Было около восьми.Не снимая искристую ондатровую шапку, Школьников порывисто подошел к столу. Он был взволнован. Арсентьев вопросительно поднял голову.– Слушаю вас, – сказал он, закрывая папку с бумагами.– Мне бы хотелось послушать вас! – атакующим тоном начал Школьников.– Я не вызывал…– Я счел полезным для нас обоих прийти самому. Советую, не делайте опрометчивых шагов, – сказал Школьников и многозначительно посмотрел на Арсентьева.Арсентьев выпрямился в кресле, давая понять, что готов слушать внимательно.– Что вы знаете о моих шагах? – спросил он, чувствуя, что Школьников пришел неспроста.– Я знаю, о чем говорю. Вы намерены направить письмо моему руководству о недоразумении с приемным сыном. Не делайте этого.– Почему же? Речь идет не о недоразумении, а о более серьезных фактах!– Не усложняйте! Ваше намерение с точки зрения нравственности аморально. Это вторжение в чужую жизнь.– Но вы же вторглись…– Молодежь полна эмоций. И это не причина портить жизнь их родителям. Сейчас решается вопрос о моем назначении…– Тем более! Писать самое время, – сказал Арсентьев.– Вольному воля! Но, как говорится, долг всегда платежом красен, – зло бросил Школьников.Арсентьеву удалось справиться с раздражением.– Уж не намерены ли написать жалобу на меня?– Это вопрос или просьба? – по-деловому спросил Школьников. – Лично я не сторонник нервотрепки… Я, со своей стороны, гарантирую… Но не беспокойте и мое руководство ненужными письмами. Они производят сильное впечатление, – попытался пошутить он. – Родители оказываются в идиотском положении: воспитанием детей не занимаются, не понимают задач подрастающего поколения, не готовят полноценных граждан страны, растят пьяниц, тунеядцев, – такие ведь у нас формулировки? А кто желает зла своему ребенку? Даже закоренелый преступник не желает вырастить себе подобного.– Вы с такими письмами знакомы? – серьезно спросил Арсентьев.– В каком смысле? Впрочем, приходилось обсуждать!– И что же?Школьников не уловил подвоха в вопросе.– Реагировал строго, принципиально!– Не сомневаюсь! Не себя же, других критиковали, – Арсентьев не смог скрыть некоторой иронии.Школьников покраснел от досады.– Вы убедили меня в правильности моего решения. Я напишу на вас куда следует. Вы хозяин лишь в этом кабинете, но есть и другие. Поэтому умерьте свой пыл. Мне искренне жаль вас, – жестко ухмыльнувшись, он поспешно встал и, не попрощавшись, направился к двери.«Ну и начальник, – с досадой подумал Арсентьев. – Хотя чему удивляться? Должность не всякому прибавляет воспитанности и ума…» ГЛАВА 7 Гурам на Центральном рынке купил охапку роз. В такси подумал: «Не много ли?» Но решил, что лучше больше, чем меньше.Виктория, приветливо улыбаясь, встретила его в коридоре. Без видимой причины задержала у вешалки и лишь через минуту-две пригласила в комнату. Гурам сразу же почувствовал себя обескураженным. За столом без пиджака сидел Робик. Он был лет на пять старше Гурама и своей хорошей фигурой, умным лицом производил приятное впечатление.«Какого черта его принесло сюда?» – Гурам был расстроен, но радушной улыбкой скрыл досаду. Справившись с собой, он, широко распахнув руки для объятий, двинулся навстречу. Гурама покоробила манера Робика протягивать ладонь тыльной стороной: дескать, я тебе ее протягиваю, а ты пожимай. Тот и вправду вел себя высокомерно.«Вот гусь, все барина из себя корчит», – раздраженно подумал Гурам.