Упаковали на совесть, достойный сайт
– Но ты, должно быть, сделал это давно, еще до того, как ты приехал к отцу просить моей руки.
Его серые глаза блеснули.
– Да, это правда, я купил дом еще тогда, – признался он.
– Ты купил его на тот случай, если я соглашусь выйти за тебя замуж? Просто игра, не так ли, сэр? Или ты знал уже о ребенке? Ты был уверен, что я буду твоей?
– Нет, о ребенке я не знал. Но действительно, я был уверен. Я был уверен в тебе и в себе. В нас.
Элизу возмутил его самоуверенный ответ. Но прежде чем она успела что-либо сказать, граф поднял ее на руки и перенес через порог дома. К счастью, дверь открылась мгновенно, и Элиза наделась, что никто не видел эксцентричного поступка Даррина.
– Как ты смеешь?! – воскликнула она, когда граф поставил ее на ноги, и осмотрелась вокруг.
Дворецкий уже тактично поспешил скрыться и увести за собой двух слуг в красно-золотых ливреях.
– Это возмутительно! – сказала Элиза. – Ты видел, что там стоят люди? Или ты хочешь, чтобы весь Лондон узнал о твоем эксцентричном поведении?
Даррин весело рассмеялся.
– Я совсем не возражаю. Но, может быть, они простят мне мое поведение, мэм? Ведь я не жил раньше в городе и не обучен хорошим манерам. Я уверен, что они так и подумают. Бедная леди Даррин, скажут они за своим чаем, она вышла замуж за такого грубияна! О, вы разве не слышали, он при всех носит ее на руках! Это просто ужасно!
Тут неожиданно Элиза увидела смешную сторону этой ситуации, но не желала дать понять ему, что довольна.
– Раз мы здесь и ты хозяин этого дома, то, может, мы осмотрим его? – предложила она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал холодно и спокойно.
– Конечно. Это, как видишь, холл. Очень большой, правда? Справа и слева расположены гостиные. Одна красная и одна золотая. Ах, нет, я не просил их перекрашивать в мои цвета. Так было и при герцоге. Предусмотрительный оказался малый, ты не считаешь?
Он продолжал говорить, в то время как они шли по анфиладам комнат. Элиза сохраняла ледяное молчание, потому что ее возмущение росло с каждым шагом. Она была здесь несколько раз на разных приемах и на балах. Это был один из самых красивых домов в Лондоне. И теперь Хэлстон-Хаус купил граф Даррин, человек, который обманул ее, заставив поверить, что он простой крестьянин без гроша в кармане. И к тому же Даррин соблазнил ее. Она не должна прощать ему этого! Хотя, конечно, она сама более чем хотела быть соблазненной, но все-таки…
А теперь она его жена и носит под сердцем его ребенка. А все из-за того, что граф услышал случайно, как она смеется над ним и его домом, и решил отомстить ей. Да как же она может его простить?
– Ну что? – спросил он наконец, когда они остановились посередине бального зала на третьем этаже. – Что ты об этом думаешь?
– Дом такой же прекрасный, каким я его помню, – призналась Элиза. – Я бывала здесь на балах, приемах и музыкальных вечерах. Если ты намерен много развлекаться, то нет ничего лучше для этой цели. Но я устала сейчас. Я бы предпочла отдохнуть.
– Конечно. Думаю, что вторая карета с нашими слугами и багажом уже прибыла. А мисс Пелхэм, наверное, уже распаковывает твои вещи. У меня кое-какие дела в городе, но, возможно, ты не будешь возражать, если мы прогуляемся в парке сегодня вечером? А может, ты желаешь прокатиться?
Элиза согласилась прокатиться. Она была уверена, что все уже знают о ее возвращении в город и о том, что она теперь не вдова, а снова замужняя женщина. Но она предпочитала сегодня это ни с кем не обсуждать. В карете она просто будет улыбаться знакомым и махать рукой. А если идти пешком, то надо останавливаться и объяснять все любопытным.
Позднее, когда граф помогал Элизе сесть в фаэтон, она с неудовольствием отметила, что крыша экипажа откинута назад. Но, возможно, граф хотел, чтобы его все видели, решила Элиза.
По пути в парк они почти все время молчали. Лошади были свежие и норовистые, и Даррину было не до беседы с поводьями в руках.
