– А где же мы будем спать? – спросил один из слуг.– В главном зале, на сундуках, – ответила ему Чинаол. – Этот замок – часть приданого герцогини Саругани. Когда их семья здесь останавливалась, слуги спали вместе с рабами, в главном зале, на полу.Некоторые слуги возразили: они ни за что не будут спать в одном помещении с рабами. Чинаол нахмурилась.– Моя мать рассказывала, что до того, как были построены верхние этажи, сами хозяева тоже спали в главном зале, – сказала она. – Их комнаты прямо наверху, туда поднимается жар от очага.Крик Эльсрена вернул Али к ее обязанностям. Она тихо, но уверенно прекратила спор между мальчиком и его сестрой, которые пытались вырвать друг у друга волосы, и протянула каждому по свертку, чтобы дети отнесли их внутрь. Петранна с негодованием оттолкнула коробку.– Мы не рабы, – сказала четырехлетняя леди.Али посмотрела на тяжелые серые тучи, затягивающие небо, пожала плечами и поставила коробку обратно в телегу.– Очень хорошо, моя госпожа, только, чур, не плакать, когда дождик промочит насквозь твои куклы. Они как раз в этой коробке, – ответила Али, перекинула скрученные одеяла через одно плечо и тяжеленный узел через другое. – Идем, мой господин Эльсрен.Мальчик повернулся, показал Петранне язык и зашагал к дверям замка, важно волоча за собой маленькую корзину. Петранна догнала их, когда они уже заходили в замок. В одной руке она несла коробку со своими куклами, в другой – корзину с деревянными игрушками Эльсрена.Все спешили, стараясь управиться до дождя. Проделав путь от телеги до замка в последний раз, Али присела на ступень главной лестницы. Где-то далеко прогрохотал гром. Али прикусила губу, стараясь вспомнить, все ли детские вещи она нашла.– Ну, Али, яркие глазки, – сказал Улазим, остановившись около нее. Под весом короба, который он тащил, его массивные мышцы напряглись, хотя Улазим стоял так непринужденно, словно не чувствовал веса. – Теперь мечтаешь, чтобы тебя отослали обратно, на рабовладельческий рынок в Раджмуате?Али оглядела его. Мускулы под туникой были слишком рельефные для главного лакея.– А ты? – спросила она с любопытством.– Я питаю слабость к благам цивилизации, – сообщил он Али и криво усмехнулся. Иногда Улазим напоминал Али отца. – Я просто избаловался. Я исправлюсь.– Но это же твой дом, разве нет? – спросила Али. – Разве ты не рад оказаться дома?Улазим покачал головой.– Танаир мне не дом. Я из Похона.Али даже не старалась скрыть удивления.– И ты работаешь на луаринов? Чинаол говорила, что люди из Похона ненавидят их.– Да, верно. Это долгая история. Знаешь, могу поспорить, что сейчас Эльсрен забрался на самую верхнюю ступеньку и готовится скатиться вниз. Ему всего три года. У таких, как он, талант к подобным вещам.Он, наверное, прав. Али вскочила и помчалась в детскую. Вернее, не помчалась, а сознательно засеменила по ступенькам на цыпочках, сложив вместе коленки и изображая неловкий бег горничной, которая ненавидит быстро ходить. Домочадцам не обязательно знать, как стремительно она умеет передвигаться.Эльсрен не стоял на верхней ступеньке лестницы, зато он нашел и вынул из ножен один из кинжалов своего отца, и теперь ковырял им деревянный пол. Али отняла у него оружие и отругала, затем перекинула вопящего ребенка через плечо и взобралась с ним на третий этаж, в детскую. Там она поставила Эльсрена на пол. В этой комнатке будут жить он и Петранна, вместе с горой игрушек. Эльсрен с удовольствием занялся ими, а Али начала стелить постели.Она почти закончила раскладывать вещи по местам, когда вошла Пембери.– Его светлость и герцогиня желают поговорить с тобой в своих покоях, – сказала она.Али сделала реверанс и спустилась, раздумывая о том, есть у нее еще дела на сегодня. Она решила выкупать детей завтра. К концу ужина Эльсрен и Петранна будут уже слишком уставшими. Обезьянки маленькие. Не удивительно, что мама старалась проводить как можно больше времени вне дома, если Том, Алан и я были хоть вполовину такими резвыми, как эта парочка. Кстати, надо отыскать еще сундук с одеждой. Улазим, кажется, знает, где он…Али постучала в дверь покоев герцога и герцогини.– Заходи, – позвал герцог.– Закрой за собой дверь, – прибавила Виннамин.Али поклонилась хозяевам, недоуменно оглядываясь вокруг. Вещи были разложены лишь наполовину, остальное как попало валялось на полу. Вспышки молнии пробивались сквозь щели в деревянных ставнях, и в комнату порывами залетали потоки дождевой воды.Ни в одном окне не было стекла, оно было очень дорого для всех, кроме самых великих лордов. В канделябрах на столах горели свечи. Светильники с раскаленным углем освещали главный зал и лестницу. Виннамин стояла на коленях перед огромным сундуком посреди комнаты и вынимала сложенную одежду. Мекуэн стоял рядом с камином.