Я даже не подозревал, что так страшен в момент гнева. Я ухватился за круглую ручку двери и с силой рванул ее на себя. Дверь оказалась заперта. Тогда я схватил стоящую неподалеку бронзовую статуэтку и ударил ею по ручке с такой силой, что та просто отвалилась. Дверь подалась, и я влетел в комнату. — Христенко жадно сглотнул, словно в горле его все пересохло, а потом продолжил: — Описать интерьер кабинета не смогу, так как искал взглядом только жену. А она была там. Была не одна, а с мужчиной. Оба были обнажены до пояса и глядели на меня растерянными глазами. Они явно не ожидали, что кто-то помешает их любовной игре. В тот момент они испугались. Мужик попятился к окну, а Лиля кинулась ко мне, преграждая дорогу. Она видела, что я себя совершенно не контролирую. Мне не составило труда ее отшвырнуть и догнать мерзавца.
— Вы хотели его убить?
— В ту минуту — да. Но он оказался ловким. Мы долго дрались, даже падали на пол. В ход шло все, что попадало под руки. Я точно помню, как схватил его за грудки и прижал к стене. Со стены упала картина, и ее рамка раскололась. Мы стряхнули своими телами со стола все, что было на нем, на пол полетели и пластиковые подставки для канцелярских принадлежностей, и какие-то фарфоровые фигурки. Потом по всему этому мы топтались, и я слышал хруст под ногами. Жена что-то кричала, но я даже не разобрал ее слов. А потом в кабинет вбежал охранник. Как раз тогда, когда мне почти удалось одолеть противника и я душил его сорванной с окна портьерой. Запомнилось почему-то, что она была темно-зеленого цвета.
— Охранник кинулся на вас?
— Да. Он был сильный, и с ним бы я ни за что не справился. Он вмиг оттащил меня от хозяина и ударил по голове чем-то тяжелым. Могу даже показать вам шишку, хотя… жена объясняет ее появление совсем иначе.
— Как же?
— Говорит, что я сам упал и ударился головой о какой-то угол, — с насмешкой ответил мне Христенко. — Но я-то знаю, что не падал.
— А разве, когда охранник вас ударил, вы не упали? — поинтересовалась я тут же.
— Упал, конечно, и сознание потерял, — ответил Иван. — Помню, что все потемнело перед глазами, а потом… потом начался самый настоящий кошмар. Все остальное какой-то абсурд. В него даже нереально поверить.
— Вы так живописно об этом говорите, но мне самой почему-то не удается предположить, что же было потом, — заметила я. — В чем вообще суть вашей проблемы?
— Смотрите сами, — продолжил рассказывать мужчина. — После драки и удара по голове я просыпаюсь в своем доме, в своей спальне и в своей постели. Голова забинтована, жена сидит рядом и размешивает в стакане чая сахар. Как только она замечает, что я очнулся, улыбается и говорит, как я заставил ее волноваться. Причем она говорила все это так, словно бы ничего и не было, словно мне все приснилось. Я смотрел на нее и все пытался заметить усмешку, какой-нибудь жест, эмоцию, которая убедила бы меня в том, что она все врет, что она издевается надо мной, но она была спокойной и совершенно нормальной. Почти такой, как до этого случая.
— И только лишь это так взбудоражило вас? — во второй уже раз немного разочаровалась я в концовке всей истории.
— Если бы, — вздохнул между тем Христенко. — Все куда сложнее и запутаннее. Я спросил у жены, что случилось. Ответ ошеломил меня. Она заявила, что это я обязан ей это объяснить. Что меня несколько часов назад привезли из офиса в бессознательном состоянии, что в моем кабинете царит полный беспорядок, а вбежавшая в кабинет на шум секретарша, нашедшая меня с разбитой головой, пребывает в шоковом состоянии. Ничего этого я не помню.
— Вот это да, — теперь уже действительно удивилась и я, отчасти начиная понимать причину нервозности своего собеседника. Случись такое со мной, я бы тоже, наверное, почувствовала себя окончательно сбрендившей.
— Тогда я испугался еще больше, — продолжал Иван дальше, — и попросил вызвать врача. Думал, что у меня проблемы с головой, что мне действительно все привиделось, что, приняв иллюзию за реальность, я разломал свой кабинет. Но жена сказала, что доктор уже был, никаких отклонений не обнаружил и даже обещал скорое выздоровление. Все это так… — Христенко не находил слов, но и по его лицу было видно, в какой растерянности и неопределенности он пребывает. Мне даже стало его немного жаль, и я спросила:
— А вы проверяли рассказ своей жены?
— Конечно. Я сразу отправился к себе в офис, поговорил с секретаршей. Она все подтвердила и даже предложила собственными глазами взглянуть на то, что я натворил. Оказывается, в кабинете еще ничего не трогали. Я с замиранием сердца открыл дверь и… — Иван замотал головой, отгоняя всплывающие в голове картинки. — Там словно ураган погулял. Я вновь стал донимать секретаршу, пытался заставить ее вспомнить, как уходил, как прощался с ней, но она этого не подтверждала. Тогда я решил поискать тот особняк. Я понял, что присниться все его убранство таким, какое оно есть на самом деле, мне не могло. Я ведь там никогда даже не был. Значит, если все подтвердится, будет ясно, что меня обманывают.