Элиза повертела зонтик у себя над плечом, стараясь выглядеть непринужденно. Когда они въехали в парк, граф пустил лошадей рысью и похвалил свою жену за то, что она выбрала очень нарядное платье и шляпку.
– Мне надо и самому купить себе новый костюм, а то я одет не по моде, – сказал он. – Я уверен, что ты тоже захочешь что-нибудь купить. Роскошное бальное платье, а лучше два, тебе точно скоро пригодятся, Элиза.
– Значит, ты серьезно говорил о развлечениях? Ты действительно хочешь устроить бал? Но кого ты хочешь пригласить?
Он глянул искоса на нее, и она заметила, что его забавляют ее вопросы.
– О, я думаю, что гостей наберется целый список, – ответил он. – В конце концов всем будет интересно посмотреть, какие перемены произошли в резиденции Хэлстона. И всем захочется полюбоваться на мою жену. Я не сомневаюсь, что гостей соберется полный дом.
Как раз в это время один ее знакомый джентльмен снял шляпу и поклонился, а граф остановил экипаж. Через минуту их окружили еще трое джентльменов и две самые известные леди в Лондоне. Все они поздравляли молодых супругов и, казалось, были рады лично познакомиться с графом.
Он пригласил двух джентльменов поиграть у него в карты этим вечером, а третий сам пригласил Даррина в свой клуб. Элиза думала, что прошла вечность, прежде чем им позволили ехать дальше.
Но еще много раз они вынуждены были останавливаться. Казалось, весь свет Лондона собрался в Гайд-парке и наслаждался чудесным вечером.
Уже через несколько дней их почта была переполнена карточками с приглашениями, и Элиза снова закружилась в вихре светской жизни. Граф, верный своему слову, регулярно посещал парламент, и Элиза часто оставалась предоставлена самой себе. Но и в другое время граф бывал занят с новыми друзьями, уезжал в свой клуб и предавался множеству разных мужских забав. Элиза говорила себе, что это только хорошо, что она не ревнива, иначе она была бы самой несчастной женщиной.
Она пригласила свою портниху с образцами тканей и нарядов, и та ушла от нее счастливая, получив много заказов. Кроме того, Элиза заказала себе пару перчаток, туфли, зонтики и, конечно, шляпки. Она встречалась часто со своими друзьями за чаем на разных других приемах, в основном днем. Ее и графа часто приглашали на ужин или в театр.
Ей трудно было бы забыть тот вечер, когда она вошла в золотую гостиную и обнаружила, что Даррин был у парикмахера.
– Как? Ты постриг волосы? – воскликнула она, как только увидела мужа.
Он поднял удивленно брови, потому что она была шокирована и, кажется, расстроена чуть ли не до слез.
– Да, конечно. Ты ведь не будешь отрицать, что моя мать просила тебя заставить меня это сделать. Она все время приставала ко мне, чтобы я постригся. Так что…
Элизе потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Наконец она села, взяла бокал вина, который он подал ей, и улыбнулась.
– Очень красивая прическа. Она вам очень идет, сэр. Я просто была удивлена, потому что видела тебя только с длинными волосами. Ты стал настоящим красавцем.
– Возможно, я им действительно буду, когда надену новый костюм, – сказал он.
Элиза отвечала легко, но все-таки ей было грустно. Она до сих пор помнила, как его золотистые кудри щекотали ее обнаженные плечи и грудь, заставляя ее вздрагивать от восторга. Если честно, она желала бы, чтобы он не стригся.
Впрочем, это не имело уже никакого значения, сказала она себе. Он не приходил к ней больше с тех самых пор, когда она так горько плакала у него в замке. Иногда она думала, есть ли способ заманить его снова к ней в постель? И понимала, что, увы, такого способа не существует. Для этого Элиза должна простить Даррину все и принять его таким, какой он есть.
За обедом Дрейк сказал, что измерен дать большой бал в июне.
– Я немедленно составляю подробный план, – сказала Элиза, обрадованная, что может помочь в этом сложном деле. – И хорошо, если твоя мать приедет из Кента, ты не против? Дай мне ее адрес, чтобы я могла написать ей. И ты должен дать мне имена всех, кого бы хотел пригласить, а я все сделаю.