– Мы хотим освободить тебя, Али, – объявила Виннамин.Али приложила палец к губам, призывая герцогиню к молчанию. Она подошла к двери на черную лестницу, предназначенную для слуг, и удостоверилась, что там никто не притаился. Лестница была покрыта толстым слоем пыли и паутиной, поэтому малейшие следы сразу обнаружились бы. В будущем на это рассчитывать не придется. Скоро слуги вычистят и вымоют лестницу, чтобы проходить в комнаты на верхних этажах. Али открыла дверь в спальню. Там было пусто, лишь сундуки и коробки, грудой наваленные у двери. Али оставила эту дверь открытой, чтобы никто не смог пробраться внутрь и подслушать. Она хотела сделать то же и с дверью на лестницу для слуг, но в этом случае эхо голосов могло громко отдаваться от каменных стен.– Простите меня, ваши светлости, – сказала она, кланяясь своим владельцам, – я бы не хотела, чтобы кто-нибудь подслушал.Виннамин продолжила:– Мой господин и я уже обсудили этот вопрос. Неправильно держать в рабском ошейнике посланника бога.Али осторожно потерла нос. Она, вправду, ненавидела металлическое кольцо. Оно постоянно раздражало ее, натирало нежную кожу на шее, давило на горло, когда она спала. На землях Танаира Балитанги расширили радиус действия магии, но все равно, если ей придется отойти более чем на пять миль от любого члена семьи, ошейник будет душить ее, пока она не вернется или не умрет.– Благодарю вас, ваша светлость, – ответила Али хозяйке, – сейчас мне не нужна свобода. Именно сейчас.Герцогиня застыла, держа в руках тунику. Герцог медленно обернулся. Их глаза – его глубоко посаженные, ее под идеальными бровями, уставились на Али.– Мы не пытаемся таким образом избавиться от тебя, – сказал ей Мекуэн. – Ты можешь прикидываться служанкой, но свободна идти куда хочешь.Али вздохнула.– Можно я присяду, ваша светлость? – спросила она. – Я бегала по лестнице вверх и вниз весь день. Ноги просто не держат.Герцог и герцогиня на мгновение застыли, словно оскорбленные тем, что раб сядет в их присутствии. Мекуэн опомнился первый.– Как бессердечно с нашей стороны. Садись, пожалуйста.И сел сам. Виннамин смотрела на мужа, подняв брови. Он передернулся и метнул взгляд на Али. Али тихонько усмехнулась, угадав: «Ты что, с ума сошел?» и «Это же посланец бога!» – в их молчаливом разговоре. Признак хорошего брака – когда супруги умеют легко общаться без слов.Герцогиня отнесла стопку одежды в спальню и вернулась. Только когда она села, Али тоже опустилась на стул. Слишком дерзко заставить герцогиню входить в комнату, где уже расселся раб.Али глубоко вздохнула и наклонилась вперед, облокотившись о колени. Такую позу всегда принимал ее отец, когда хотел объяснить что-то важное.– Люди ожидают от слуги лояльности. Все знают, что если слуге не нравится хозяин, он находит себе другого. Но никто не ждет, что раб будет лояльный или умный. Мы слышим такие вещи, которых при слугах не произносят. И если раб оказывается там, где он обычно не ходит, все думают, что ему приказал пойти туда хозяин. Я принесу вам гораздо больше пользы, если останусь рабыней.Герцог Мекуэн нахмурился.– Но ведь каждый раб хочет, чтобы его освободили.– Вообще-то, нет, – вмешалась Виннамин, – я слышала от некоторых рабов, что слуги всегда могут оказаться на улице без денег и надежды найти достойную работу, а раб обеспечен до конца своих дней.– Если у раба хороший хозяин, – заметил Мекуэн.– Есть еще одна вещь, – продолжала Али. – Мне необходимы ответы на те вопросы, на которые никто не ответит, если ты луарин и к тому же свободный. Если я рабыня, то этой помехи нет. Даже свободный рэка чувствует свое превосходство над рабом-луарином.– Это… очень тонко, – задумчиво произнес герцог. – Скажи-ка мне, Али, ты кем была в Торталле?– Я была горничной в поместье Тамеран, – ответила она, открыто глядя герцогу в лицо невинными глазами. Она решила выбрать Тамеран, потому что там было одно поместье, которое она знала так же хорошо, как и Обрыв. – Я была в гостях у своей сестры в Пещерной Бухте, когда меня захватили пираты.– Какого рода горничной? – спросила герцогиня. – По-моему, ты знаешь намного больше, чем обычная служанка.– Я делала все помаленьку, – ответила Али, – присматривала за детьми других слуг, помогала на кухне, когда у нас были гости, шила, работала в саду, ну, и тому подобное. Что касается знаний, то я всегда отличалась любопытством, наверное. Нас учили – по распоряжению королевы, все дети Торталла должны знать грамоту и уметь считать. Я всегда училась старательнее других. А остальное… – Али подумала, – просто я такая. Может, бог сделал меня немного умнее.