Они были не похожими во всем. Паратов одевался в модную одежду, носил дорогие клетчатые пиджаки, рубашки, продаваемые лишь в бутиках. На работу он ездил на новых жигулях девяносто девятой модели. Доказательств у Мостового не было, но он давно подозревал, что Паратов, чтобы оплачивать свои покупки, наверняка занимался какими-нибудь темными делишками. Устраивал крышу предпринимателям, организовывал наезды на их конкурентов. Хуже всего, как считал Мостовой, что часть сотрудников РУОПа, находящаяся в прямом подчинении Паратова тянулась за своим шефом к подобному стилю жизни. Среди своих людей Мостовой такого не допускал.
– Значит, говоришь, Паратов, – вновь задумчиво проговорил Мостовой.
– Но, Паратов не прокатывает, ростом он скорее среднего, чем высокого, да и по описанию лица, тоже не похож.
– Ладно, – сказал Мостовой, подводя итог, – ты вот что, поработай со своими информаторами. Озадачь их тем, чтобы они собирали по городу информацию о том, случались ли еще аналогичные наезды с другими предпринимателями. В общем собери мне все на эту тему. А я пойду, поговорю с Пашковым, чтобы дело нам передали.
Полковник Пашков был начальником РУОПа. С Мостовым они были ровесники, находились друг с другом в приятельских отношениях. Пашков симпатизировал Мостовому больше чем Паратову, ему импонировала честность и прямота подполковника хотя, иногда, именно эти качества и раздражали его. В отличие от своих замов Пашков занимал должность во многом политическую, отвечая за действия своих подчиненных в случае их ошибок и перехлестов в работе. Таковых у Мостового было больше чем у Паратова, так как Мостовой был более непримиримый в борьбе с преступностью, чем его молодой коллега.
Мостовой поднял трубку и набрав внутренний номер произнес:
– Товарищ полковник, Мостовой говорит, удили мне десять минут, разговор есть важный.
... Вечером, Игорь с Ольгой поставили автомобиль на платную стоянку и отправились домой. Едва они вошли в квартиру и захлопнули за собой дверь, из своего кабинета в коридор вышел Александр Владимирович. Судя по тому, что очки были у него на переносице, он только что работал, поскольку одевал он их только когда читал или писал что-либо.
– Вот и пропащие заявились, – констатировал Дубровин-старший, – вы что, теперь сутками на работе пропадать будете? Хороший бизнес вы открыли, не слишком ли он трудоемок.
– Надеюсь прибыль все окупит, – ответил Игорь.
– Я два раза разогревал ужин, но боюсь, что опять все остыло.
– Ничего страшного, – сказала Ольга, – мы уже перекусили сегодня в ресторане.
– Ах вот как, – сказал профессор, – в таком случае нет вопросов, – и скрылся в своем кабинете.
Когда они наедине оказались в своей комнате, Игорь тихо, так, чтобы не слышал отец, продолжил обсуждение проблем:
– Вот, что меня волнует, – сказал он, – я в толк не могу взять, зачем было бандитам нас убивать? Версия о том, что бандиты могли предполагать мое участие в делах фирмы исключается. Наверняка перед тем, как наехать, эти люди изучили досконально все: и кто входит в руководство, и кто за что отвечает. Тем более, что мы появились там не давно.
– Мы говорили, что могли перепутать автомобили и взорвать нашу машину, приняв ее за чью-нибудь другую.
– Исключено, – ответил Игорь, – вчера я переговорил с Мальковым. Кустов ездит на машине марки «Мерседес», у Розанова «Линкольн». Семенов же ездил на джипе «Чероки». Спутать БМВ с этими тремя марками мог лишь последний дилетант.
– В таком случае можно предположить ... – начала фразу Ольга.
– Только одно, – сказал Игорь, – покушение было именно на нас. Значит покушались люди, которые имеют к нам какие-то серьезные претензии.
– Ты считаешь, что нам пора поверить в версию мести лично нам, не увязывая ее со стрельбой в Малькова и убийством Семенова. Но, это же невероятно.
– Почему?
– Да потому, что парень, который подложил бомбу под нашу машину, сел потом в девятку, из которой стреляли по Малькову. В конце концов, не предполагаешь ли ты тот факт, что они просто решили подвести его, между делом, – с усмешкой заключила Ольга.
– В таком случае, вывод напрашивается сам собой – бригада убийц, охотившаяся на Малькова, имеет зуб и на нас.
– Чем, черт возьми, мы не угодили ментам? – спросила Ольга.
– Не знаю, – ответил Игорь, – может это не менты вовсе, а просто бандиты, которых наняли для убийства, но работающие профессионально и грамотно.
– Предположить, что в городе действует группа бандитов, численностью десять – пятнадцать человек, хорошо вооруженная и экипированная – надо быть все же фантазером.