Она заметила, что он смотрит на нее как-то странно, насмешливо, и сразу нахмурилась.
– Что случилось? – спросила она. – Почему ты так улыбаешься?
– Разве я улыбался? Я не знал, – сказал он спокойно, и его лицо снова стало бесстрастным. – Но тебе совершенно не нужно ни о чем беспокоиться, Элиза. У меня есть план, и уже давно. Все, что от тебя требуется, это быть самой красивой на балу. И, разумеется, если ты хочешь пригласить кого-нибудь, то передай имена моему секретарю. Мистер Керр будет рад внести их в список.
– А цветы, а музыка! – протестовала она. – Шампанское и специальные блюда для обеда! Затем нужно будет нанять дополнительных слуг и грумов, чтобы смотреть за экипажами гостей. Кроме того, еще красный ковер от лестницы до улицы. Послушайте, сэр, вы ведь не собираетесь всем этим заниматься лично?
– Заверяю тебя, что я справлюсь, Элиза, – ответил он и сменил тему.
Элиза едва смогла закончить обед, так сильно она была возмущена. Это уже слишком! Даррин спокойно узурпировал у нее право заниматься тем, что должна делать она.
Он не позволил ей сказать ни слова по этому поводу. И она заметила, что так уже было не раз.
Да что там! Она даже обнаружила, что после того, как она выбирала меню на неделю, оно утверждалось окончательно только графом. И будто этого еще было недостаточно, он сам назначил время ее визита к акушеру, а когда она одевалась, обсуждал с врачом ее состояние. Даррин относился к ней как к несмышленому ребенку, и это злило ее.
В конце концов они теперь были на ее территории. В Лондоне она была главнее, не так ли? Ну что, интересно, Даррин мог знать о балах и официальных протоколах? Допустим, что он говорит теперь как образованный светский человек, но даже без своего акцента кто он такой? Обычный фермер, который случайно оказался графом.
Ей казалось даже, что она никогда его раньше не знала, так он изменился за это время. Только эта его спокойная самоуверенность была прежней. Он принимал как должное, что все ему беспрекословно подчинялись, жил на широкую ногу, буквально купался в роскоши. В старом доме он не был таким. Тогда он походил больше на робкого новичка, умоляющего Элизу стать его женой. Что ж, теперь они муж и жена. И посмотрите, как он переменился!
Этим вечером они собирались поехать на концерт. Но Элиза так расстроилась, что отказалась. Она извинилась, сославшись на плохое самочувствие. Она бы обрадовалась, увидев его заботу, но, поднимаясь одна к себе в комнату, Элиза говорила себе, что он заботится совсем не о ней. Все его заботы были о ребенке, теперь она точно в этом уверена.
19
На следующий день граф уехал из города, чтобы вместе со своими друзьями принять участие в скачках. Элиза осталась одна на целых три дня. Она сказала себе, что это даже хорошо, потому что ей есть о чем подумать. Надо было что-то менять. Она не могла так больше жить.
Она вспомнила, что уже говорила себе нечто похожее тогда, в старом доме. Элиза грустно улыбнулась. Теперь она имеет все то, что, как она раньше считала, не доставало ей для счастья. Лондон, красивый дом, платья и украшения, какие захочется, и она по-прежнему недовольна. Можно даже сказать, что она была несчастна.
Она послала записку своей портнихе, отменила примерку, не пошла гулять и сказала дворецкому, что никого не принимает.
Поэтому она была удивлена, когда дворецкий все-таки вошел в золотую гостиную, где Элиза сидела за вышиванием. Он сообщил, что пришел ее кузен маркиз и не хочет уходить. И дворецкий спросил, что миледи прикажет в таком случае делать?
Элиза уронила на пол вышивание. Когда дворецкий собрался наклониться, она махнула нетерпеливо рукой.
– Пришлите его немедленно ко мне! Но больше никого не пускайте.
Она подбежала к Майлсу, как только он вошел, а он обнял ее и поцеловал.
– Где же ты был все это время? – спросила Элиза. – Я уже давно в городе, а ты ни разу не зашел! Наверняка ты уже слышал новость. Я снова замужем!
– Да, известие об этом удивительном событии дошло и до моих ушей, Меня не было в городе, кузина. Я не забыл тебя, но занимался делами. Для чего нужны тогда агенты, спросишь ты? Я ищу себе другого агента. Но, может быть, ты предложишь мне сесть?
