Хотя на секретной встрече настояла Гильдия, подходящее время и место выбрал сам император.
В давние времена, когда император Исхак XV выстроил здание библиотеки, оно было одним из самых живописных зданий имперской цитадели. Но прошли тысячелетия, и Зал Великих Документов был поглощен более впечатляющей архитектурой; теперь его трудно было найти в переплетениях Широких улиц имперской столицы.
Старший куратор приветствовал Шаддама и его свиту с обескураживающим верноподданническим восторгом, скрупулезно следуя протоколу. Шаддам пробормотал нужные слова, и раболепствующий куратор принялся показывать августейшему гостю древние рукописные документы и личные дневники императоров прошедших эпох.
Подумав о времени, которое отнимали у него повседневные обязанности, Шаддам не мог не удивиться тому, как его предки могли позволить себе роскошь так много писать для потомства.
Подобно Исхаку XV, который попытался вписать свое имя в хроники империи, воздвигнув некогда величественный музей, каждый правивший падишах старался по-своему оставить след в истории. Шаддам поклялся себе, что с амалем он войдет в историю надежнее, нежели исписывая бумагу или строя пыльные здания.
Чего хочет от меня Гильдия? Что нового нашли они при расследовании загрязненной пряности с Биккала?
Хотя Шаддам все еще не решил, что будет делать с Арракисом, когда в его руках окажется монополия на дешевый заменитель, он уже был намерен заложить основу будущего процветания следующих поколений Дома Коррино.
Между тем экскурсия продолжалась. Куратор показал Шаддаму конституционные документы, клятвы в условной независимости и декларации планетарной верности, датированные временами, когда растущая империя начала консолидироваться в единый государственный организм. Тщательно сохраняемый пергамент первой хартии Гильдии, предположительно один из одиннадцати уцелевших во всей империи, лежал под колпаком, освещаемый специальной лампой и прикрытый защитным полем. На одном из стендов находилась «Книга Азхара», древнее собрание тайн Бене Гессерит, написанное от руки в незапамятные времена на давно забытом языке.
Наконец, остановившись перед закрытыми двойными дверями, куратор торжественно провозгласил:
– Здесь, ваше императорское величество, мы храним наше величайшее сокровище, краеугольный камень имперской цивилизации. – От благоговения он перешел на шепот. – Здесь находится оригинальный документ Великой Конвенции.
Шаддам изо всех сил пытался изобразить на лице удивление и восторг. Он знал законность всего, что было написано в Великой Конвенции, изучал прецеденты, но никогда не читал сам текст.
– Вы распорядились, чтобы я мог один осмотреть этот экспонат, насладиться им в свое удовольствие?
– Конечно, сир. Это отдельное и совершенно безопасное помещение.
Куратор вел себя так, словно в этот момент он один отвечал за жизнь и здоровье императора. Шаддаму стало интересно, знает ли этот человек, что он может сделать, оказавшись наедине с бесценным документом? Если император порвет Великую Конвенцию на мелкие кусочки, то это уже само по себе станет историческим событием. Улыбка мелькнула на губах императора.
Шаддам, как и немногие другие, знал, однако, что «священная реликвия» была в действительности не оригиналом, а искусно выполненной копией, поскольку оригинал погиб в атомном огне, пожравшем Салусу. Но это был символ, и люди испытывали фанатичное благоговение, созерцая эту подделку. Двери распахнулись, и Шаддам величественной походкой, не спеша, вошел в зал. Он чувствовал, что испытывает все возрастающий страх.
Космическая Гильдия редко просит чего-либо у императора, а сейчас она сама настаивает на секретной встрече. Чего они хотят?
Гильдия получает огромные взятки после каждого налета на хранилища пряности, и кажется, ее руководители довольны таким положением.
Шаддам вошел в пустую, без окон, комнату и взглянул на похожий на гробницу помост, на котором лежала дорогая подделка. У фолианта были даже обожжены края страниц, чтобы создать иллюзию, что эта реликвия пережила салусанский холокост. Как хотелось сейчас Шаддаму, чтобы рядом был его верный Хазимир Фенринг. Жаль, что он сам отослал его на Икс. Для решения проблем, связанных с Великой Меланжевой Войной, Шаддам нуждался в хороших советниках. Он подавил глубокий вздох. Я предоставлен самому себе.
Сейчас, когда Фенринг отбросил все свои сомнения, Шаддам планировал объявить о своем амале ничего не подозревающим ОСПЧТ и Космической Гильдии. Нет сомнения, что экономические последствия будут поначалу катастрофическими, но император силен, как никогда, и сможет выдержать любые санкции. Но как блокировать каналы поступления на рынок меланжи?
Арракис, что делать с Арракисом?