Игорь задумчиво встал, закурил, некоторое время он ходил по комнате, потом вдруг остановился и произнес:
– Есть еще одна версия.
– Какая? – спросила Ольга, после некоторой паузы.
– Помнишь тех кидал, которые хотели обуть нас при покупке машины.
Ольга молча кивнула головой.
– Так вот, эти наверняка затаили на нас обиду и вполне могли взорвать нас, вместе с нашим БМВ, из-за которого и случился конфликт с ними. Для них это было бы, как бальзам на душу.
– Ты считаешь, что эти кидалы и являются той бригадой, которая нападала на Малькова и убила Семенова.
– Утверждать не могу, но я бы работу с ними провел. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что эта версия ошибочна.
– Как мы будем их искать, – спросила Ольга.
– У меня осталась доверенность на автомобиль, где указаны паспортные данные хозяина машины.
– Я думаю, что он наверняка не проживает там, где он прописан. Такие, как он, стараются не светится.
– Но однако это зацепка, – сказал Игорь, – и с нее мы можем начать.
Когда они уже лежали в постели, готовясь ко сну, Игорь произнес, словно разговаривая сам с собой:
– Однако обстановка накаляется, становится все опаснее, завтра же съезжу в гараж за оружием.
– Но, сегодня, – произнесла Ольга, положив руку на грудь Игоря, – давай не будем больше говорить об оружии, опасностях и смерти.
– В конце концов, и на войне должны быть минуты личного счастья, – ответил Игорь, обнимая Ольгу за плечи и целуя в шею.
Она протянула руку к выключателю и погасила свет.

Глава десятая

Боль была невыносимая. Пронзительная и одновременно занудливая. Виталий закрыл глаза и сжал челюсти, чтобы не застонать. Его лоб покрылся испариной, тело сжалось от напряжения. Вид унитаза, который был в разводах от крови, выходившей из Виталия вместе с мочой, дополнял картину ужаса и отчаянья. Эти муки Виталий испытывал каждый раз когда посещал туалет.
Боль, обида и ненависть – вот те чувства, которые с особой страстью бурлили в нем именно в этом отхожем месте и оно, само по себе, являлось своеобразной насмешкой судьбы над Виталием.
Застегнув брюки, Виталий уткнулся лбом в перегородку, разделяющую кабины туалета, пытаясь привести свою нервную систему в порядок. Еще через несколько секунд, тщательно смыв кровавые разводы на унитазе, он вышел из кабины и подошел к умывальнику. Руки он мыл долго и тщательно. Это время нужно было ему для того, чтобы улеглась матовая бледность на его лице, возникавшая каждый раз после посещения туалета. Он не мог позволить себе смущать сотрудников фирмы, в которой работал, этой неестественной бледностью. Работал же Виталий на крупном, коммерческом предприятии, в должности заместителя директора.
«Господи, сколько же мне еще страдать?» – с тоской подумал Виталий. Но, речь шла не о здоровье, с ним все было ясно – Виталий останется калекой на всю оставшуюся жизнь. Болевые симптомы при мочеиспускании можно было приглушить, но устранить – никогда. Периодически у него будут обостряться больные почки и кровь будет выходить вместе с мочой. Можно было назвать еще ряд симптомов нездоровья, сильно отягощавших его нынешнюю жизнь.
Испорченное здоровье разрушило и его личную жизнь. Два года назад от него ушла жена. Не выдержавшая испытания болезнью своего мужа. Кроме этого, свою лепту в принятии этого решения супругой Виталия, внесло наступившее безденежье. Виталий был не здоров и разорен. Все сбережения, которые у него были, ушли на его лечение. Жена держалась сколько могла, но всему наступает предел. Он не осуждал ее за это бегство, Рита было еще молодой женщиной и могла счастливо устроить свою судьбу.
Детей у них не было. За три года, прожитые вместе, они так и не решились. По началу они не хотели, решив пожить в свое удовольствие, а потом он уже и не мог. И не сможет никогда.
Виталий отвлекся от дум, заметив, что струя из-под крана уже несколько секунд льется мимо его рук. Он выключил воду, достал из специального ящичка бумажную салфетку, тщательно вытерев ей руки. Выкинув салфетку в мусорку, он внимательно взором окинул свое отображение в зеркале. Бледность на лице присутствовала, но была уже не столь заметна. Медленными шагами Виталий вышел из туалета и отправился по коридору в свой кабинет. Войдя в приемную, он увидел, что секретарша во всю лупит по клавиатуре компьютера, набивая какой-то текст, рядом с ней в кофеварке кипел вода. Его секретарша была большой любительницей кофе.