Элиза указала ему рукой на стул и села напротив на софе.
– Значит, ты все-таки вышла замуж за лорда Даррина. Тебя уговорил отец, я полагаю?
– Не совсем, – призналась она. – Отец представил мне графа и настаивал, чтобы я вышла замуж за этого человека. Сначала я отказала, а потом обнаружила, что у меня нет выбора.
– Ты беременна? – спокойно сказал он, положив ногу на ногу.
– Откуда ты знаешь? Я ни словом не обмолвилась никому и не прибавила ни фунта.
– Нет, ты выглядишь, как всегда. Но что еще могло заставить тебя? Ведь ты была тверда как алмаз в своем решении не выходить замуж. Однако ты должна признать, что тут неплохое гнездышко, – добавил он, осматривая гостиную.
Элиза вздохнула.
– Да, роскошный дом.
– Что-нибудь не так? Ты не испытываешь счастья супружеской жизни, моя дорогая? Но ведь что-то должно быть. Вы же были любовниками. Может, он изнасиловал тебя?
– О, нет, конечно нет! Но то, что было между нами, мне кажется, было давным-давно, – она нахмурилась. – Думаю, лучше будет, если я расскажу тебе все как есть. Разумеется, под большим секретом. Никто не должен знать, иначе я умру со стыда. Обещай мне, Майлс, что ты никому не скажешь! Слово чести?
– Последнее совсем не обязательно, кузина. Если я обещаю что-то, это и есть слово чести. Ну, давай же, рассказывай!
Элиза говорила долго. Она объяснила, что случилось в Йоркшире – как граф заманил ее и притворился бедным, необразованным и грубым, как она сказала, что не может выйти за него замуж и как он прогнал ее.
– Я и понятия не имела, что он не собирается меня отпускать. Я не знала, что он купил Хэлстон-Хаус и решил обратиться к моему отцу. Даррин даже подослал мне служанку, которая раньше работала у него. Чтобы присматривать за мной. И он первый сказал мне, что я беременна. Я была так расстроена, ведь я даже не заметила.
На длинном лице Майлса мелькнула усмешка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Его серые глаза блеснули.
– Да, это правда, я купил дом еще тогда, – признался он.
– Ты купил его на тот случай, если я соглашусь выйти за тебя замуж? Просто игра, не так ли, сэр? Или ты знал уже о ребенке? Ты был уверен, что я буду твоей?
– Нет, о ребенке я не знал. Но действительно, я был уверен. Я был уверен в тебе и в себе. В нас.
Элизу возмутил его самоуверенный ответ. Но прежде чем она успела что-либо сказать, граф поднял ее на руки и перенес через порог дома. К счастью, дверь открылась мгновенно, и Элиза наделась, что никто не видел эксцентричного поступка Даррина.
– Как ты смеешь?! – воскликнула она, когда граф поставил ее на ноги, и осмотрелась вокруг.
Дворецкий уже тактично поспешил скрыться и увести за собой двух слуг в красно-золотых ливреях.
– Это возмутительно! – сказала Элиза. – Ты видел, что там стоят люди? Или ты хочешь, чтобы весь Лондон узнал о твоем эксцентричном поведении?
Даррин весело рассмеялся.
– Я совсем не возражаю. Но, может быть, они простят мне мое поведение, мэм? Ведь я не жил раньше в городе и не обучен хорошим манерам. Я уверен, что они так и подумают. Бедная леди Даррин, скажут они за своим чаем, она вышла замуж за такого грубияна! О, вы разве не слышали, он при всех носит ее на руках! Это просто ужасно!
Тут неожиданно Элиза увидела смешную сторону этой ситуации, но не желала дать понять ему, что довольна.
– Раз мы здесь и ты хозяин этого дома, то, может, мы осмотрим его? – предложила она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал холодно и спокойно.
– Конечно. Это, как видишь, холл. Очень большой, правда? Справа и слева расположены гостиные. Одна красная и одна золотая. Ах, нет, я не просил их перекрашивать в мои цвета. Так было и при герцоге. Предусмотрительный оказался малый, ты не считаешь?