— И что, вы нашли особняк? — торопливо спросила я.
Христенко же, казалось, не расслышал моего вопроса. Он просто продолжал изливать свою историю на благодарного слушателя:
— Я выскочил из дома, вспоминая, куда и как в тот день шла Лиля. Я шел теми же тропками, улочками и, если честно, очень не хотел найти особняк. Но дома и строения на всем моем пути были реальностью, и точно такой же реальностью оказался тот дом. Я буквально оцепенел, увидев его. Он стоял в точности такой, каким я его помнил: огромный, окруженный забором из кустарников, с большой дверью, лестницей. Я уже не знал, чему верить. Поэтому просто побрел к дому.
Мое напряжение достигло предела. Жадно, словно маленький ребенок, который впервые слышит волшебную сказку, я впитывала в себя каждое сказанное Иваном слово.
— На этот раз дверь оказалась запертой. Я немного потоптался на крыльце, а потом постучал. Дверь мне открыл охранник. Тот самый, который в моем мираже ударил меня, защищая своего хозяина.
— Вы узнали его?
— Да, его я узнал. Я плохо помнил лицо того, кто был с моей женой, но его телохранителя запомнил. «Вы к кому?» — спросил у меня охранник, даже не показывая, что узнал.
— А он вас узнал?
— Нет, — затряс головой мужчина. — Он смотрел на меня так, будто впервые видит. Даже не улыбался. Хотя думаю, что он, как и моя жена, только делал вид, что не узнает.
— И что же сделали вы?
— Я попросил разрешения пройти в дом. Сказал, что собираюсь купить коттедж, построенный по такому же проекту, и хотел бы оценить внутреннюю планировку. Охранник, даже не удивившись моей просьбе, спокойно впустил меня внутрь. Я вошел и остановился, потом, вспоминая все, что, как мне казалось, было, пошел в ту сторону, где находился кабинет. Я приблизился к боковой двери, внимательно осмотрел ее ручку. Не было заметно никаких следов поломки или ремонта. Я повернулся и тут же наткнулся на бронзовую статуэтку, которой выламывал замок. Она стояла на своем прежнем месте, целая и невредимая. Я схватил ее, стал изучать со всех сторон. Понимаете, — мужчина уже буквально захлебывался своими эмоциями, не зная, как еще точнее передать мне все свое состояние и чувства, — я когда-то учился в художественной школе и могу легко заметить следы повреждения или восстановления вещи. Но статуэтка была цела, совершенно цела.
— А в кабинете все тоже было цело? — спросила я следом.
— Все. Абсолютно. И рама картины, которая разбилась во время драки, и все принадлежности на столе, и даже штора. Никаких следов, совсем никаких. Понимаете… Но ведь я же не мог знать, что и где стоит, не побывав здесь раньше, а я уверен, точнее, до всей истории был уверен, что никогда в этом доме не был.
Христенко обхватил голову руками. Теперь, кажется, я его понимала — хотя бы потому, что сама не могла дать хоть какое-то логическое объяснение этой запутанной истории. А что уж говорить о состоянии бедняги.
— Я выскочил из дома пулей, — продолжил между тем мужчина. — Не знал, куда бегу, и даже заблудился. Я и сейчас ничего не знаю и ничего не понимаю. Я, наверное, сумасшедший?
Спросив это, мужчина уперся в меня взглядом. Я попыталась его успокоить:
— Умалишенными так быстро не становятся. С вами ведь до этого ничего подобного не происходило? Вы не буйствовали, не крушили все подряд? Вспомните!
— Да нет, что вы.
— Вот видите, наверняка это просто чья-то очень злая шутка. Как детектив, — совсем забыв, что не собиралась упоминать об этом, сказала я, — можно даже предположить, что подобным образом вам кто-то за что-то мстит. И скорее всего, это ваша жена. Похоже, она не так сильно вас любит, как вам казалось раньше.
— Но зачем? Для чего ей это нужно? — не унимался Христенко. — Если она желает развестись, так бы и сказала, я бы все понял, постарался бы понять. Нет, она не могла, то есть я не знаю. Я уже совсем ничего не знаю.
— М-да, занимательный случай, — заметила я.
Если честно, я сама не понимала, кому и для чего понадобилось доводить до сумасшествия Ивана. Точнее, даже не кому-то, а его жене, ведь без ее помощи ничего бы этого не было. Если она хотела развода, могла бы получить его и так. Пыталась скрыть наличие любовника? Возможно, с другой стороны, наверняка ей не очень хочется терять обеспеченного муженька, который к тому же выполнял все ее прихоти. Так почему ему самому в голову это не приходило?