Надо либо уничтожить пустынную планету, либо разместить там сардаукаров, чтобы помешать Гильдии получать пряность непосредственно оттуда. Такая мера жизненно необходима на переходный период, до того, как вся империя не начнет покупать его синтетический амаль…
Как только за императором затворилась тяжелая дверь, в дальнем конце левой стены открылась другая дверь, поменьше, и в помещение вошел высокий человек с розовыми глазами и венчиком белых волос на голове. Человек остановился в нерешительности, опасливо оглядываясь по сторонам. На нем был надет защитный костюм Гильдии из полимерного кожзаменителя с трубками, соединявшими маску на лице члена Гильдии с баллоном сжатого меланжевого газа в наспинном ранце. Газ, выходя из баллона, окутывал лицо легата Гильдии оранжевым облаком.
Легат подошел ближе, глядя прямо в лицо Шаддаму своими красными глазами альбиноса. За легатом следовали пятеро карликов в одинаковых костюмах, но без баллонов с меланжей. Это были абсолютно лысые создания, бледные, с изуродованной костной системой. Было такое впечатление, что их кости сделали из глины, а потом резко сжали получившийся скелет. На шеях у карликов были прикреплены голосовые резонаторы и записывающие аппараты.
Шаддам подобрался, как перед схваткой.
– Я полагал, что разговор останется между нами двоими, легат. Я не взял с собой охрану.
В замкнутом пространстве император явственно ощутил едкий запах концентрированной меланжи.
– Я тоже нахожусь здесь без охраны, – сказал легат Гильдии маслянистым голосом, смягченным употреблением массивных доз пряности. – Эти люди – мое продолжение, части Гильдии. Все мы в Гильдии – одно целое, слишком тесно мы связаны друг с другом. А вы один можете представлять Дом Коррино.
– Со стороны Гильдии было бы мудро не забывать о моем высоком положении. – Он остановил себя, стараясь сдержаться и не наговорить лишнего, чтобы не вызвать ненужных конфликтов, не важно, тайных или явных. – Вы попросили меня о встрече. Прошу вас, давайте перейдем к делу. Я очень занятой человек.
– Мы сделали выводы относительно загрязненной пряности, которая стала причиной ошибки навигаторов и смерти одного члена Гильдии. Теперь мы знаем источник.
Шаддам нахмурил брови.
– Если мне не изменяет память, вы сами недавно говорили, что загрязненная пряность поступила с Биккала. Я уже наложил на эту планету строгий карантин.
– Биккальцы просто продали нам негодную меланжу, мрачно проговорил легат Гильдии. – Пряность поступает с Арракиса. Ее поставляют только Харконнены.
Альбинос сделал глубокий вдох и, выдохнув, выпустил из ноздрей густое облако меланжевого газа.
– От наших оперативных сотрудников, работающих на Арракисе, мы узнали, что барон владеет там многочисленными нелегальными хранилищами пряности. Мы знаем об этом доподлинно, но ведь барон не уменьшает из-за этого объемы поставок.
Шаддам начал закипать гневом. Член Гильдии мог бы знать, что для императора это самый больной вопрос.
– Мы произвели аудит и проверили записи Харконнена. Барон очень тщательно документирует все операции, связанные с добычей и отгрузкой пряности. Количества добытой и отгруженной пряности совпадают.
Шаддам с трудом следил за ходом мыслей легата.
– Если его записи правильны, то каким образом барону удается создавать нелегальные хранилища? И какое отношение все это имеет к загрязненной пряности?
По какой-то непонятной причине пятеро карликов вдруг подошли ближе и обступили своего легата-альбиноса.
– Подумайте сами, сир. Если барон крадет определенный процент добытой меланжи, но продолжает отгружать заявленные количества, то это значит, что он снимает «сливки», а оставшуюся меланжу разбавляет инертным материалом. Эту разбавленную меланжу он поставляет Гильдии для использования ее навигаторами. Учитывая данные обстоятельства, можно считать это заключение единственно возможным и верным.
Легат нажал какие-то кнопки и рычаги на костюме, а потом снова вдохнул и выдохнул оранжевый газ.
– Космическая Гильдия готова обвинить барона Харконнена – в суде Ландсраада – в злоумышлении и объявить его виновным в катастрофах лайнеров Гильдии. Если мы докажем наше обвинение, барону придется платить возмещение ущерба, а это неминуемо приведет к банкротству Дома Харконненов.
Шаддам не мог удержаться от улыбки, чуть ли не насильно растянувшей его губы. Он не мог решить головоломку Арракиса, но здесь решение чудесным образом само явилось в руки. Идея была абсолютно ясна. При этом все вопросы удастся решить одним ударом. Он бы не мог при всем старании придумать лучший сценарий. Ужасные обвинения Гильдии стали золотой палочкой-выручалочкой. Правда, они прозвучат несколько преждевременно, но это не так важно.