Он продолжал говорить, в то время как они шли по анфиладам комнат. Элиза сохраняла ледяное молчание, потому что ее возмущение росло с каждым шагом. Она была здесь несколько раз на разных приемах и на балах. Это был один из самых красивых домов в Лондоне. И теперь Хэлстон-Хаус купил граф Даррин, человек, который обманул ее, заставив поверить, что он простой крестьянин без гроша в кармане. И к тому же Даррин соблазнил ее. Она не должна прощать ему этого! Хотя, конечно, она сама более чем хотела быть соблазненной, но все-таки…
А теперь она его жена и носит под сердцем его ребенка. А все из-за того, что граф услышал случайно, как она смеется над ним и его домом, и решил отомстить ей. Да как же она может его простить?
– Ну что? – спросил он наконец, когда они остановились посередине бального зала на третьем этаже. – Что ты об этом думаешь?
– Дом такой же прекрасный, каким я его помню, – призналась Элиза. – Я бывала здесь на балах, приемах и музыкальных вечерах. Если ты намерен много развлекаться, то нет ничего лучше для этой цели. Но я устала сейчас. Я бы предпочла отдохнуть.
– Конечно. Думаю, что вторая карета с нашими слугами и багажом уже прибыла. А мисс Пелхэм, наверное, уже распаковывает твои вещи. У меня кое-какие дела в городе, но, возможно, ты не будешь возражать, если мы прогуляемся в парке сегодня вечером? А может, ты желаешь прокатиться?
Элиза согласилась прокатиться. Она была уверена, что все уже знают о ее возвращении в город и о том, что она теперь не вдова, а снова замужняя женщина. Но она предпочитала сегодня это ни с кем не обсуждать. В карете она просто будет улыбаться знакомым и махать рукой. А если идти пешком, то надо останавливаться и объяснять все любопытным.
Позднее, когда граф помогал Элизе сесть в фаэтон, она с неудовольствием отметила, что крыша экипажа откинута назад. Но, возможно, граф хотел, чтобы его все видели, решила Элиза.
По пути в парк они почти все время молчали. Лошади были свежие и норовистые, и Даррину было не до беседы с поводьями в руках.
Элиза повертела зонтик у себя над плечом, стараясь выглядеть непринужденно. Когда они въехали в парк, граф пустил лошадей рысью и похвалил свою жену за то, что она выбрала очень нарядное платье и шляпку.
– Мне надо и самому купить себе новый костюм, а то я одет не по моде, – сказал он. – Я уверен, что ты тоже захочешь что-нибудь купить. Роскошное бальное платье, а лучше два, тебе точно скоро пригодятся, Элиза.
– Значит, ты серьезно говорил о развлечениях? Ты действительно хочешь устроить бал? Но кого ты хочешь пригласить?
Он глянул искоса на нее, и она заметила, что его забавляют ее вопросы.
– О, я думаю, что гостей наберется целый список, – ответил он. – В конце концов всем будет интересно посмотреть, какие перемены произошли в резиденции Хэлстона. И всем захочется полюбоваться на мою жену. Я не сомневаюсь, что гостей соберется полный дом.
Как раз в это время один ее знакомый джентльмен снял шляпу и поклонился, а граф остановил экипаж. Через минуту их окружили еще трое джентльменов и две самые известные леди в Лондоне. Все они поздравляли молодых супругов и, казалось, были рады лично познакомиться с графом.
Он пригласил двух джентльменов поиграть у него в карты этим вечером, а третий сам пригласил Даррина в свой клуб. Элиза думала, что прошла вечность, прежде чем им позволили ехать дальше.
Но еще много раз они вынуждены были останавливаться. Казалось, весь свет Лондона собрался в Гайд-парке и наслаждался чудесным вечером.
Уже через несколько дней их почта была переполнена карточками с приглашениями, и Элиза снова закружилась в вихре светской жизни. Граф, верный своему слову, регулярно посещал парламент, и Элиза часто оставалась предоставлена самой себе. Но и в другое время граф бывал занят с новыми друзьями, уезжал в свой клуб и предавался множеству разных мужских забав. Элиза говорила себе, что это только хорошо, что она не ревнива, иначе она была бы самой несчастной женщиной.