– Никак не ждал сегодня этой встречи, – машинально произнес он и тут же пожалел об этой невольно сорвавшейся фразе. Ладонь пожал вполне дружелюбно, крепко, даже прихлопнул сверху своей.– Почему же? – улыбнулся Робик. – У Виктории дом гостеприимный. – Его большие, слегка навыкате, серые глаза смотрели с неприкрытой иронией. – Садитесь, Гурам. Разделите со мной… как это говорится? Хлеб-соль? Да-да, хлеб-соль.– Одну минуту! Я кое-что отнесу на кухню. Разные там апельсины-мапельсины.Робик с подчеркнутым пониманием кивнул.– Я ехал к тебе не для того, чтобы смотреть на этого надутого индюка. – В глазах Гурама бился упрек.– Знаешь, я не люблю выговоров, – Виктория сразу уняла его обиженный тон. И уже примиряюще добавила: – Он приехал без звонка, что я могла поделать? Мне и в голову не приходило…– А я по звонку! С этим считаться надо. У меня свой принцип – не брать то, что навязывают другие.– Не гнать же его теперь. Посидит и уйдет.Гурам только мотнул головой, давая этим понять, что, дескать, поживем – увидим.Виктория принесла из кухни аккуратно приготовленные бутерброды с паштетом, сыром.– Ешьте. У меня еще дела на кухне.– Рассказывайте, Гурам, как ваши успехи в Москве? Скоро ли обратно в Тбилиси? Хороший город! Прямо скажу, очень, очень… Особенно проспект, старые улочки…Гурама раздражал его разговор. Захотелось сказать Робику прямо, чтобы он надел свою «фирмовую» дубленку и смылся из этой квартиры. Но не сказал. Не мог ставить в неловкое положение Викторию. В конце концов, это ее забота выпроводить Робика, решил он. Пусть докажет, что его приход случаен. Он стал рассказывать о тбилисских новостях, о суровой зиме, о снеге, покрывшем фруктовые сады. Говорил о заботах владельцев автомашин: за ремонт мастера, не стесняясь, берут двойную плату, а в магазинах запчасти исчезают неизвестно куда. Ну а в общем все прекрасно.– Я много слышал о вас. Вы производите впечатление вполне делового, практичного человека.Гурам, смакуя косточку оливки, снисходительно улыбнулся.– Как говорится, со стороны виднее…– Но мне кажется, вы занимаетесь делами второстепенными.– Слушай, уважаемый, – как можно сдержаннее проговорил Гурам, – кому какая забота, каким делом я занимаюсь? Второстепенным или первостепенным? – Ему действовал на нервы этот человек, который чувствовал себя здесь хозяином и покровительственно поучал его. – Зачем интересуетесь моими делами? Вы для меня фигура не очень известная…– Спокойно, Гурам, спокойно. Я не люблю, когда на меня покрикивают. Могу и сдачи дать.– К вашей сдаче свою добавлю.– Это, конечно, грандиозно. Однако не портьте о себе моего мнения. Оно вам может пригодиться. Вы же интеллигентный человек, должны знать: сейчас главный аргумент не бицепсы, а здравый рассудок. Теперь очень ценится сила ума. И еще… И еще… – он подбирал подходящее слово, – деловой подход. – Лицо Робика было серьезным, сосредоточенным. – Успокоились? Так вот. Мы, подумав, решили…Гурам спросил:– Не понял, кто это мы?– Об этом говорить еще рано. Разговор у нас, так сказать, предварительный! Пред-ва-ри-тель-ный, учтите! Риска меньше в серьезном деле. – Лицо Робика было непроницаемым.– Пой, ласточка, пой! – резко сказал Гурам. – Не тратьте времени. Что хотите сказать? – Он почувствовал, что Виктория на кухне замерла.Робик посмотрел внимательно и, словно отбросив сомнения, проговорил:– Я человек прямой, люблю открытые разговоры. Короче, у меня для вас есть выгодное предложение. – Он отхлебнул из фужера минеральной воды, пододвинул соседний стул, на котором висела бежевая кофта крупной английской вязки и, положив на нее руку, спросил: – Скажите, Гурам, такой товар вас устраивает?