– Ты была свободна, но предпочла остаться рабыней, – сказал герцог, словно отказываясь верить тому, что правильно услышал.– Когда я закончу служить богу, он отправит меня домой, – сказала ему Али. Это даже не было враньем. – Я уверена, что не останусь у него навечно.Виннамин разглядывала свои ногти.– Ну, тогда мы переведем Пембери на другое место, а тебе дадим ее, – сказала она.– И превратите ее во врага, который мне совсем не нужен, – поморщилась Али, – и меня вы поставите в затруднительное положение. Я знаю, что мне надо делать. Чтобы обеспечить вашу безопасность, мне надо изучить местность вдоль и поперек, за пределами стен. Назначьте меня пастушкой. Козы прекрасно подойдут для прикрытия. Они могут пастись везде. И никто ни в чем не заподозрит пастуха со стадом коз, которые бродят тут и там.– Тебе еще надо придумать повод бывать и в пределах стен, – заметил Мекуэн. – Что если вечером, когда все собираются дома, ты будешь носить наши письма и записки? Тогда ты сможешь проходить к нам, забирать очередную порцию писем и бегать по всему замку и по деревне.Али изумленно посмотрела на него. Она никогда не думала, что герцог способен на подобные выдумки.– Великолепно, ваша светлость, и спасибо, – сказала она, кланяясь прямо на стуле, – я сама об этом не подумала.«Лучше всего хранить секреты у всех на виду, – подумала она про себя. – Все будут видеть, как я ношусь по поручениям Балитангов, и никто не будет обращать на меня внимание».– Но, конечно, было бы гораздо лучше, если бы ты не пасла коз, а продолжала присматривать за малышами, – возразила Виннамин.– Да, но по приказанию бога, прошу прощения у вашей светлости, – объяснила Али, – мне теперь надо разведать, насколько легко убийцы могут попасть на равнину. Если я стану пастушкой, ни у кого не возникнет никаких подозрений. – Она прикусила губу и добавила: – Если вы хотите помочь мне, я была бы благодарна, если бы вы убрали магию из моего ошейника, чтобы он не задушил меня, когда я отойду более чем на пять миль от кого-нибудь из вас. И стопка пергаментов тоже была бы очень кстати, чтобы я могла зарисовывать план местности.На мгновение повисло молчание, хозяева обдумывали предложение. Мекуэн нахмурился.– Почему бог проявляет такой интерес к нашей семье? Мы теряемся в догадках. Нам он сказал только, что у нас великая судьба.Али хотела ответить, что бог лукавил. На самом деле его интересуют их дети. Но тогда ей придется объяснять этим милым людям, что они находятся в руках не Митроса, а Шутника. Для Али будет гораздо лучше, если они не будут ничего знать ни о Киприоте, ни о его сделке с Али.– Я не думаю, что боги охотно дают ответы на вопросы, ваша светлость, – сказала Али. – Я, по-моему, получила ответ только один раз.– Хорошо, – сказала герцогиня и поднялась на ноги, – значит, будут козы и записки. Боюсь, тебя придется понизить в должности, Али. – Она порылась в ящике стола и достала скрепленную наподобие книжечки связку пергамента. – Вот, возьми. Ты чем будешь писать?– Углем было бы лучше всего, ваша светлость, и достать его легко. Благодарю вас, – сказала Али и засунула блокнот в тунику.– Пошли ко мне управляющего, и я сделаю распоряжения насчет изменения твоего статуса, – сказала Виннамин. – Будешь докладывать его светлости или мне после ужина. И дай нам знать, если мы можем чем-то помочь.– Али, подойди ко мне.Али подчинилась и встала перед герцогом. Он прикоснулся к ее металлическому ошейнику одним пальцем и пробормотал фразу на древнем такском, мертвом языке, который маги используют для устных заговоров и заклинаний. Когда Мекуэн убрал руку, металл на шее Али показался ей немного холоднее.– Все. Можешь идти. Али поклонилась и ушла.Измученные переездом в новое жилище, все домочадцы рано отправились спать. Али спала на сундуке в комнате Эльсрена и Петранны. Всю ночь ей снились вороны.Сон был совсем как реальность, но не такой, как в первый раз. Тогда она не ощущала своего тела. В этом сне она сидела на ветке громадного дерева, прислонившись спиной к жесткой коре. Шелестели листья на ветру и ясно ощущался запах цветущей неподалеку яблони. Вокруг нее было множество воронов, они скакали с ветки на ветку со всех сторон, приближаясь к той, на которой сидела Али. Один из воронов подлетел к ней, потянул за рукав и слетел вниз, на землю. Другой принялся царапать спину Али коготками, она дернулась и схватила его. Третья птица вцепилась в Али, но вскоре тоже слетела вниз. Четвертый ворон подлетел и потянул ее за рейтузы, и еще один, усевшись на руку, взял в клюв мизинец Али и провел вдоль него. Али стало щекотно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22