https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/iz-nerjaveiki/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Муж оказался тряпкой и "генеральша" начинает "кучерявую жизнь" - занимает деньги, посредничает в сделках при "торговле воздухом", сама торгует поддельными полотнами Рафаэля, Рубенса, камнями и золотом. К 1907 году она сумела провернуть около 20 афер, среди которых есть и вовсе экзотичные для того времени. В частности, Ольга сама научилась управлять автомобилем и угнала одну оставленную без присмотра машину, заложив ее позже в ломбард. Судя по всему, энергичная "генеральша" была одной из первых в нашем городе угонщицей автомобилей - а ведь ей уже было к тому времени глубоко за тридцать.
В конце концов, несмотря на ходатайство высоких покровителей, проделки Ольги Зельдовны дошли до суда, где ей было предъявлено обвинение в совершении 18 мошенничеств, афер, растрат и подлогов - определением Санкт-Петербургской Судебной Палаты от 19 октября 1906 года, она была передана суду присяжных... Красавицу фон Штейн освободили под залог и она прилежно приходила на первые судебные заседания. Однако поняв, что дело, мягко выражаясь, идет к осуждению, "генеральша" с помощью своих защитников... бежит в Америку на пароходе (а защитники, естественно, попадают на скамью подсудимых). В Соединенных Штатах она, однако, пробыла недолго - американское правительство арестовало ее и выдало обратно в Россию, где в 1908 году ее приговорили к 1 году и 4 месяцам заключения... Тюрьма Ольгу Зельдовну, естественно, не перевоспитала - выйдя на свободу, она с прежним задором принимается за старое - выходит замуж за барона фон дер Остен-Сакена и начинает новые аферы. В 1915 году ее приговаривают к 5 годам тюрьмы, из которой ее освобождает революция... Бежать за кордон ей к тому времени было не к кому и не с чем - "баронесса" продолжает свой путь мошенницы и аферистки - в 1919 году она попадает под Революционный трибунал, который се оправдывает за недостаточностью улик. Но уже в начале 1920 года баронесса Штейн "кидает" некоего гражданина Ашарда, пообещав тому достать за его драгоценности муку, сахар и масло. Дшард, поняв, что его надули, обращается в 29 отделение милиции на Петроградской стороне суд был скорым и беспощадным - трибунал приговорил ее к пожизненным общественно-принудительным работам... Но в том же 1920 году по случаю третьей годовщины Революции ей сократили срок до 5 лет, а в 1921 - до трех. Баронесса не отсидела и этого - мадам, которой было уже за 50, соблазнила Павла Кротова, начальника Костромской исправительной колонии, где она "мотала срок". Вместе с Кротовым она бежит в Москву, где начинается новый виток ее афер (снимаем шляпу перед этой женщиной, господа читатели, ей Богу, она вызывает невольное уважение своей несгибаемостью - фраза "не стареют душой ветераны" - это о таких, как она) - на угнанных автомобилях Ольга Зельдовна-Григорьевна разъезжает по Москве и собирает пожертвования в пользу голодающих. Но в начале 1923 года "московский период" заканчивается - Кротов погибает в перестрелке, прикрывая ее бегство от угрозыска, а схваченная позже баронесса заявляет, что начальник Костромской колонии был сумасшедшим, - он, де, изнасиловал ее и против воли увез в Москву, где втянул в свои преступные махинации... Баронессу передали на поруки петроградским родственникам, живущим в Шувалове, вскоре родственники пожалели о своем благородном поступке, обвинив 55-летнюю "баронессу-генеральшу" в краже у них денег. 23 ноября 1924 года Ольга Штейн была приговорена питерским судом к 1 году лишения свободы условно... О дальнейшей ее судьбе - одни легенды и слухи. Одни рассказывают, что "баронесса" вышла замуж за инвалида Красной Армии и еще в 30-х годах торговала кислой капустой на Сенном рынке, другие - что она окончила свои дни в ссылке на Дальнем Востоке, обучая новое поколение преступников нелегкому ремеслу афериста... Вроде бы даже потом этой неординарной женщине с удивительным запасом жизненной энергии поставили памятник на могиле "воры в законе" - кто знает, как все было на самом деле...