В конце концов он найдет повод, чтобы оправдать свою монополию на меланжу. Положительный отзыв Фенринга, оптимистичные донесения мастера-исследователя Аджидики и подполковника сардаукаров Кандо Гарона убедили императора в пригодности синтетической пряности.
Основываясь на обвинениях легата, Шаддам сможет обрушить меч своего правосудия на Арракис, заручившись при этом полной поддержкой Гильдии. Прежде чем все поймут, что произошло, он, Шаддам, уничтожит всякую добычу пряности на Арракисе, что поставит Дом Коррино в абсолютно уникальное положение монопольного владельца единственно доступной пряности – амаля. Эта экономическая революция произойдет скорее, чем он мог желать в самых смелых своих мечтах.
Карлики-мутанты стояли вокруг своего начальника, ожидая от него команды.
Шаддам повернулся к легату Гильдии:
– Мы конфискуем всю пряность у Дома Харконненов, начиная с Арракиса. Потом мы займемся поиском нелегальных хранилищ на других планетах, принадлежащих барону. – Он отечески улыбнулся. – Как и всегда, я больше всего озабочен неукоснительным соблюдением имперских законов. И, как раньше, ОСПЧТ и Гильдия получат свою часть из конфискованных нелегальных запасов. Я не стану оставлять себе ничего.
Представитель Гильдии склонил голову в поклоне, едва заметном в густом облаке оранжевого газа.
– Это удовлетворит нас, император Коррино. Меня это удовлетворит еще больше, чем вас.
Он так давно ждал этого момента, но какая досада, что такая простая мысль не пришла ему в голову с самого начала. Как он мог пропустить такую очевидную возможность? Как только он уничтожит единственный источник естественной меланжи и начнет распространять в империи меланжу синтетическую – амаль, – существование каких-то крох естественной пряности станет несущественным.
– Кроме того, что я оставлю в силе блокаду Биккала, я пошлю крупные силы сардаукаров на Арракис. – Он дугой выгнул бровь. Если удастся избежать платы за транспортировку громадного воинского контингента, то он, пожалуй, сможет получить еще большую выгоду. – Естественно, я надеюсь, что Гильдия обеспечит эту операцию своими лайнерами.
– Конечно, – ответил легат, играя на руку Шаддаму. – Мы предоставим вам столько лайнеров, сколько вы потребуете.

***


Жизнь улучшает возможности окружающей среды поддерживать жизнь. Жизнь делает питательные вещества более пригодными для усвоения. Она высвобождает энергию и делает ее пригодной для использования биологическими системами, передавая энергию от организма к организму.
Имперский планетолог Пардот Кинес

Под командованием Туфира Гавата корабли Атрейдеса с гуманитарной помощью на борту приблизились к запретной зоне блокированного Биккала. Ментат, ведший флотилию, не представлял ни для кого угрозы, но и не собирался сворачивать с курса. Суда Лето были почти не вооружены, их вооружения не хватило бы даже на то, чтобы отогнать прочь банду космических пиратов.
Заметив флотилию, имперские корабли ощетинились оружием, показывая свою непобедимую мощь.
Пока корабли Гавата двигались к кордону, от имперских сил оторвались два корвета и приблизились к флотилии. Га-ват не стал дожидаться, когда командиры этих кораблей начнут ему угрожать, и первым обратился к ним:
– Наши корабли движутся под флагом герцога Лето Атрейдеса с гуманитарной миссией. Мы везем продовольствие и медикаменты для голодающего населения Биккала.
– Поворачивайте обратно, – грубо ответил имперский офицер.
Любой из этих корветов мог легко уничтожить всю флотилию Атрейдеса, но ментат не дрогнул.
– Я вижу, что вы левенбрех. Назовите мне свое имя, чтобы я мог занести его в постоянную память. – Он не мигая смотрел в камеру видеосвязи. Офицеры такого ранга никогда не принимают важных решений.
– Торинн, сэр, – ответил левенбрех сухим официальным тоном. – У вашего Дома нет здесь никаких дел. Поворачивайте свою флотилию и возвращайтесь на Каладан.
– Левенбрех Торинн, мы можем помочь людям внизу выжить, пока они пытаются заменить растительность резистентными к заразе формами зеленых насаждений. Неужели вы откажете в помощи этим людям продовольствием и медикаментами? Цель блокады, насколько мне известно, заключается не в этом.
– Ни один корабль не имеет права нарушить кордон блокады, – настаивал на своем Торинн. – Нельзя нарушать карантин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49