Я подняла голову с намерением высказать своему собеседнику пришедшую мне на ум идею, но он немного опередил меня, поинтересовавшись:
— А вы правда частный детектив?
— Ну да, а что? — переспросила я настороженно.
— Хочу вас попросить, — неловко начал Христенко.
Я догадалась, к чему он клонит, и тут же торопливо заметила:
— Увы, я не занимаюсь бытовыми делами и разборками между супругами. Я специализируюсь только на убийствах, кражах и похищениях. Ваш случай не из их числа. Да и вообще, похоже, я уже поняла, что произошло.
— Поняли? — удивился Иван.
Я кивнула и тут же произнесла:
— Вы зря так беспокоитесь и волнуетесь. На мой взгляд, ваша жена действительно вас любит, поэтому и решила скрыть факт наличия у нее любовника. Она просто подкупила вашу секретаршу и охранника того особняка. Она не хочет развода. Она даже боится, как бы вы сами его не попросили.
— Я в это не верю, — решительно ответил мужчина, отрицательно замотав головой.
— Почему? — не поняла я.
— А потому, что слишком хорошо знаю свою жену. Она бы никогда так не поступила. В крайнем случае просто по-нормальному поговорила бы со мной и попросила прощения. Она знает, что я люблю ее и могу закрыть глаза даже на измену. Нет, все совсем не так, уж поверьте мне. Прошу вас, выясните, что происходит. Я готов вам заплатить, гонорар не имеет значения — деньги у меня есть. Я хочу знать правду. Я должен ее узнать.
«Ну вот, все ж таки нашла проблему на свою шею, — мысленно вздохнула я. — И чего мне только спокойно не сиделось. Нет, поперлась выяснять, чего это вдруг грустит заинтриговавший меня симпатичный мужчина. Ну и как теперь от него, точнее, от его просьбы избавиться? Отказать — некрасиво, ведь сама влезла ему в душу и попросила все рассказать. Согласиться — тоже не очень хочется. История эта хоть и запутанная, но наверняка имеет какое-то логическое объяснение и вполне банальный конец».
— Так вы согласны? — упорствовал мой новый знакомый.
Я продолжала размышлять. Христенко понял, что я сомневаюсь в себе, и тут же напомнил:
— Вы ведь первая ко мне подошли, почувствовали, что у меня проблемы. Почему же теперь не хотите согласиться помочь их разрешить? Вы же частный детектив, и какая вам разница, чем заниматься и за что платит клиент? — Иван выдержал небольшую паузу и чуть спокойнее добавил: — Поймите, Татьяна, для меня все это очень важно. Я схожу с ума. Я не могу сосредоточиться на работе. А кроме вас, помочь больше некому. Я уверен, что вы справитесь. Женщина с вашей интуицией просто не может оплошать.
«Ну что, Танечка, будут возражения, — ехидно подколол мой внутренний голосок, — или сразу согласишься? Тебя ведь никто за язык не тянул, сама полезла, теперь вот расплачивайся».
«А что я, собственно, теряю? — спросила я у себя. — Ничего. Ну да, дело не из тех, какими обычно приходится заниматься. Ну и что? Зато вон какое запутанное и интригующее. Да и денежки мне тоже не помешают. Решено, берусь за это расследование».
— Ну так что вы решили? — обратился через минуту ко мне мужчина.
— Я согласна, — не стала набивать себе цену я. — Попробую помочь, потому что, как вы верно заметили, сама же влезла в эту историю. Но сразу предупреждаю, потребуется ваша помощь.
— Об этом могли бы и не говорить — я готов пересказать все еще раз и со всеми подробностями.
— Со всеми не нужно. Я сама спрошу у вас о том, что мне интересно, — ответила я и, начав прокручивать все услышанное у себя в голове, приступила к расспросам: — Первым делом скажите: кто-то еще из ваших сотрудников может подтвердить, что вы ушли из офиса после обеда и больше в него не возвращались?
— Никто, — отрицательно замотал головой мужчина. — Я снимаю всего два кабинета: один для себя, другой для секретарши.
— Но ведь в том здании, где располагается ваш офис, есть и другие фирмы, — предположила я. — Не может быть, что никто из их сотрудников вас не знает. Должны же быть люди, которые могли видеть вас в момент ухода. Вспомните, вы наверняка столкнулись с кем-нибудь, когда выходили.
Христенко вновь замотал головой, а потом пояснил:
— В здании действительно много компаний и людей, но я посчитал, что клиентам будет очень сложно искать нас по этажам, а потому пробил вход с улицы, а выход в общий коридор заколотил. Так что к нам можно попасть только с одной стороны. Случайным же прохожим моя персона вряд ли была интересна.
— А ваш бухгалтер — он же у вас есть, — где он был в тот момент, когда вы покидали офис?
— Бухгалтер у нас приходящий. Эта женщина работает на дому и только пару раз в месяц выходит на работу. Я разрешил ей это, так как доверяю. К тому же мы вместе учились в свое время и хорошо друг друга знаем.
1 2 3 4