Однако, вернемся в дореволюционный СанктПетербург - столицу Великой Империи, чей преступный мир состоял, безусловно, далеко не только из более или менее симпатичных особ женского пола. Как уже упоминалось выше, в уголовной среде тогда складывалась четкая иерархия и специализация - были воры-аристократы, выходившие на международную арену (в революционный период все они эмигрировали за границу) и воры рангом пониже. К ворам-аристократам относились прежде всего карманники-"марвихеры", занимавшиеся кражами бумажников у солидных господ. В марвихере-аристократе трудно было с первого взгляда угадать преступника, наоборот, они, как правило, обладали весьма благообразной внешностью - выглядели, как врачи или адвокаты. За несколько лет "работы" марвихер мог сколотить весьма приличное состояние. В Петербурге в 80-х годах прошлого века гремело имя знаменитого карманника Александра Макарова, по кличке Сашка-Пузан, который начал свою карьеру с 11 лет - крал платки у прохожих. Через 6-7 лет работы его авторитет в воровской среде поднялся на невиданную высоту, полиция никак не могла его поймать, поскольку Пузан почти всех агентов знал в лицо. Сгубила Макарова водка, он стал сильно пить и умер от скоротечной чахотки в 23 года - на его похоронах присутствовал весь цвет питерской воровской аристократии.
В начале 90-х годов прошлого столетия лидерство среди карманников Питера отдавали Александру Хомякову, сыну отставного поручика, за что, вероятно, и получившему кличку Сашка-Офицер. У Хомякова судя по всему склонность к дисциплине и строгой субординации была заложена в генах - он сумел организовать достаточно крупную шайку карманников со штаб-квартирой в одном из питерских притонов. По утрам, после обязательного прочтения газеты "Тираж" Хомяков, как настоящий "рулевой" отдавал распоряжения кому где работать. Кстати, вторая его кличка как раз и была - Сашка-Руль. Судя по всему, успехи команды Хомякова сильно встревожили конкурентов его "заложили" полиции и в 1893 году суд приговорил Офицера к ссылке в арестантские роты на 3 года. Через год Хомяков бежал - очень уж хотел поквитаться с тем, кто его выдал, но - доносчик, похоже, оказался пошустрее - в 1894 году Офицера нашли на Обводном канале у Сивковых ворот с проломленной головой...
В эти же примерно годы "работали" в Питере супруги Требусы симпатичная жена кокетничала с прохожими на улице, а муж у размечтавшихся господ шарил по карманам. Забавно, что при этом Аррон Хаймович Требус умудрился ни разу не попасться в полицию, в отличии от своей супруги, которую арестовывали трижды. В конце XIX века чета Требусов решила не искушать больше судьбу и эмигрировала в Лондон, где занялась виноторговлей и сдачей внаем меблированных комнат...
Известен также в своих кругах был и марвихер Григорий Штейнлов, специализировавшийся на снятии с богатых прохожих драгоценностей и эмигрировавший вовремя в Берлин.
Кстати, в мещанской питерской среде вор-карманник считался завидной партией, для таких женихов многие добропорядочные родители невесты всегда готовы были предоставить квартиры для убежища. Постепенно в Петербурге сложилась целая система таких "блатных" квартир - в основном в районе Лиговки и Сенной площади. Содержателей таких квартир называли "блатокаями" и очень ценили в воровской среде.
Отдельную воровскую касту составили "шнифера" - воры, проникавшие ночью в магазины и выносившие из них товары на большие суммы денег. К "шниферам" примыкали "подводчики" - разработчики операций и приемщики воровского товара. В 90-х годах XIX века в Петербурге одним из самых известных шниферов был Гришка-Армянин, накопивший впоследствии достаточно денег для открытия своих рыбных промыслов.
Квартирные воры делились на "громил" и "домушников". Вся разница между этими двумя категориями заключалась в том, что "домушники" работали поодиночке, реже - парами, а "громилы" сбивались в достаточно многочисленные шайки.
Среди питерских "домушников" было довольно много "знаменитостей" в конце прошлого столетия - на Васильевском острове промышляла "сладкая парочка" Константин Тележкин и Александр Тестов. Тележкин устраивался в богатые дома дворником и наводил потом Тестова на самые перспективные квартиры, "производительность" у друзей была довольно высокой - 12 очищенных квартир за семь месяцев, - однажды удача им изменила, в одной квартире их застукала полиция, преступники сначала было забаррикадировались и приготовились к отчаянному сопротивлению, но потом передумали, остыли, сдались и отправились в конце концов осваивать Сибирь-матушку.
На Петроградской стороне злодействовал еще более шустрый Ванька Горошек, он умудрялся "поставить" за месяц до 10 квартир. Горошка сгубила страсть к хулиганству и дешевым театральным эффектам - он разбрасывал в обворованных квартирах дохлых кошек, собак и крыс. (Возможно, именно с Горошка впоследствии будет брать пример знаменитая послевоенная банда "Черная кошка"). По этим следам Ваньку в конце концов и вычислили...
В начале 90-х годов XIX века начал свою карьеру известный "домушник" Безруков, служивший в Пассаже приказчиком. Ему было всего 15 лет, когда он начал залезать в магазинные форточки, пользуясь своим хрупким телосложением. Безрукова неоднократно судили и ссылали в Сибирь, но он с необыкновенным упорством возвращался в родной город и вновь принимался за любимое дело...