Она пригласила свою портниху с образцами тканей и нарядов, и та ушла от нее счастливая, получив много заказов. Кроме того, Элиза заказала себе пару перчаток, туфли, зонтики и, конечно, шляпки. Она встречалась часто со своими друзьями за чаем на разных других приемах, в основном днем. Ее и графа часто приглашали на ужин или в театр.
Ей трудно было бы забыть тот вечер, когда она вошла в золотую гостиную и обнаружила, что Даррин был у парикмахера.
– Как? Ты постриг волосы? – воскликнула она, как только увидела мужа.
Он поднял удивленно брови, потому что она была шокирована и, кажется, расстроена чуть ли не до слез.
– Да, конечно. Ты ведь не будешь отрицать, что моя мать просила тебя заставить меня это сделать. Она все время приставала ко мне, чтобы я постригся. Так что…
Элизе потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Наконец она села, взяла бокал вина, который он подал ей, и улыбнулась.
– Очень красивая прическа. Она вам очень идет, сэр. Я просто была удивлена, потому что видела тебя только с длинными волосами. Ты стал настоящим красавцем.
– Возможно, я им действительно буду, когда надену новый костюм, – сказал он.
Элиза отвечала легко, но все-таки ей было грустно. Она до сих пор помнила, как его золотистые кудри щекотали ее обнаженные плечи и грудь, заставляя ее вздрагивать от восторга. Если честно, она желала бы, чтобы он не стригся.
Впрочем, это не имело уже никакого значения, сказала она себе. Он не приходил к ней больше с тех самых пор, когда она так горько плакала у него в замке. Иногда она думала, есть ли способ заманить его снова к ней в постель? И понимала, что, увы, такого способа не существует. Для этого Элиза должна простить Даррину все и принять его таким, какой он есть.
За обедом Дрейк сказал, что измерен дать большой бал в июне.
– Я немедленно составляю подробный план, – сказала Элиза, обрадованная, что может помочь в этом сложном деле. – И хорошо, если твоя мать приедет из Кента, ты не против? Дай мне ее адрес, чтобы я могла написать ей. И ты должен дать мне имена всех, кого бы хотел пригласить, а я все сделаю.
Она заметила, что он смотрит на нее как-то странно, насмешливо, и сразу нахмурилась.
– Что случилось? – спросила она. – Почему ты так улыбаешься?
– Разве я улыбался? Я не знал, – сказал он спокойно, и его лицо снова стало бесстрастным. – Но тебе совершенно не нужно ни о чем беспокоиться, Элиза. У меня есть план, и уже давно. Все, что от тебя требуется, это быть самой красивой на балу. И, разумеется, если ты хочешь пригласить кого-нибудь, то передай имена моему секретарю. Мистер Керр будет рад внести их в список.
– А цветы, а музыка! – протестовала она. – Шампанское и специальные блюда для обеда! Затем нужно будет нанять дополнительных слуг и грумов, чтобы смотреть за экипажами гостей. Кроме того, еще красный ковер от лестницы до улицы. Послушайте, сэр, вы ведь не собираетесь всем этим заниматься лично?
– Заверяю тебя, что я справлюсь, Элиза, – ответил он и сменил тему.
Элиза едва смогла закончить обед, так сильно она была возмущена. Это уже слишком! Даррин спокойно узурпировал у нее право заниматься тем, что должна делать она.
Он не позволил ей сказать ни слова по этому поводу. И она заметила, что так уже было не раз.
Да что там! Она даже обнаружила, что после того, как она выбирала меню на неделю, оно утверждалось окончательно только графом. И будто этого еще было недостаточно, он сам назначил время ее визита к акушеру, а когда она одевалась, обсуждал с врачом ее состояние. Даррин относился к ней как к несмышленому ребенку, и это злило ее.
В конце концов они теперь были на ее территории. В Лондоне она была главнее, не так ли? Ну что, интересно, Даррин мог знать о балах и официальных протоколах? Допустим, что он говорит теперь как образованный светский человек, но даже без своего акцента кто он такой? Обычный фермер, который случайно оказался графом.
Ей казалось даже, что она никогда его раньше не знала, так он изменился за это время. Только эта его спокойная самоуверенность была прежней. Он принимал как должное, что все ему беспрекословно подчинялись, жил на широкую ногу, буквально купался в роскоши. В старом доме он не был таким. Тогда он походил больше на робкого новичка, умоляющего Элизу стать его женой. Что ж, теперь они муж и жена. И посмотрите, как он переменился!