– Вполне, – сразу же ответил Гурам. Он понимал, что выручка от продажи таких кофт будет солидной.– Сколько можете взять?– Все зависит от предложений…– А предложения – от количества денег в вашем кармане, – бросил Робик. У него была привычка говорить знакомым «вы». Это, как он заметил, невольно вызывало к нему большее уважение.Гурам нервно заходил по комнате. На какое-то мгновение остановился у полукруглой горки, сделал вид, что рассматривает старинный фарфор. И тут он ощутил на себе взгляд Робика. «А не попытка ли это узнать, сколько у меня денег, чтобы потом…» – его охватил вихрь тревожных чувств.Для начала решил сыграть в поддавки:– Интересуетесь моими наличными? – в глазах ирония.– Ого! – с обидой воскликнул Робик. – У вас способности по части подозрений.Гурам остановился у двери и как бы невзначай заглянул в коридор. Робик уловил его взгляд.– Не беспокойтесь. Виктория нас не подслушивает… Гурам был раздосадован своей промашкой.– От вас не будет секретов. Но прежде один вопрос. Скажите, Гурам, почему вы стремитесь к деньгам? Я бы сказал – к большим деньгам. В ваши годы обычно стремятся приобрести положение, должность, признание…– Странный вопрос.– Дорогой Гурам, от ответа зависит многое. У нас должна быть полная уверенность, что ваше необычное хобби не привлекает внимания милиции.Гурам настороженно посмотрел на Робика.– Хорошо, я отвечу! Дипломаты, должности – это тоже из-за денег, как я полагаю. Поэтому и стремятся. Но, добившись, бывает, и лишаются. Выходит, они не так уж прочны. Самое надежное – деньги. Над ними нет законов. Иначе люди не торговали бы совестью, честью, порядочностью… – Он заметил насмешливое выражение лица Робика и замолчал.– Не будьте наивным, Гурам! Деньги в жизни – это еще не все. На них совесть и честь не купишь. А деньги, добытые нашим «трудом», быстро окунают людей в грязь. И нужны годы, чтоб отскрестись, очиститься, и хорошо еще, если не за решеткой. Камеры, следователи, оперативники, казенные харчи делают жизнь неуютной.Гурам помолчал и сказал:– Вы спросили, я ответил. – Он понял, что вопрос Робик задал неспроста. – Кончим этот разговор. Сегодня не вечер вопросов и ответов. Для ясности скажу: деньги хороши в молодости. В старости покой нужен да кефир. С годами потребности падают.– Интересная мысль, хотя и спорная, но она ближе к теме нашего разговора. Конечно, в молодости люди больше заняты собственным «я». Но с годами появляются заботы другого качества. Хотя бы о здоровье, лекарствах, детях… Внимание к этому возрастает очень активно. Так что одним кефиром в старости не обойдешься.Гурам беззаботно рассмеялся и недвусмысленно взглянул на часы.– Слушай, дорогой, мне надоел твой ликбез. Давай ближе к делу. Чего ходишь вокруг да около? – В волнении он не заметил, как в обращении к Робику перешел на «ты». – Чего предлагаешь? Банк грабить? Инкассатора убить? Я – пас. Без этого моя молодость обойдется.– Вы очень старательно убеждаете меня в своей непрактичности, – с оттенком сожаления проговорил Робик. – Не обижайтесь, вас хватает только на куплю-перепродажу кружевных штанишек да кофточек. Но это мелко. Я, по наивности своей, хотел вас сделать, притом очень быстро сделать, достаточно денежным человеком.– Скажи какой сердешный! С чего бы? Что предлагаешь?– Превосходные камушки, золото. И будете жить в молодости до самой старости…Слова были неожиданными. Гурам давно мечтал о таком деле, но сделал над собой усилие, чтобы не показать излишнюю заинтересованность.