно что... Возможно, от обладателя этой визитки зависит то, что у «Столичного географического клуба» появятся на ближайшие полгода такие планы, о которых в глубине души мечтает каждый мало-мальски опытный туроператор.
И надо же, это полезное и выгодное знакомство произошло тоже там, в стенах института. Господи, ведь сначала все так удачно складывалось, пока....
Мещерский напряг память. Вчера сквозь водочный туман он краем уха слышал, как Кравченко излагал все происшедшее на вечере в институте Кате. Потом он и сам пытался рассказать ей, заикаясь и захлебываясь от волнения, клянясь, что все правда и что он видел все собственными глазами, но.
1 2 3 4 5 6 7