Этим вечером они собирались поехать на концерт. Но Элиза так расстроилась, что отказалась. Она извинилась, сославшись на плохое самочувствие. Она бы обрадовалась, увидев его заботу, но, поднимаясь одна к себе в комнату, Элиза говорила себе, что он заботится совсем не о ней. Все его заботы были о ребенке, теперь она точно в этом уверена.
19
На следующий день граф уехал из города, чтобы вместе со своими друзьями принять участие в скачках. Элиза осталась одна на целых три дня. Она сказала себе, что это даже хорошо, потому что ей есть о чем подумать. Надо было что-то менять. Она не могла так больше жить.
Она вспомнила, что уже говорила себе нечто похожее тогда, в старом доме. Элиза грустно улыбнулась. Теперь она имеет все то, что, как она раньше считала, не доставало ей для счастья. Лондон, красивый дом, платья и украшения, какие захочется, и она по-прежнему недовольна. Можно даже сказать, что она была несчастна.
Она послала записку своей портнихе, отменила примерку, не пошла гулять и сказала дворецкому, что никого не принимает.
Поэтому она была удивлена, когда дворецкий все-таки вошел в золотую гостиную, где Элиза сидела за вышиванием. Он сообщил, что пришел ее кузен маркиз и не хочет уходить. И дворецкий спросил, что миледи прикажет в таком случае делать?
Элиза уронила на пол вышивание. Когда дворецкий собрался наклониться, она махнула нетерпеливо рукой.
– Пришлите его немедленно ко мне! Но больше никого не пускайте.
Она подбежала к Майлсу, как только он вошел, а он обнял ее и поцеловал.
– Где же ты был все это время? – спросила Элиза. – Я уже давно в городе, а ты ни разу не зашел! Наверняка ты уже слышал новость. Я снова замужем!
– Да, известие об этом удивительном событии дошло и до моих ушей, Меня не было в городе, кузина. Я не забыл тебя, но занимался делами. Для чего нужны тогда агенты, спросишь ты? Я ищу себе другого агента. Но, может быть, ты предложишь мне сесть?
Элиза указала ему рукой на стул и села напротив на софе.
– Значит, ты все-таки вышла замуж за лорда Даррина. Тебя уговорил отец, я полагаю?
– Не совсем, – призналась она. – Отец представил мне графа и настаивал, чтобы я вышла замуж за этого человека. Сначала я отказала, а потом обнаружила, что у меня нет выбора.
– Ты беременна? – спокойно сказал он, положив ногу на ногу.
– Откуда ты знаешь? Я ни словом не обмолвилась никому и не прибавила ни фунта.
– Нет, ты выглядишь, как всегда. Но что еще могло заставить тебя? Ведь ты была тверда как алмаз в своем решении не выходить замуж. Однако ты должна признать, что тут неплохое гнездышко, – добавил он, осматривая гостиную.
Элиза вздохнула.
– Да, роскошный дом.
– Что-нибудь не так? Ты не испытываешь счастья супружеской жизни, моя дорогая? Но ведь что-то должно быть. Вы же были любовниками. Может, он изнасиловал тебя?
– О, нет, конечно нет! Но то, что было между нами, мне кажется, было давным-давно, – она нахмурилась. – Думаю, лучше будет, если я расскажу тебе все как есть. Разумеется, под большим секретом. Никто не должен знать, иначе я умру со стыда. Обещай мне, Майлс, что ты никому не скажешь! Слово чести?
– Последнее совсем не обязательно, кузина. Если я обещаю что-то, это и есть слово чести. Ну, давай же, рассказывай!
Элиза говорила долго. Она объяснила, что случилось в Йоркшире – как граф заманил ее и притворился бедным, необразованным и грубым, как она сказала, что не может выйти за него замуж и как он прогнал ее.
– Я и понятия не имела, что он не собирается меня отпускать. Я не знала, что он купил Хэлстон-Хаус и решил обратиться к моему отцу. Даррин даже подослал мне служанку, которая раньше работала у него. Чтобы присматривать за мной. И он первый сказал мне, что я беременна. Я была так расстроена, ведь я даже не заметила.
На длинном лице Майлса мелькнула усмешка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24