«Черт, – подумал про себя Виталий, – сейчас опять предложит мне кофе или чаю. Она постоянно предлагает мне их». Такая заботливость секретарши раздражала Виталия. Эта женщина не знала, что он по-максимуму ограничивает себя в жидкости. Она считала своим долгом предложить эти напитки своему начальнику, проявив, таким образом, свою заботу о нем.
Виталий пошел в кабинет и, усевшись за свой стол, откинулся в кресле и закрыл глаза.
Трагический характер его жизнь приняла три года назад. Его несчастья, как в переносном, так и в прямом смысле, было делом рукотворным. Если он во сне видит лица бандитов, избивавших его три года назад, он просыпается в холодном поту. Тогда, три года назад трое костоломов встретили его, возвращающегося вечером по скверику домой. Напав, они свалили Виталия наземь и принялись избивать ногами. По началу, они делали это, как бы не хотя, лениво. Их послали проучить Виталия, напомнив ему о том, что все долги надо платить. Но Виталий попытался оказать сопротивление. Ударом ноги, сбив одного из нападавших с ног, он попытался бежать, но это только разозлило и раззадорило бандитов и тогда они взялись за дело на полном серьезе. Казалось, чем громче он стонал, тем сильнее становились удары и, наконец, острая боль, пронизывающая все его тело, отключило его сознание, дальше он почти ничего не чувствовал. Лишь какие-то толчки от ударов, которые продолжали наносить ему уже бесчувственному.
Ночью его обнаружил случайный прохожий и вызвал наряд милиции и скорую помощь. Виталий провалялся в бессознательном состоянии в больнице почти сутки. Когда пришел в себя узнал, что его супруга за это время подала заявление в милицию, указав в нем фамилии людей виновных в избиении ее мужа.
Однако заявление пришлось забрать. Во-первых, не было почти никаких доказательств, а во-вторых, бандиты снова дали понять ему, что если заявление не будет изъято, то рядом с ним, на больничной койке окажется его супруга, в еще в более худшем состоянии, чем он сам. Тогда Виталий испугался и потребовал, чтобы жена забрала заявление, сам же он категорическим образом отказался подавать такое заявление от себя лично. Через год после этого от него ушла жена и он остался один со своими проблемами, с разрушенным здоровьем и исковерканной жизнью.
В кабинете зазвонил телефон. Виталий поднял трубку и произнес:
– Да... Да я... Пока, все вопросы ко мне... Он уехал... Когда будет не знаю... Хорошо, договорились.
Он положил трубку и вновь откинулся на спинку кресла. Всю жизнь его считали везунчиком и счастливчиком. Высокий красивый парень из небогатой рабочей семьи, рано оставшись без родителей, он всего в своей жизни добился сам. Поступил в ВУЗ, с отличием закончил его, получил престижное распределение на военный завод, ушел с него, не дожидаясь тяжелых времен. С успехом занялся бизнесом, открыв один из первых кооперативов. Все дела его шли хорошо до тех пор, пока он не заключил эту сделку.
Для того, чтобы осуществить задуманную сделку, его финансовых резервов не хватило и ему пришлось пойти на то, чтобы предложить долю в этом деле одной из коммерческих компаний. Те, обдумав все «за» и «против», согласились.
Но случилось беда, огромный «Камаз», набитый импортными дорогостоящими телевизорами, которые предстояло реализовать в магазины города, перевернулся на скользкой дороге. Убытки были колоссальные – большинство телевизоров были разбиты. Восстановить сам «Камаз» так же было не возможно.
Виталий, как мог, пытался выкрутится из этой ситуации – оставшиеся целыми телевизоры были немедленно пущены в продажу. Разбитые же были разобраны на запчасти и так же пущены в широкую продажу. Но, увы были сорваны сроки поставки, пошли штрафные санкции и наконец потеряли терпение его партнеры, имеющие долевое участие в сделке. Они потребовали возместить те суммы, которые затратили на участие в сделке.
К сожалению, суммы собранные Виталием от реализации остатков телевизоров, запчастей, за минусом накладных расходов и выплаты штрафных санкций, были не на много больше суммы, которую он должен был отдать. Тогда он уговорил своих партнеров отсрочить платежки, дать ему возможность, отдавать деньги постепенно. Партнеры согласились, установив ему срок, за который он должен расплатится с ними.
Виталий кинулся зарабатывать деньги, но увы, неудачи преследовали одна за другой. В одном случае его подвели поставщики и он лишь потерял время, во втором случае изменилась конъюктура рынка и намеченная прибыль от сделки получилась гораздо ниже. Видимо он слишком торопился, спешил, заключал рискованные сделки. Когда вышел срок, задолженность его перед партнерами, была не погашена, сумма была незначительная и, наверно, можно было бы еще попросить тех отсрочить платежки, но отношения между ними были уже далеки от идеальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23