Не менее знаменитым был некто Краюшкин - он происходил из семьи с "традициями" - его папа был достаточно авторитетным подводчиком. Краюшкин-сын служил в электротехнической военной школе и "домушничал" только в нерабочее время. Его часто приглашали, как электрика, в разные богатые квартиры сделать проводку - Краюшкин как следует осматривался, а потом уже залезал в знакомую квартиру. За один только год он совершил около 50 краж. Попавшись на пустяке, Краюшкин начал "косить" под больного и сбежал из госпиталя. Сразу же после этого побега он обворовал квартиру графа Нирода и эмигрировал в Америку, прислав начальнику уголовной полиции письмо с извинениями и просьбой не препятствовать его жене с дочкой приехать к нему - навсегда... Жену никто задерживать не стал.
Воры крайне редко шли на убийства и насилие - исключения, конечно бывали, ну так "в семье - не без урода". В 1880 году начал свою воровскую карьеру сын титулярного советника Николай Митрофанов, учившийся сначала в коммерческом училище, а потом в техническом училище морского ведомства. Этот хорошо образованный молодой человек в 1885 году был судим как член большой воровской шайки. Отбыв наказание, Митрофанов вернулся летом 1887 года в Петербург и продолжил преступную карьеру - "домушничал" в основном. Но однажды он пытался обокрасть квартиру, где горничной служила его любовница - Анастасия Сергеева, которая пыталась помешать своему ухажеру. Митрофанов перерезал Сергеевой горло столовым ножом и обобрал квартиру дочиста... Его поймали и приговорили к 20 годам каторги. Однако в 1901 году Митрофанов бежал и вынырнул в Питере под видом бравого казачьего офицера, чью грудь украшали два Георгиевских креста. (Любопытно вот что, оказалось, что эти кресты были не краденными, а действительно заслуженными Митрофановым во время "китайской войны", где он отличился под псевдонимом "доброволец Николай"). Полиция арестовала его, проникнув под видом водопроводчиков в квартиру его новой любовницы - мещанки Утробиной. Митрофанов вновь был отправлен на Сахалин, где работал часовщиком, телефонистом и даже дирижером оркестра... Он несколько раз пытался бежать, но его все время ловили, и в конце концов Николай Митрофанов сгинул на каторге окончательно.
Особняком в воровском сообществе стояли "городушники" - магазинные воры, "работавшие" прямо на глазах продавцов и покупателей. Дело в том, что "городушники" обычно не воровали в техгородах, где жили постоянно, а приезжали гастролировать - естественно, местные воры, хоть и вынуждены были считаться со своими иногородними собратьями, но все же особой привязанности к чужакам не испытывали, а при удобном случае и "капали" на них в полицию.
24 октября 1900 года в Петербург прибыла шайка "городушников" из Варшавы, возглавляемая опытным рецидивистом Валентием Буркевичем. При Буркевиче были три девушки - Констанция Робак, Антонина Гурная и известная варшавская воровка Текла Макарович. Вся эта команда сначала украла два бобровых воротника в меховом магазине петербургского городского головы Лелякова на Большой Морской, а потом направилась в Гостиный Двор в магазин золотых вещей Митюревой, где при попытке украсть футляр с дорогими серьгами, воров задержали и передали полиции. Большие срока тогда были редкостью - Буркевича сослали на 4 года в арестантские роты, Гурная получила 3,5 года тюрьмы, а Розбак отделалась 3 месяцами ареста... Особую касту составляли конокрады, которые, как ни странно, были наиболее организованны из всех категорий воров. За ними стояла выработанная поколениями традиция аж с XVII века, что позволило организации конокрадов превратиться в некое "государство в государстве". Эта воровская профессия была, пожалуй, одной из самых рисковых в дореволюционной России - как правило, пойманных конокрадов убивали прямо на месте крестьяне и извозчики, для которых лошади были единственными средствами к пропитанию. Конокрады одними из первых научились вовлекать в свою деятельность полицейских - для "прикрытия" - и таких случаев известно множество. Их шайки состояли из десятков человек с четко распределенными обязанностями. Одни лошадей крали, другие меняли им внешность (перекрашивали и даже надували через зад в т.н. "золотых конторах"), третьи перепродавали, четвертые прикрывали... В Питере конокрады базировались в районе Сенной площади, но их организация была настолько хорошо законспирированной, что имена ее настоящих руководителей не дошли до наших времен...
Отдельно стоит сказать несколько слов о профессиональных картежниках-шулерах. Эта категория преступников, как правило, формировалась выходцами из высших слоев петербургского общества, однако с широким распространением карточной игры стали открываться игорные дома и попроще, чем знаменитый с середины XIX века Петровский яхт-клуб, расположившийся сначала на Троицкой улице, а потом в доме Елисеева на Невском.
1 2 3 4 5 6 7 8


А-П

П-Я