– Давайте поговорим спокойно, – Гурам опять перешел на «вы». – На какую сумму товар?– Я давно призываю к спокойствию, – устало растянул фразу Робик. – Золото на двадцать, может, на тридцать тысяч, – сказал так, словно не придавал никакого значения этой сумме. – Есть у вас такие деньги? Мне без вашей помощи на этот вопрос не ответить.Наступило томительное молчание. Было слышно, как Виктория хозяйничает на кухне.– Будут, – осторожничая, Гурам не сказал, что половину этой суммы он привез с собой. – Только бы шею не сломать на этом дельце.Робик усмехнулся.– Шея будет цела. Но от барыша надорваться сможете. Ценности продают намного ниже их фактической стоимости. Ваша выручка – два к одному.Гурам посмотрел недоверчиво.– Что ж сами-то от выгоды бежите? Робик ответил моментально:– Я свое возьму. Я не бескорыстный. Тридцать процентов отдадите мне. Это моя доля!– Слушай! Такие проценты? Это не по-мужски. Робик назидательно проговорил:– По-мужски, Гурам. Сейчас по-мужски – не упустить своего. – Он, словно утверждая сказанное, положил руку на плечо Гурама.– А я, дорогой, разве похож на бабу? Вы не хотите упустить, а я должен?– Мы оба не упускаем.– Оба? – рассмеялся Гурам. – Вы умнейший человек, но почему вы сдираете с меня шкуру. Я плачу деньги, я рискую, я ищу покупателей. Что делаете вы? Подсчитываете-обсчитываете?– Даю хорошо заработать.– И все?– И все! Другого предложить не могу. Почему все любят брать, но не любят отдавать? За вами тоже числится такой грешок.Предложение устраивало Гурама, но условия Робика сбивали с толку. Пятнадцать процентов куда ни шло, но тридцать…– Что вас смущает? Попробую объяснить непонимающему человеку. Берите ручку и пишите, – прищурившись, цедил Робик. – Не забыли сложение-вычитание? Пишите… За ценности вы заплатите… Проставили сумму? Теперь их фактическая стоимость… Пишите, пишите, – он заметил удивленный взгляд Гурама и снисходительно улыбнулся. – А теперь – сумму, которую получите при продаже. Старинные вещи теперь весьма прилично ценятся.Гурам отложил в сторону ручку, вытащил из кармана платок и вытер лоб.– Разобрались? – спросил терпеливо. – Ну а теперь вычтите из последней цифры первую. Сколько получилось? И еще одно маленькое арифметическое действие – мои тридцать процентов с того, что заплатите… Правильно! Слева ваше, справа мое. Довольны? Вот так-то, Гурамчик! – Робик смотрел на собеседника покровительственно.Гурама результат подсчета ошеломил. Он машинально обвел жирным квадратом итог. Разница в его пользу оказалась значительной.Робик против квадрата поставил крестообразный знак:– Это ваш плюс…– Он смахивает и на крест… Робик хмыкнул:– Не ожидали? Благодарить должны за такую возможность! Что вас затрясло как в лихорадке? За сколько сумеете продать, это уж ваше дело. Думаю, свое не упустите! Ну а теперь подписи, каждый под своей суммой, – быстро сказал он.– Это еще зачем? – насторожился Гурам.– Не побежим же мы заключать наше соглашение в нотариальную контору, – рассмеялся Робик.Гурама охватили сомнения.– Ну, ну! Подписывайте! – Робик всем своим видом показал нетерпение.Гурам нехотя взял ручку и расписался против своей цифры.Робик сложил лист вчетверо и спрятал в пиджачный карман. Лицо расплылось в довольной улыбке.– Не возражаете?– Зачем взяли бумагу?– Гурам, вы слишком осторожны, а значит, пугливы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34